— Он ведь так тебя любил. Вы были отстранены от мира. Недостижимы. Когда ты решила, что мы должны уехать, я поняла, что ты, наконец, осознала — он может стать твоим единственным. Если ты позволишь этому случиться.

Я резко подняла голову, чтобы понять, серьезно ли это она.

И, судя по выражению лица, Эмбер была серьезна.

— Я никак не могла понять: тебя беспокоило, что он не тот, кто тебе нужен, или ты волновалась из-за меня.

— Даже не знаю. — Я оцепенела. Видела ли я, что Лиам испытывал подобные чувства? Знала ли, в глубине души?

Мне хотелось уехать, потому что он меня пугал. Благодаря ему я многое о себе узнала. Что мне нравилось, когда обо мне заботились, когда меня трахали. С ним легко было быть такой, потому что он меня любил? Потому что он любил даже мои недостатки?

— Все наладилось, когда мы перестали делиться парнями, — сказала Эмбер. И я гадала, отправилась ли она в путешествие по собственным уголкам памяти, или просто угадывала мои.

Она обижалась на меня. Так долго. Теперь это стало очевидно. Так очевидно, что я не могла поверить, что не замечала этого раньше.

Это возмутило меня.

— Тогда, выходит, настоящей причиной, по которой ты завершила нашу дружбу, была вовсе не мысль о том, что я достойна лучшего. Ты лишь боялась, что я встану у тебя на пути, когда ты вновь найдешь себе парня.

— И то, и другое, — призналась Эмбер. — Ты тоже не можешь похвастаться тем, что сделала для меня что-то, что не принесло пользы тебе в том числе.

Рив. Я связалась с ним ради Эмбер, но и ради себя тоже.

— Нет, не могу. — Этого извинения было недостаточно. И я не знала толком, за что извиняться.

Попыталась представить, каково это было для нее — видеть, что я всегда встаю между ней и тем, кого она любит.

— Ты должна была избавиться от меня раньше.

— Эмили, — эмоционально произнесла Эмбер. — Я вообще не хотела избавляться от тебя. Ты была моим краеугольным камнем. Я все надеялась, что когда-нибудь ситуация разрешится, и мы обе найдем свое счастье. Но потом Бридж... Тут не только меня было недостаточно — недостаточно для такого бесполезного ублюдка. Так еще он причинил вред моей лучшей подруге. Ужасный вред. — Ее голос дрогнул, и я проследила взглядом за слезинкой, скатившейся по ее щеке.

— Тот факт, что ты отталкиваешь меня, причиняет не меньше боли. — Я не плакала, но моя душа болела.

Еще больше слез скатилось по ее щекам.

— Знаю, — сказала она. — Мне тоже больно.

Эмбер всхлипнула и вытерла лицо тыльной стороной ладони.

— Прекращение общения с тобой все равно никогда не работало. Ты продолжала быть в эпицентре моих отношений, даже если физически не присутствовала рядом.

Я покачала головой, не понимая ее.

— Как с Ривом. Я, наконец, нашла того, кто меня действительно полюбил. Меня. И никак не могла перестать задаваться вопросом, выбрал бы он меня, если бы рядом была ты.

— Это не моя вина. — Но я почувствовала себя плохо, ведь Эмбер была права. Почувствовала себя плохо, потому что понимала — то же самое случилось и со мной. В течение всего времени отношений с Ривом я представляла, что она рядом.

— Я тебя не виню. Просто рассказываю, как оно есть. — Эмбер сглотнула. — Хочу сказать, что в Риве есть то, что больше подходит тебе.

Она закрыла глаза, когда вновь потекли слезы.

— Эмбер... — Я потянулась к ней.

Но она встала, отстраняясь от меня.

— Я больше не могу участвовать в этом с тобой, Эмили. — Она раскачивалась на пятках. — Я не могу. Синий плащ. Я выбываю. Не хочу вновь с тобой соревноваться. Я хочу любить тебя, любить его, и не желаю, чтобы эти два чувства конфликтовали между собой, как это происходило до этого снова, и снова, и снова.

Я поднялась на ноги.

— Неужели ты не видишь, что я думаю так же?

— Да, я вижу! Но это никак не упрощает ситуацию.

Согласна. Лишь усложняло. Зная все, я до сих пор не рассказала ей обо всем, что планировала. Однако мои чувства, казалось, сейчас не имели такого значения, как его чувства. Если мы обе его любили, это значило, что ему и решать. И он ведь решил.

— Он хочет меня. — Я произнесла это не с триумфом, а с гордостью. В свою защиту. И я знала, что это нужно было сказать.

Каким бы тяжелым ни было это заявление, Эмбер оно не обеспокоило.

— Он хочет тебя, потому что они всегда хотят тебя. Потому что ты — вариант. Если тебя здесь не будет, он вернется ко мне.

Я изумилась.

— И ты этого хочешь? Стать запасным вариантом?

— Сначала его первым вариантом была я.

Эта правда была как удар под дых. Как иронично, что всегда, когда думала, что Эмбер звезда в отношениях, я ошибалась. А теперь, когда захотела ею стать, была фактически дублером.

