Эмбер Гарза - Последний раз, когда я видел ее

Дилан пожал плечами, желая, чтобы у него было какое–то объяснение, которое он мог ей дать. То, на которое она купилась бы. Но ничего не приходило ему в голову.

– Хантер сказал, что вы встречаетесь.

Её тон был обвинительным, горьким, но в нем также был намек на недоверие.

– Мы не встречаемся.

Одно дело – позволить Хантеру поверить в это, но Дилан никак не мог позволить это своей сестре.

– Тогда что происходит?

В доме снова что–то упало. На этот раз звук был громче. По коже Дилана поползли мурашки. Клэр приблизилась к нему. Поттер тявкнул.

– Что случилось на этот раз? – спросил Дилан.

Клэр покачала головой, её глаза заблестели, а губы начали дрожать. Непроизвольно Дилан потянулся к её руке. Сестра мгновенно вздрогнула, но затем расслабилась от его прикосновения. Вероятно, это были последствия шока. За последний месяц он касался её больше, чем за всю свою жизнь.

– Как обычно, – наконец ответила Клэр, ее голос дрогнул.

Дилан кивнул, подавив разочарование, которое снова на него накатывало.

– Все будет хорошо.

Он знал, что его слова пусты, не имеют смысла и лживы. Но это было единственное, что он мог предложить сестре.

Дилан игнорировал её.

Сегодня они несколько раз пересекались в коридорах, и он даже не взглянул в её сторону. Это ранило. Харли было бы приятно поговорить с кем-то. Но она должна была знать, что долго это не продлится. Слава богу, она сохранила подробности в своих заметках. Когда Дилан был у неё дома, она много раз порывалась рассказать ему о своей находке. Слова вертелись на кончике её языка весь день, но она не могла заставить себя сказать их.

Наверное, потому что он странно себя вел. Ну, более странно, чем обычно. Он все время дергался и нервничал. Но вчера было намного хуже. Её вопросы о влюбленности в Лорен не на шутку взволновали его. Но почему?

Харли хотела доверять ему больше, но она не могла этого сделать. Не полностью.

Возможно, это и к лучшему. Ей следовало заниматься расследованием в одиночку. Так безопаснее. Кроме того, ей не пришлось, бы делиться славой. Когда она поймает убийцу, то станет героем. Лишь она.

Харли представляла лицо папы – сияющее и переполненное гордостью за свою дочь. Её радовала подобная мысль. Отец, несомненно, победил бы кислое выражение лица, которое он обычно демонстрировал ей.

– Харли, как ты считаешь? – спросила миссис Джонстон.

Девушка осмотрелась. Все глаза в классе были устремлены в её сторону.

– Хм... – задумавшись, она провела рукой по своим коротким волосам. – Как я считаю...?

Её голос притих, щеки горели.

Несколько учеников в классе засмеялись.

– Мы говорили о символизме.

– Ах. – Харли кивнула, все еще не зная, что сказать.

Английский был её любимым предметом, и обычно она не задумывалась над ответом. Вот почему учитель часто спрашивал её. Глаза миссис Джонстон наполнились разочарованием. Внутренности Харли скрутило. Она должна быть внимательнее.

– Поскольку у Харли есть какие-то проблемы с ответом, почему бы тебе не подтолкнуть нас, Киара? – сказала миссис Джонстон.

Сердце Харли ускорилось, её голова качнулась в направлении Киары.

– Какие примеры символов, используемых в «Макбете», ты можешь привести?

Розовое платье Киары было похоже на то, которое носила Харли, когда она одевалась как Лорен. Киара сидела в изящной позе на своем месте, её тонкие ноги были скрещены. Заправив выбившуюся прядь своих блестящих черных волос за ухо, она слегка подвинулась вперед и улыбнулась.

– Хм... короны?

Харли не могла понять – она задала вопрос или дала ответ?

– Поясни.

Брови миссис Джонстон нахмурились. Её глаза моргнули за толстыми стеклами очков. Киара почесала затылок, выпрямив ноги, а затем снова перекрестив их на другую сторону.

– Ну, Вы знаете, потому что он король или что-то в этом роде. Правильно?

Харли громко рассмеялась. Она что серьезно?

– Да, – улыбнулась миссис Джонстон. Затем она оглядела класс, предлагая кому-то ответить. – Кто-нибудь может поделиться с нами символами из «Макбета»?

– Кровь, – заговорила Харли.

Красный заполонил её мысли. Красный, такой темный, почти черный.

– Что-что, простите? – спросила миссис Джонстон, наклоняясь вперед.

– Кровь, – повторила Харли, на этот раз громче.

Её ответ был встречен широко раскрытыми глазами всего класса. Пульс эхом отдавал в уши, и Харли хотелось, чтобы она вовсе не открывала рот. Сползая по сиденью, она попыталась стереть из мыслей образ окровавленной головы Лорен.

