Диана Кизис - Последний штрих

– Прости. Ждала, пока ты закончишь.

– Что ж, вот, собственно, и все, что я хотел сказать. Если честно, не думаю, что будет очень весело, просто не хочется заявляться одному на очередное подобное мероприятие. – Зак усмехнулся. – Понимаешь, все редакторы жутко мне сочувствуют и постоянно подносят напитки. На прошлом приеме я так надрался, что пришлось возвращаться на такси, а добравшись до дома, обнаружил, что забыл кошелек в баре...

– Зак, не волнуйся, я пойду, – сказала я.

– Правда? Учти, на тебя будут бросать косые взгляды.

– На меня всегда криво поглядывают, особенно вечером в пятницу.

– Очень смешно.

Что ж, как умею, так и забавляюсь. Зак сказал, что хочет еще кое о чем меня спросить. Вернее, кое-что рассказать.

– Валяй.

Я поудобнее устроилась на диване и приготовилась слушать. Сейчас он, наверное, скажет: «Мы так долго были друзьями... Пожалуйста, не пойми меня превратно...»

– Знаешь, я пытался тебе позвонить.

– Сегодня, что ли?

– Нет, еще тогда. В следующем после нашей встречи семестре. Где-то месяца через два я расстался с Кэрри...

Я сказала, что не помню никакой Кэрри.

– Ну, со своей бывшей девчонкой из Сан-Франциско.

– А, вспомнила. С той, что не была готова к близким отношениям, но никак не хотела тебя отпустить.

– Ага. И она многое потеряла. В общем, я тебе звонил. Но тебя уже не было в общежитии. Знаешь, я тебя искал. Даже звонил в справочную службу, хотел узнать твой номер, но ты у них не значилась...

Я немного подумала и высказала предположение, что наш телефон наверняка был записан на имя Брин.

– Может быть. Потом я позвонил в справочную службу Калифорнии, думал, вдруг они знают телефон твоей мамы – ну, ты мне говорила, что она еще книжку какую-то написала, – но ее телефона тоже не было. Я собрался уже звонить ее издателю, но почувствовал вдруг, что веду себя как придурок, и бросил это дело.

– Вот, значит, как, – протянула я.

– Именно так.

– Ты мне никогда об этом не рассказывал.

– Нет. Потому что... – Он запнулся.

– Что?

– Ничего. Это не важно – главное, я пытался тебя вычислить.

Я с минуту размышляла. Да уж, новости. Теперь-то, конечно, какой в них прок! Но все равно занятно.

– Да не переживай ты так, – сказала я. – После того как ты встретил Сес, я поняла, что борьба бессмысленна – Зак сказал, что не понимает, о чем я. – Да ладно тебе. Будто не знаешь: я и Сесил – это же земля и небо.

Он ничего не ответил.

– Но я рада, что ты рассказал мне об этом, Зак.

– Знаешь, я и сам не знаю зачем. Так, захотелось вдруг поделиться... Ну ладно, желаю тебе спокойной ночи. Так до пятницы?

– До пятницы.

Я повесила трубку и уставилась на экран, на котором Хелена с кудряшками, уложенными в пышную прическу, устав от борьбы, ответила на поцелуй англичанина посреди янтарного пшеничного поля.

Наступила пятница. Я долго не могла решить, что надеть. Пожалуй, я хотела сказать своим нарядом следующее: конечно, эти обтягивающие брючки со вкусом подчеркивают мою сексапильность и привлекательность, – как-никак сегодня я твой эскорт, – но у меня и в мыслях нет тебя соблазнить. После разговора с Брин, которая поведала мне, что первоначально Зак собирался пригласить ее, но передумал, я поняла, что если буду видеть в Заке нечто большее, чем просто друга, то рискую оказаться в крайне неловком положении. В конце-то концов я уже не в первый раз неправильно истолковываю его намерения. С меня хватит. К тому же нужно принять в расчет и его чувства: он все еще не оправился от удара. Да и я тоскую по Сесил.

Бум, бум, бум, бум, бум.

Кто-то колотил в дверь, Зак должен был явиться только через полчаса. Наверное, это мой сосед – злобный администратор колледжа, пять футов и пять дюймов с кепкой. Обожает бейсбольные кубки, розовые кусты и певца Джорджа Майкла. Ему уже давно не давал покоя свет в моей ванной комнате. Недели не проходило, чтобы он не заявился ко мне с претензиями, будто свет проникает в незанавешенное окно его кухни и мешает ему есть, спать, смотреть запись ток-шоу и далее по списку.

Бум, бум, бум, бум.

– Ничего не слышу, – тихонько пропела я. В дверь начали бить ногами: БУМ! БУМ! БУМ! Фиг тебе!

– Эй ты, ошибка природы! – завопила я и бросилась к двери с твердым намерением показать ему где раки зимуют. Плевать мне, что я успела влезть только в одну штанину твидовых брюк, а вторая мотается по полу. – Купи себе занавески, зануда! Ты меня уже заколебав...

Я распахнула дверь. На пороге, прислонившись к косяку, стоял мой брат. Через плечо у него был перекинут рюкзак, а на лице застыла смущенная ухмылка.

– Почему ты говоришь: «заколебал», а не другое слово? – поинтересовался он. – Никогда этого не понимал. Как будто никто не знает, что ты на самом деле имеешь в виду.

– Господи, это ты!..

– Это вместо «здравствуй»? Ну что ж. Можно войти?

– Можно, – сказала я, отошла в сторонку и натянула вторую штанину. – Как тебе мой прикид? – спросила я, проделав почти модельный полуоборот.

