– Встань, – сказал он, беря ее за руки и помогая подняться.

Рейчел в изумлении заморгала, выходя из чувственного тумана.

– Зачем?

Она поднялась, и Лейн медленно повел ее по камере, пока она не оказалась у грубой деревянной стены.

– Что ты делаешь?

Лейн прижал ее к стене, ласкающим движением провел ладонями по ее рукам и, сплетя ее пальцы со своими, нежно поцеловал.

– Сейчас я буду тебя любить. Если войдет Арни, я повернусь спиной к двери, юбка у тебя опадет и все, что он увидит – это двух людей, которые стоя заняты интимной беседой.

Рейчел нахмурилась.

– А разве это так можно?

Лейн кивнул и протянул руку к ее подолу.

– Ты уверен?

– Совершенно.

– Только прошу тебя, никогда не рассказывай, как ты этому научился, ладно?

Усмехнувшись, Лейн обнял ее еще крепче.

– Обещаю. – И добавил, понизив голос, хриплый от желания: – Расстегни мне брюки.

Она сделала так, как он просил. Он гортанно застонал, прижал губы к ее уху, облизнул его. Рейчел вздрогнула.

– Ты сводишь меня с ума, – прошептал Лейн, щекоча ей ухо жарким дыханием. – Никто еще не вызывал у меня такого желания.

Закрыв глаза, она покорилась, прислонившись к стене. Лейн поднял ее ногу и обвил ею свое бедро. Ее охватили совершенно новые ощущения. Лейн ловко развязал ее панталоны и стянул вниз тонкий муслин – единственную преграду между ними.

Он взял ее медленно, стараясь доставить ей как можно больше наслаждения, хотя сам был готов взорваться в любое мгновение.

Изумленная Рейчел уткнулась лицом в его шею, вдруг осознав, что угроза быть застигнутыми действует весьма возбуждающе.

Они растворились друг в друге. Будущее их было смутно, и они похитили у жизни эти минуты, когда можно припасть друг к другу, Дарить и получать наслаждение. Где-то за окном быстро проехал экипаж. Прохожие на улице окликали друг друга, здоровались. Но все эти звуки заглушало их безумно частое дыхание, шорох их движений. Ничего не было в этом мире – только голая темная камера. Не было ни прошлого, ни будущего – только настоящее. Никого не было – только эти двое и их пылкое желание.

– Не двигайся, – прошептала она, теребя зубами ткань рубашки у него на плече.

Но было слишком поздно. Ее тело вышло из повиновения. Она содрогнулась.

Лейн, потрясенный, оперся обеими руками о стену, к которой прислонилась Рейчел, припал лбом к ее лбу, и слушал, как их дыхание замедляется и стихает, и вот наконец ничего уже не было слышно, кроме стука его собственного сердца и ее тихого вздоха.

Она опустила ногу. Лейн отошел, повернулся спиной к двери и привел в порядок одежду. Рейчел натянула панталоны и оправила платье. – Ах, моя прическа… – пролепетала молодая женщина. Глаза ее были широко раскрыты, вся она была охвачена ощущением того, что только что произошло между ними, в то время как Арни был за дверью, всего в нескольких футах от них. Она подняла руку к волосам, чтобы выяснить, насколько пострадала прическа.

– У вас прекрасный вид, вдова Маккенна. Ни волосок не выбился.

– Пожалуйста, не называй меня так, – и на глаза ее навернулись слезы.

– Прости.

Он вытер ей слезы пальцами. Потом прижался к ней и поцеловал, на этот раз совсем по-другому. Теперь им двигало не желание, но искренняя вера в то, что он должен прикоснуться к ней, ощутить ее, поблагодарить за то, чем она только что одарила его.

Молодая женщина протянула губы, чтобы принять его приношение, – так цветок тянется к солнцу, чтобы впитать в себя жизнь и свет. Она чувствовала себя обновленной. Ее с Лейном свела судьба. Ее преисполняла надежда, что сила любви поможет ей одержать верх над чудовищной опасностью, которой грозят им Маккенна.

Лейн отодвинулся, и Рейчел улыбнулась, глядя ему в глаза.

– Пока ты не вернулся, я и не подозревала, что жила лишь наполовину.

В этот момент без всякого предупреждения распахнулась дверь за решеткой и появился Арни, точнее, в дверном проеме появилась его голова и плечи.

– Время истекло, – выпалил он и уставился на корзинку с едой, которая стояла на полу у койки так и не тронутая.

Молодая женщина отвернулась, щеки ее пылали. Лейн бросил на шерифа холодный тяжелый взгляд, и когда Арни опять закрыл дверь, взял Рейчел за руку и повел ее к койке.

– Я вдруг страшно проголодался, – улыбнулся он, – кажется, я нагулял аппетит.

Сев на койку и подняв корзинку себе на колени, он покачал головой при виде льняной салфетки, сверкающего прибора и аккуратно завернутой тарелки с едой, которую Дельфи собрала для него. Увидев кувшин с персиками, он наклонился, не снимая корзину с колен, и еще раз поцеловал Рейчел.

– Хочешь чего-нибудь?

Взглянув на еду, она отрицательно покачала головой.

– Поговори со мной, пока я ем, а потом тебе нужно идти.

Заранее ужаснувшись моменту, когда придется покинуть его, молодая женщина пересказала Лейну обеденный разговор, сидя подле него.