* * *

Во время ланча Харли всегда сидела одна на школьном дворе. Она не делала из этого трагедию. У неё была музыка. Вставив наушники в уши, и накинув капюшон на голову, она плюхнулась на асфальт. Опустив голову, Харли просмотрела свой плейлист и выбрала песню. В капюшоне, скрывающем её обзор и с музыкой, наполняющей её уши, было легко игнорировать остальной мир. Это именно то, что она старательно делала после смерти мамы.

Игнорировала всех и вся.

Никто не понимал её боли. Никто и не пытался, потому что никого это не заботило.

Плевать. К черту всех остальных. Музыка не подводила её. Она не давала обещаний, которые не собиралась выполнять. Она не шепталась о ней за спиной и не смотрела на нее, как на сумасшедшую. Этого не было. И Харли не подозревала ее во лжи.

Она никогда не выходила из дома без наушников. Музыка была способом сбежать от реальности.

Подняв глаза, она заметила взволнованную Киару в нескольких футах от себя. Ее губы двигались так, будто она спорила с кем-то, кто находился вне поля зрения Харли. Отодвинув капюшон с глаз, девушка получила более четкое изображение ее собеседника, и ее дыхание застряло в горле. Почему Киара спорила с бывшим парнем Лорен? И почему его рука нежно ласкала ее руку? Как можно незаметнее, Харли потянулась и нажала паузу на дисплее. Прямо сейчас она была бы рада стать невидимой. Киара и Джейк даже не заметили ее. Оставаясь на своем месте, она сделала все возможное, чтобы подслушать их разговор. Но слова были едва различимы. Несмотря на то, что музыка не играла, наушники заставляли Киару и Джейка звучать глухо и отдаленно.

Однако девушка не решилась убрать их. Тогда они наверняка заметили бы ее. Вместо этого Харли слегка приподнялась, наклоняя голову в сторону ребят.

– Ты ничего не сказал, не так ли? – прошипела Киара.

– Конечно, нет, – резко ответил Джейк.

– Хорошо, потому что никто никогда не должен узнать, – её глаза блестели.

Рука Джейка отпустила ее руку. Харли наклонила голову вниз, позволив капюшону прикрыть лицо.

Их ноги вышли из поля зрения. Когда она собралась с духом, чтобы посмотреть – парочка исчезла. Выдохнув, Харли обдумала их слова. Что они не хотели, чтобы кто-нибудь узнал? Её разум вернулся к аргументу, который она услышала в раздевалке между Лорен и Киарой. Вспоминая то, что она читала в заметках своего отца, все её тело онемело. В её сознании сложилась теория. Теория, которая могла бы сработать, если бы у неё были доказательства.

– Эй, – поразил ее голос.

Харли подняла глаза.

– О, привет, Олив.

– Могу я... – Олив облизнула потрескавшиеся губы. – Ты разрешишь... присоединиться к тебе?

Что происходит? С Диланом и Олив ей грозила опасность потерять свой статус одиночки.

– Э–э ... да.

Взгляд Олив проследил за наушниками, свисающими с ее ушей.

– Ты можешь слушать музыку, если хочешь.

Оливия присела рядом с ней, вытаскивая свой телефон.

– В любом случае, я, наверное, просто буду играть в игру.

– Оу.

Может быть, эта дружба не будет слишком уж сложной.

– Во всяком случае, это лучше, чем сидеть в одиночестве.

– Да, это так, – согласилась Харли, удивленная тем, насколько комфортно она чувствовала себя в присутствии этой странной девушки.

– Где твоя девушка? – Хантер подтолкнул Дилана, присаживаясь на стул рядом с ним в кафетерии.

Он ждал обеда, который, во время учебы, был лучшей частью дня. Занятия были для него в тягость, ведь Дилан не такой умный, как его сестра. Но, со времени смерти Лорен, каждая минута в школе казалась отстойной, даже обед.

– Она не моя девушка.

Он поерзал на стуле, и тот заскрипел под ним как раненое животное.

Неожиданно в его сознании вспыхнуло изображение красного цвета, как отражение в воде.

Но на этот раз кровь принадлежала кому-то другому, не Лорен.

Олень лежал в траве, с дырой в брюхе. Вытекающая из него кровь, образовала лужицу сбоку. Дилан почувствовал боль. Обхватив живот, он с трудом сдерживал тошноту. Возможно, он мог бы не сдерживать порыв рвоты, если бы не был обеспокоен тем, чтобы не разочаровать своего отца.

В течение многих лет он просил, чтобы папа взял его на охоту. Но теперь, когда он был здесь и дрожал от холода, глядя на мертвое животное, он жаждал вернуться домой. До боли хотел оказаться там, где было тепло и безопасно, и все были живы.

Но Дилан также чувствовал, как в тот момент, когда он стоял около оленя, и жизнь покинула его тело, внутри зародилось что-то еще.