– Ништяк.

– Ништяк? – Я покосилась на свои ноги. Разумеется, я не надеялась выглядеть супер-пупер, но «ништяк» – это уж слишком.

– Нормально выглядишь. Я состроила гримасу.

– Знаешь, в вопросах моды лучше разбирается Хамир.

– Ты прав, – сказала я. – В высшей степени глупо спрашивать, как ты выглядишь, у мужика, который считает, что глаженая футболка – это официальная форма одежды.

Генри направился на кухню.

– Пиво есть? – поинтересовался он.

– В холодильнике, – крикнула я, а сама вернулась в свою спальню и мрачно уставилась на содержимое гардероба. Что ж, мне остается только ДЖИПиК, что означает «джинсы и прикольная кофточка». (Этот акроним придумала Брин.) Я достала темные джинсы-«ливайсы» и шелковую блузку – самое то.

– Кстати, Генри, – крикнула я, – чем обязана?

– Нужен совет, – отозвался он. – Ты в таких вещах кое-что смыслишь, меня же ничего не интересует, кроме спортивного канала... Эй, да это никак мамин шкафчик?

– Я выкрасила его в белый цвет, а на ящики присобачила коралловые ручки. – Я взяла себе банку пива. Генри уселся на диван. – Хотела воссоздать восточный стиль с налетом шика Майами-Бич. В нем я храню диски. Но сейчас некогда об этом болтать.

– Хм... – Генри встал, открыл дверцу и стал разглядывать полки. – Сосна?

– Вообще-то искусственное тиковое дерево.

– Сама строгала?

– Нет, попросила соседа. У него офигительный набор всяких инструментов.

– Оно и видно.

– Генри... – Я нарочно не садилась, чтобы он понял, что я спешу. – Так что там у тебя стряслось?

– То есть давай колись да побыстрее? Мне это нравится. Ну ладно: вчера Хамир сделал мне предложение.

– Твой парень... – Да.

– Предложил тебе вступить в брак?

– Собственно, имеется в виду церемония принятия взаимных обязательств, – пояснил Генри. – Вроде того: «Теперь я никогда больше не буду спать с тем симпатичным парнем из своей баскетбольной лиги». После этого ритуала для меня все будет кончено. После этой церемонии...

– Генри, хватит. Я все поняла. Скажи, он опустился перед тобой на колено?

Генри кивнул:

– Угу. Но сперва он позвонил папочке и попросил моей руки.

Я рассмеялась, представив эту сцену. Хамир – настоящий гений. Я Генри так и сказала. Он молча кивнул.

– Ну и?.. – спросила я.

– Что?

– Что ты ему ответил?

– Сказал, что мне нужно подумать.

– Если свадьбу назначить на следующее лето, может, тебя выберут июньской невестой!

Генри отхлебнул пива и рыгнул.

– Ладно. – Я уселась рядом. – А что будет, если ты не согласишься? Вы расстанетесь?

– Нет. – Он передернул плечами. – Хотя может быть. Хамир обидится, и я его понимаю. Дело в том, что я никогда не планировал создавать традиционную семью, с двумя детьми и собакой. Как-никак я гей.

– Верно. – Я взглянула на часы: оставалось совсем мало времени, но разговор был важный. – Да, ты гей, но тебе нравится футбол. Пиво. Барбекю. Черт возьми, ты даже тренируешь «Малую лигу»[7]! Словом, ты самый традиционный гомосексуалист из всех, кого я знаю.

– И Хамир говорит то же самое. – Генри покачал головой.

– Послушай: случайный секс – неплохой способ самовыражения, но полная близость достижима только в единобрачии.

– Ты говоришь прямо как Брин.

– Это и есть слова Брин. Она так когда-то сказала.

– Намек понял, – сказал Генри и поднялся.

– Уже уходишь? Я же только что села.

– Да, я заскочил всего на минутку. Так думаешь, стоит согласиться?

– Ты хочешь знать мое мнение?

Он пожал плечами.

– Ия сказала, что да. Если он по-настоящему любит Хамира и согласен провести с ним всю жизнь, то должен принять его предложение.

– Прекрасно, – сказал Генри.

– Замечательно. А теперь, раз уж собрался уходить, сделай милость, вали отсюда.

Усамой двери Генри поинтересовался:

– И кто же счастливчик?

Я открыла дверь и объяснила, что собираюсь не на свидание.

– Ты надушилась. Даже я заметил.

– Иду на вечеринку «Тайме». Хочу пропиарить свою лавочку.

– Понял. – На самой нижней ступеньке крыльца Генри обернулся. – С чего это вдруг ты так озаботилась своей лавочкой?

«С того, что Биггенз, похоже, мной заинтересовалась», – подумала я.

– Я делаю это исключительно для себя. Ну и еще для Зака.

Я открыла почтовый ящик проверить, не пришли ли счета.

– Для Зака? – переспросил Генри.

Именно для него. Я прижала конверты к груди.

– Любопытно...

– Ничего интересного, – буркнула я.

– Нет, ты не права, Джесси. – Генри снова поставил ногу на крыльцо и развязал галстук. Под белой рубашкой, застегнутой на все пуговицы, вырисовывалось его пивное брюшко. Забавно: мой старший братец выходил замуж за парня, с которым встретился на Кубке мира, а меня вот никто пока не приглашает под венец. Остается только сохнуть по вдовцу моей лучшей подруги, с которым я целовалась в колледже. Да уж, странные шутки вытворяет порой судьба.