Эмбер отказала ему. Я все возвращалась к этой мысли. Это она бросила его. Эмбер могла оправдываться хоть до посинения, но это не отменяло того факта, что она сама отпустила его. Заставила его двигаться дальше. Это нельзя так просто взять и вернуть.

Разве что, возможно, не все было так просто. Она уже говорила Риву, что он тоже ошибался. Вынудил ее сбежать.

И я тоже ошибалась. Пошла за ним ради себя, а не ради нее. Если бы ушла, когда решила, что Эмбер мертва, и не стала бы заводить с ним отношения, то, возможно, его реакция на ее возвращение была бы иной.

Хотя все это уже не имело никакого отношения к делу. Все эти «почему», «как», чувство вины — все это унеслось прочь, как бурная река под высоким мостом. Сейчас имело значение лишь то, кто же из нас отступит. Кто поддастся искушению. Кто сдастся.

Наша история не сулит для меня ничего хорошего.

Я покачала головой и сжала челюсти, в попытке сдержать рвущийся наружу всхлип.

— Это худшее, о чем ты когда-либо меня просила, Эмбер. Он единственный человек, которого я полюбила, кроме тебя.

— И единственный человек, который любил меня без тебя. — Она была жестокой и непоколебимой. Уверенной в своем решении.

И чем решительнее она становилась, тем тяжелее было мне.

— Ты и правда собираешься сделать это, да? Заставить меня уйти.

— Если ты останешься, то будешь действительно счастлива, зная, что я несчастна? У меня нет возможности уйти. Не тогда, когда за мной охотится Мика. Все будет, как сейчас. Каждый день. Ты сможешь так жить? Вот я нет.

Она хорошо подбирала слова. Я бы посочувствовала ей, если бы могла сейчас испытывать что-то, кроме собственных эмоций. Главным моим чувством сейчас было презрение.

— Тогда скажи, — потребовала я. — Хочу, чтобы ты сказала это снова. Конкретно, чего ты от меня хочешь. — Если она не сможет, то мне не придется подчиниться.

Эмбер даже не колебалась.

— Я люблю тебя, Эм. И хочу, чтобы ты ушла.

Забавно, что разочарование ощущалось свободным падением. Наверное, именно так чувствовала себя Мисси, падая и наблюдая за тем, как с каждой секундой к ней приближается смерть.

— Завтра с острова вылетает самолет, — сообщила Эмбер. — Я уже посмотрела. Вылет утром, и я знакома с менеджером. Он сможет организовать место для тебя. Здесь в самолете всегда найдется свободное местечко.

Тут было что-то большее. Слова, вроде бы, имели смысл, но, казалось, звучали словно издалека, как из плохо настроенного радио.

Я ненавидела тот факт, что Эмбер была уверена: я поступлю именно так, как она велела. И еще сильнее ненавидела себя за то, что именно так я и сделаю. Она обладала силой, и я преклонялась перед ней. Именно это и привлекло ее ко мне. Это же притягивало Рива ко мне. И это совсем не та черта характера, которую можно просто внезапно потерять, как бы сильно этого ни хотелось. Неважно, что это привело меня сюда, к падению с небес на землю.

— Мне стоит дать тебе поспать, — сказала Эмбер, вновь обращая на себя мое внимание после того, как закончила говорить. Или она просто долго молчала. Я перестала вникать. — Всю информацию я дам тебе утром.

Я оживилась, когда Эмбер направилась к двери.

— Позволь, я переоденусь и провожу тебя. Думаю, не стоит тебе бродить по поместью в одиночку.

Часы в ванной показывали девять тридцать три, когда я закрыла за собой дверь. И позволила себе на одну минутку — ровно шестьдесят секунд — надломиться и сломаться. Когда часы показали девять тридцать четыре, я вновь собралась, сняла свой консервативный купальник и накинула халат, который висел на крючке напротив двери.

Мы молча шли по коридору, пока я провожала ее. И мы прошли мимо комнаты, которая теперь принадлежала, как выяснилось, Риву, во внутренний дворик.

— Хорошего вечера, дамы, — произнес Табор — один из охранников. — Направляетесь к себе, мисс Прайс? Я провожу вас.

— Я прослежу за тобой отсюда, — сказала я, хотя это было и необязательно, учитывая присутствие Табора. — Подожду, пока ты включишь свет. Чтобы знать, что ты в порядке.

Эмбер повернулась ко мне, выражение ее лица было нежным и благодарным.

— Спасибо тебе, Эм. За все. — Она наклонилась и прикоснулась губами к моей щеке.

Я натянуто улыбнулась, стараясь не сравнивать этот миг с моментом, когда Иуда поцеловал Иисуса ночью в Гефсиманском саду. Поцелуй предательства. Старалась не думать о том, какой жертвы она от меня потребовала. Постаралась притвориться, что этот ее последний поцелуй не принес мне столько боли.

Потом они с Табором ушли, в ее комнате зажегся свет. Охранник занял свой пост во дворике, а я задумалась о том, не я ли Иуда, а она — преданная. Потому что, едва вернувшись от нее, я направилась в комнату к Риву. Без стука открыла дверь, сбросила халат, и обнаженная упала к его ногам.

А потом подарила ему три слова, которых он уже очень долго ждал. Три слова, которые больше не могла сказать Эмбер.