Анжелика Чейз - Последний танец

– Ммммм, – промурлыкала я, думая о всех возможных вариантах наказания.

– Это для меня или для нее? – спросил он, строгим, но в тоже время наполненным похотью голосом.

– Для тебя, только для тебя, – Алана закончила и улыбнулась. Я махнула ей в знак благодарности и села. – Твои руки мне нравятся куда больше.

– Тогда возвращайся, – его слова были суровыми. Ему не нравилось расстояние между нами. Мое сердце сжалось. Без сомнения он хочет меня. И я была уверена, что до конца недели я здесь не задержусь.

– Через два дня я буду разведенной, – радостно напомнила я.

– Хорошо, так, может, вернешься в тот же день?

– Я подумаю над этим, – серьезно ответила я.

– Мне нужно возвращаться к работе. Сегодня в тоже время?

– Да.

Ви, не забывай, тебе нужно написать хотя бы один пункт в плане на будущее.

– Брюс, сынок, оставь их в своей тарелке, – я смотрел на своего упрямого сына, который упорно бросал хлопья на пол. Несмотря на мой сердитый взгляд, он продолжал пакостить. Я улыбнулся и покачал головой. – Хорошо, – сказал я, взял и высыпал пол пачки в его тарелку. – Попробуй хоть что-то из этого съесть.

В дверь позвонили, и на секунду во мне забрезжила надежда. Но это не могла быть она. Черт, эта женщина заняла все мои мысли. И она даже не понимала, что она со мной делала. Я открыл дверь и моя кровь сразу же закипела.

– Риз, – мило улыбнулась она. Я знал эту улыбку, и больше не куплюсь на это.

– Послушай, если нужно я сделаю судебный ордер, – сказал я, агрессивно шагая ей на встречу.

– Тсссс, – сказала она, размахивая пальцем перед моим лицом. – Я зашла поздороваться.

– Думала, стоит мне только взглянуть на тебя, и я упаду к твоим ногам, да?

Она облоколась на дверной косяк и скрестила длинные ноги, и ехидно улыбнулась.

– Я надеялась на более радушную встречу, – сказала она, наклоняясь ближе, даже слишком близко.

– Послушай меня. Я знать тебя не хочу. Между нами все кончено.

– Но я еще не закончила с тобой, – она не обращала внимание на мои слова.

– Я получу судебный запрет. Ты ничего с этим не поделаешь. Я уже не такой малодушный, как был раньше. Ты была моим кошмаром. А теперь уходи. – Я указал пальцем ей на выход, а она взяла его в рот, начала сосать, причмокивая, когда выпускала его. Я услышал как Брюс, отодвинул столик у своего детского стульчика, – этому он недавно научился. – Я побежал на кухню, пока он не выпал оттуда.

Я подхватил Брюса как раз во время, и услышал ее шаги за спиной.

– Он похож на тебя, – холодно сказала она. Я сжался, прижимая его к себе, зная, у меня не было иного выбора, как повернутся к ней. Я развернулся с Брюсом на руках, видя, как она в первый раз встречается с сыном после его рождения. Я не хотел, чтобы они когда-либо встречались. Но она и этой возможности меня лишила.

– Пошла вон. И я не шучу. Или я вышвырну тебя отсюда. Тебе нечего здесь делать! – Брюс начал трястись от моих криков. Глядя на него, я улыбнулся и погладил его по голове. – Все хорошо, приятель!

– Разве ты не скучаешь по этому? Тому, что было между нами? Как все было страстно? – сказала она, полностью игнорируя ребенка на моих руках.

– Нет, я все забыл и живу дальше. И тебе советую. Не приходи сюда. Это только его запутает, – я старался говорить тихо и цивилизованно. Она взглянула на Брюса, будто он причина нашего расставания, затем развернулась и пошла ко входной двери.

– Для меня он так и будет несделанным абортом.

Ее слова были как красной тряпкой для меня.

– Если ты еще раз покажешься на пороге моего дома, я потребую твоего ареста. В ближайшее время ты получишь запретительный судебный приказ, можешь в этом не сомневаться, – я шел следом за ней, наступая ей на пятки.

– Не обольщайся, Риз, я больше не приду.

Я захлопнул за ней дверь, слыша ее визг, когда дверь ударила ее по заднице. Вайолет была права, мое крыльцо проклято.

Черт. Черт, ну зачем на это делает?

Я ощутил вибрацию телефона.

В: Я отмокаю в горячей ванне, и готова к очередному рассказу.

Прошлой ночью по телефону я рассказал ей несколько историй из неудачных БДСМ-сценариев. Они ей показались забавными. Она истерично смеялась. И я влюбился в этот звук.

Р: Сейчас не самое подходящее время.

В: Все в порядке?

Р: Да, просто идеально. Приятного тебе отмокания.

Я был слишком зол, так что над своим ответом я задумался лишь ближе к вечеру.

Чем больше я думал о своем поведении, тем больше я думал о ней, о Вайолет, а не о злобной суке, которая показалась утром на пороге моего дома. Для меня она перестала существовать, и я не собирался играть в ее игры. Если она думала, что я буду думать о ней, то она просчиталась.

Мои мысли были заняты женщиной, которая сначала пленила своим телом, а сейчас и разговорами. Мне хотелось бы перед ней извиниться, но не нравилась идея, делать это по телефону. Она пережила столько плохого, и никак не заслужила такого обращения как утром. Как я могу все исправить, если не вижу ее, и не могу к ней прикоснуться?

