- Тогда хорошо, - ответил Лэнс , и Нора позвонила в звонок. - Стойте… миссис Б.?

Дверь открылась прежде, чем Нора успела ответить. Милая пожилая женщина в переднике поприветствовала ее и поцеловала в щеку.

- Привет, миссис Б. Простите за опоздание. Тяжелые выходные.

- Все хорошо, дорогая, - ответила она. - Мы сегодня ничем особенным не занимались. Кто твой друг?

- Это Лэнс. Будьте с ним любезны. Он ветеран, - ответила она странным шепотом, и миссис Б. одобрительно посмотрела на Лэнса. - Сегодня он моя нянька. Вы не против присмотреть за ним, пока я буду наверху с судьей?

- В каких войсках служили, юноша? - миссис Б. спросила Лэнса.

- Морпех , мэм.

- Ох, он назвал меня мэм , - миссис Б. обратилась к Норе. - Он уже мне нравится. Он может мне помогать с печеньем в любой день.

Нора шлепнула Лэнса по руке: - Иди с миссис Б., Морячок. Печенье само себя не испечет.

Прежде чем Лэнс успел возразить, Нора поднялась по лестнице в гостевую спальню, где они с судьеё всегда играли. Миссис Б., его жена уже сорок лет, была одной из понимающих. Она была объектом его фут-фетишизма с момента их свадьбы. Она едва ли могла жаловаться на еженедельное потирание о ступни, даже если он кончал на ее лодыжки. Не зная ничего другого, девственная невеста предположила, что это все, что мужья любили делать, находясь наедине с женой. И, казалось, это работало, так как у них было четверо детей и девять внуков, и они по-прежнему любили друг друга. Однако за последние несколько лет у миссис Б. появились шишки на пальцах и артрит, и она возненавидела прикосновения к своим изнывающим ногам. Нанять Нору было идеей миссис Б., а не судьи, хотя достопочтенный Мелвин П. Боллинген и не сопротивлялся, особенно после того, как увидел Нору в короткой юбке и босоножках на шпильке.

Она постучала в дверь гостевой спальни и, не дождавшись ответа, вошла.

- Скучали по мне? - спросила она и позволила судье поцеловать ее в щеку.

- Да. Даже купил для вас подарок, мисс Нора. - Судья Боллинген с отеческой привязанностью сжал ее руку, и Нора села в огромное кресло цвета бургунди. Она никогда не заставляла судью называть ее Госпожой, и мисс Нора в его исполнении звучало так естественно, что она не хотела его исправлять. Судья не вызывал желания доминировать, так как это делал Лэнс , и он определенно не был заинтересован в боли. Свой фут-фетиш он описывал как «зуд мозгов», который ему нужно было раз в неделю утолять. Как только он чесал, зуд исчезал на несколько дней и возвращал его к жизни.

- Сейчас даже не мой день рождения, - ответила она, вытягивая ногу и располагая правую ступню на его бедре. Судья провел ладонью по ней от пальчиков до подъема. С особой тщательностью он расстегнул множественные ремешки на ее босоножках с затейливыми переплетениями.

- Когда я увидел это в магазине, не смог устоять. Как только он попался мне на глаза, я сразу же подумал о вас. Думаю, он предназначался для наездников. - Седовласый и улыбающийся судья вытащил длинную бархатную коробочку из-под кресла и протянул ее Норе. Она открыла ее и обнаружила там серебряный браслет на лодыжку с подвеской в форме стека.

Смеясь, она достала его из коробки.

- Такой милый. Я уже его обожаю. Поможете мне? - Она передала браслет судье, который приподнял ее стопу и поцеловал подъем.

- Конечно, моя дорогая. С удовольствием.

Обычно Нора с осторожностью принимала подарки от клиентов. Кингсли предупредил всех своих работников о том, что клиенты часто поглощены переносом. Неважно была ли это Доминатрикс или сабой , терапевтом или проституткой; любая женщина, которая оказывала проблемному мужчине взрывающее его эго внимание, могла быть одарена нездоровым и иногда навязчивым интересом клиента. Но судья давно доказал, что он не более чем добрый старик, любящий свою жену, любящий свою жизнь, и просто с наслаждением дарит подарки всем, кто проникает в его сердце.

Пока судья играл с ее ступнями, сначала вымыв их в чаше с теплой водой и затем долго и тщательно массируя их, Нора расслабилась в кресле, закрыла глаза и подумала о прошлой ночи с Лэнсом. Ей так понравилось с ним, что это даже пугало. Он выглядел таким сильным и сексуальным на ее кресте, он заставлял ее смеяться и довел до оргазма дважды. Она вспомнила его отчаянное дыхание, пока объезжала его, звуки, которые делали ее слабой, даже сейчас Сатерлин слышала их отголоски. Мужчины не могли понять, насколько эти звуки могли быть эротичными для женщин. Они были признаками уязвимости, признаками того, как сильно он потерялся в моменте удовольствия, что не мог контролировать себя, несмотря на все сопротивление. И она не могла сдержать улыбку при мысли, что все время, пока он ублажал ее ртом, все время, пока они занимались сексом, он был покрыт рубцами и синяками, а на спине даже был приклеен пластырь со Снупи.