– Значит, тебе понравился этот новый адвокат? – спросил Лейн.

– Понравился. Он уверен, что я выиграю процесс. И Еве он понравился. Она ходила к нему вместе со мной. И она, и Чейз – они показали себя с самой лучшей стороны. Чейз решил съездить в Денвер и привезти сюда мистера Джонсона, если понадобится.

Стряхивая бисквитные крошки с рубашки, Лейн сказал:

– Дайте Бойду еще пару дней.

– Мы не собираемся больше ждать. Ничто не помешает Стюарту собрать кучу линчевателей и потребовать, чтобы тебя вздернули, не сходя с места.

Лейн переменил тему разговора, чтобы не видеть ее испуганных глаз.

– Шильд стоит у Тома Кэстора?

– Да, и Том просил ни о чем не беспокоиться. – Она не выдержала и, протянув руку, заправила ему за ухо своенравный завиток волос. – У тебя волосы отросли до самого воротника.

– Когда я выйду отсюда, ты меня подстрижешь.

– С удовольствием, – пробормотала она, прижавшись к нему и уткнувшись носом ему в шею, в то время как он приканчивал остатки еды после чего на веджвудской тарелке не осталось ничего, кроме кучки костей.

Лейн упаковал в корзинку все, кроме кувшина с персиками. Он делал это медленно и аккуратно, стараясь оттянуть неизбежное. Наконец, когда все было упаковано и уложено, он поставил корзину на колени Рейчел. Молодой женщине пришлось взять ее за ручку, чтобы не уронить.

– Я хочу, чтобы ты сделала для меня одну вещь, Рейчел.

– Все, что угодно.

– Я хочу, чтобы ты вышла за эту дверь и больше сюда не приходила. Когда меня выпустят, я приду к тебе.

Как он и предполагал, его требование потрясло ее. Она нахмурилась, не понимая, почему он просит ее поступить так, хотя ей хочется совершенно противоположного.

– Почему же, Лейн? Это несправедливо. Пока Тай не вернется домой, свидания с тобой – единственное, что может спасти меня от безумия.

– Я знаю тебя лучше, чем ты знаешь сама себя. Ты сделана из прочного материала, Рейчел, в противном случае ты ни за что не управилась бы со мной, когда я был твоим учеником.

– Но…

– Эти Маккенна будут выискивать все сведения, которые могут помочь им удержать Тая. Если ты будешь приходить сюда дважды или трижды в день, чтобы побыть со мной, на что это будет похоже? Мы же не знаем, как они воспользуются этим фактом, и пока мы этого не знаем, не нужно, по-моему, чтобы все видели, как ты сюда ходишь.

Он видел, что ей очень хочется не согласиться с его доводами. Но вместе с тем, очевидно, логический склад ума Рейчел говорил ей – то, что сказал Лейн, правильно.

– Ты не можешь рисковать Таем из-за наших отношений. Маккенна ищут, что можно инкриминировать тебе, а то, чем мы только что занимались, вполне для этого годится. Нам еще повезло, что Вернермейер не ввалился сюда и не застукал нас на месте преступления.

– Тогда мы не будем этим заниматься, но просить меня не видеться с тобой…

– Я не прошу тебя не приходить сюда, Рейчел. Я велю тебе это. Кроме того, твоя близость доводит меня до безумия. Я не могу удержать свои руки.

Она взяла его руки в свои и крепко сжала. Она обретала силу от любого прикосновения к нему.

– Наверное, ты прав, – неохотно согласилась она.

– Я знаю, что прав. Не приходи больше, – сказал он вставая и помогая ей встать. Он обнял ее за плечи. Между ними на полу стояла корзина, но все-таки Лейну удалось поцеловать Рейчел долгим и крепким поцелуем. – Я приду к тебе, когда буду свободен.

– Если ты не освободишься через три дня, я пошлю Чейза в Денвер, что бы ты ни говорил.

Лейн крикнул Арни, чтобы тот отпер дверь. Когда шериф ввалился в камеру, Лейн провел пальцем по щеке Рейчел.

– Не нужно больше приходить.

Лейн смотрел, как она повернулась. Она с трудом сдерживала слезы, решив во что бы то ни стало не давать им волю. И она вышла из конторы, ни разу не оглянувшись, – воплощенная чопорность и добропорядочность в блузке цвета фиалок, прямая спина, щеки горят, как розы, а губы мягкие от его поцелуев.

Арни резко захлопнул дверь в камеру, и она издала глухой металлический звук, зримо отрезав Лейна от внешнего мира. Он подошел к решетке и схватился за прутья. Постепенно его охватила ярость, ярость, направленная на него самого, а не на кого-либо еще. Ни Бойд Джонсон не виноват, что он здесь, ни Роберт Маккенна. Он действовал один, не думая, и хотя он не желал ни убивать Маккенна, ни навлекать гнев Маккенна на Рейчел, его поступки привели именно к этому.

И он поклялся всем, что есть в Рейчел доброго и безгрешного, что когда – и если – он выйдет на свободу, то сделает все, лишь бы помочь ей.

Все, что потребуется.

17

– Завтра я еду в Денвер.

Лейн внимательно посмотрел на своего дядюшку сквозь прутья решетки и, услышав эти слова, сразу же понял, что тот твердо решил попытаться вызволить его из этого затруднительного положения.