В голове всплыли воспоминания о той ночи, когда я нашел ее на полу в луже крови. Я получил ее сообщение о помощи, и через пятнадцать минут был у нее дома. Я мог бы позвонить в полицию, но не знал точно, где она находится, поэтому для начала решил проверить ее дом. Следующая картина раз за разом повторялась, стоило мне только об этом подумать. Распахнутая дверь, но закрытая вторая дверь, в груди сдавило от возможных сценариев происходящего в доме. Я открыл дверь, боясь шуметь и прикасаться к ней. А потом я увидел огромную лужу крови. Если бы она была мертва, то я бы никогда не оправился от такого горя. И я знал, без нее, я бы никогда не был прежним. Когда я подбежал к ней, то опустился на колени, проверяя ее пульс. Он был, слабый, но был. Поднял ее на руки, и зажал рану на шее, из которой бежала кровь.

Она была одна в доме на Большом Каймане. Черт.

Если бы она только знала, как сильно я переживаю о ее безопасности. По крайней мере, она не боялась оставаться одна, именно поэтому я не говорил ей о своих опасениях. Однако, мне удалось пробраться к ней в дом, в тот вечер, когда мы поругались из-за ее мужа.

Я еще ни с одной женщиной не был так близок. Я должен был дать ей шанс все объяснить. Тогда она не была бы сейчас на каком-то острове, гадая, кто я такой, и почему не рассказал ей о том, о чем должен был признаться еще месяц назад.

Всю вину от случившегося я ощутил, когда она лежала в больнице. И я больше никогда так не облажаюсь, особенно с ней.

Когда я уложил Брюса спасть, я позвонил извиниться.

– Прости, сегодня было паршивое утро, – я даже не позволил ей закончить свое приветствие.

– Я поняла. Что случилось? – я слышал, она была на грани. Я довел ее до такого состояния. Она это не заслужила.

– Мы можем не говорить об этом прямо сейчас?

– Никаких секретов, – напомнила она мне.

– Это не секрет. Давай будем считать ее отложенной темой, – предложил я.

– Ладно, как я понимаю ты все еще зол. Я бы с радостью предложила свою попку, чтобы ты выплеснул всю свою ярость, – я мог представить ее улыбку после таких слов, и застонал в ответ. Она идеальная.

– Именно поэтому я сегодня не смог закончить работу.

– Расскажи мне о музыке, – пробормотала она, и ее голос успокаивал меня.

– О музыке?

– Ага, расскажи, какую музыку ты любишь.

– У меня слабость к хорошим гитарным соло, – ответил я, и начал расслабляться впервые за целый день. Я поднялся по лестнице, проверил Брюса, разделся в своей комнате и направился в ванную.

– Ххммм, интересно, – игриво растягивая слова.

– Не особо, – я удивился ее любопытству к таким мелочам. – Я принимаю ванну. Почему бы тебе не присоединиться ко мне?

– Я сегодня уже принимала ванну. Как раз лежала в ней, когда писала тебе. Ты что забыл?

– Прими еще одну, – предложил я.

– Хорошо, – я услышал шум воды, пока она набирала воду, и минуту спустя, мы оба лежали в ванной.

– Забавно, у тебя немного женская привычка, Риз – она засмеялась, и я присоединился к ней.

– Ванна расслабляет. Я не пью, пока Брюс со мной, так что, это единственный способ. Прошу, не надо потешаться над «Папочкиными водными процедурами».

– Я не потешаюсь, а констатирую факт. Не забудь добавить соль, – она вновь засмеялась, и я услышал громкий всплеск.

– Мило, а ты само очарование. В моих мыслях, после твоего отъезда я уже раз сто отшлепал тебя по попе. – Я знал, мои слова привлекли ее внимание.

– Тогда хорошо, что моя попа здесь в полной безопасности, – она тяжело вздохнула, и я мог представить ее ореховые глаза, полуоткрытые губы.

Мою ванну больше нельзя было назвать расслабляющей.

– Завтра День благодарения. Вайолет, я не хочу, чтобы ты оставалась совершенно одна.

– Со мной будет курица, которую я собираюсь приготовить, – пошутила она.

– А я впервые решил приготовить индейку, – я засмеялся от этой мысли.

– Что смешного? – она спросила, но от ее шелковистого голоса мне сложно было сконцентрироваться на ответе.

– Я, Брюс, и сгоревшая индейка. Я не могу дождаться, когда ты узнаешь его получше. Он у меня двенадцатикилограммовый Годзила.

– Расскажи мне о нем, – сладко пропела она.

– Что ты хочешь знать? – уточнил я, скручивая полотенце, кладя его под голову.

– Все, – вздохнула она.

– Прежде чем я забрал его из больницы, я погуглил все, и я действительно имею ввиду все. Я посмотрел видео, чтобы понять что к чему. Было много проб и ошибок. Мои родные мне помогали, но большую часть времени я справлялся самостоятельно. Я думал, будет легче. Покормить, одеть, и сменить подгузник. Я не придавал значение ни сну по часам, ни времени кормления, ни запасной одежде, на случай детских неожиданностей, – я остановился. – Я никогда не видел себя в роли отца. Всю свою жизнь, я был довольно эгоистичен со своей свободой. Мне нравилось думать только о себе. А потом я узнал о ее беременности, и даже мысли не допускал, об избавлении от него.