Она считала его уверенность в своей сексуальности и мужественности такой эротичной. Ничто не могло умалить его мужественность или силу. Даже его подчинение ей добавляло ему силы. Мужчина делал все так естественно и без стыда или смущения. Ей редко встречались извращенные парни, которым было так комфортно с тем, кем они были. Только у Сорена был такой же подход «это я - другого не дано», который она видела в Лэнсе. Но она знала, что Сорену тяжело далось это чувство, в то время как у Лэнса оно казалось врожденным.

Несомненно, она хотела еще одну ночь с ним. Еще одну неделю. Еще один месяц. Она хотела, чтобы он ощутил все - боль, удовольствие, горячий воск, стеки и поцелуй на каждой части своего тела. Она хотела знать его тело лучше, чем он сам. Она хотела довести его до грани выносливости и позволить открыться второму дыханию, о котором тот даже не подозревал. И она хотела снова ощутить его внутри, но только после того, как мужчина заслужит эту привилегию.

Нора ощутила что-то теплое на ступнях и улыбнулась, когда открыла глаза. Взглянув на тяжело дышащего судью, она спросила, - Вам было так же хорошо, как и мне?

- Даже лучше, моя дорогая, - ответил он, застегивая свои брюки.

Он очистил ее ноги и с чрезвычайной аккуратностью надел на нее туфли, так же осторожно, как Принц обувал Золушку.

Нора обняла судью на прощание после того, как он дал ей дополнительные сто долларов чаевых. Она почти испытывала вину, выставляя ему счета за сессии. Она знала женщин, которые платили большие деньги за приличный массаж ног.

Спустившись в кухню, Нора нашла Лэнса за кухонным столом миссис Б. со стаканом молока в руках, а перед ним стояла тарелка с печеньем.

- Ну как? - спросила миссис Б. и вытерла руки о полотенце.

- Идеально. - Лэнс откусил от одного печенья. - Я люблю с орехами.

- И я, но мои внуки ненавидят орехи. Приходится делать гору для себя и судьи и вторую гору для детей.

- Моя дочка тоже ненавидит орехи во всем. Орехи и изюм - они будто яд для нее, когда пытаешься ей скормить что-то с ними.

- У тебя есть дочь? - спросила Нора, заходя на кухню. По какой-то причине мысль о детях Лэнса никогда не приходила ей в голову.

- Есть, - коротко ответил он. - Вы готовы?

- Моя следующая встреча в получасе езды отсюда. Мы должны выезжать.

- Возьмите печенье, - сказала миссис Б. - Нам ни к чему так много.

Не нужно было говорить дважды. С коричневым пакетом полным печенья с шоколадной крошкой они покинули дом судьи и вернулись к машине Норы.

- Почему ты не сказал о том, что у тебя есть дети? - спросила Нора, как только они уселись в ее машину.

- Это имеет значение?

- Думаю, да.

- Давайте подумаем. Прошлой ночью мы поговорили всего пять минут, прежде чем отправиться в ваши апартаменты, и во время этой беседы не было ни одного вопроса, типа «Кстати, у тебя есть дети?»

- Ладно. Кстати, у тебя есть дети? - спросила она, и они повернули к 76-й Ист -Стрит.

- Есть. Одна дочка. Шесть лет.

- Как ее зовут?

- Майя.

- Где она?

- С матерью.

- Почему она не с тобой?

- Потому что я работаю.

- Ты не собираешься меня посвящать в это, верно? Я более чем способна и хочу пытать тебя, чтобы получить желаемые ответы. Ты же понимаешь это?

- Ситуация с моей бывшей и дочерью… можно сказать - больное место. Больное место и долгая история.

Нора зарычала от разочарования. Обычно только Сорену удавалось вызвать в ней такое разочарование. Она открыло было рот, чтобы выругаться, но ощутила какую-то вибрацию в кармане пальто. Вытащив телефон, она передала его Лэнсу.

- Ответь за меня. Это босс.

Лэнс поднял трубку, Нора услышала с его стороны лишь «да», за которым последовало краткое «понял».

Он вернул телефон ей и вздохнул.

- Что случилось? - спросила она.

- Ваша следующая встреча отменена. Ваш клиент застрял на взлетной полосе в Торонто. Он хочет перенести встречу на понедельник.

- Разве это не счастливое совпадение? - спросила Нора, паркуясь возле кафе. - Похоже, у нас куча времени для долгой истории.

Они заказали кофе и заняли столик в углу у окна. Нора осталась в пальто. Женщина в черном кожаном бюстье привлечет больше внимания, чем она хотела.

- Так что за история у тебя с ребенком? - Она подула на кофе и принялась изучать лицо Лэнса поверх чашки.

- Могу я спросить, почему вы хотите знать? - Он отпил кофе, очевидно, не заботясь о его температуре. Мазохист. Такой показушник.

- Ты мне нравишься. Я хочу знать о тебе все, особенно то, что ты не хочешь рассказывать.

- Возможно, есть веская причина, по которой я не хочу, чтобы вы знали.