Пара огромных ладоней сомкнулась на ее запястьях и оттащила назад.
– Полноте, дамы. От вас чертовски разболелась голова. Давайте постараемся решить все миром, а?
– О, вот это забавно, – воскликнул кто-то. – Эйнсвуд решает что-то миром. Глазам не верю, неужто в аду все замерзло?
Лидия посмотрела вниз на держащую ее за руку большую ладонь.
– Уберите от меня свои лапы, – холодно промолвила она.
– Я, пожалуй, подержу, пока кто-нибудь не сбегает за смирительной рубашкой для вас. И кто вас выпустил из Бедлама, хотел бы я знать?
Лидия пихнула его локтем в живот. Тот оказался отнюдь не мягким. От предплечья до запястья ее пронзила боль.
Все-таки и он что-то почувствовал, поскольку пробормотал ругательство и отпустил ее под свист и улюлюканье толпы.
Беги, пока можешь, предостерег ее внутренний голос, беги без оглядки.
Это был внутренний голос разума, и она бы прислушалась к нему, кабы ее не поразили насмешливые замечания грубияна и откровенная наглость, с которой эти замечания громогласно прозвучали. Природа не предусмотрела в характере Лидии склонность отступать, а чувство гордости не позволяло предпринимать каких-то действий, намекающих на слабость или, не дай Бог, на страх.
Сощурив глаза, с бешено бьющимся сердцем она повернулась к нему лицом.
– Еще раз тронете меня, – предупредила она, – и я поставлю синяки на оба ваших глаза.
– О, попробуйте, ваш’ честь! – начал подстрекать какой-то зевака. – Троньте-ка ее снова.
– Эй, ставлю на вас десять фунтов, Эйнсвуд.
– А я вам говорю, она поставит ему парочку «фонарей», как и грозилась, – раздался другой голос.
Герцог, между тем, оценивал ее, вызывающе пройдясь взглядом зеленых глаз от шляпки до полусапожек.
– Крупная, не спорю, но не в моем весе, – объявил он. – Должно быть, пять футов и три четверти (1.75 м – Прим.пер.). И весит стоунов десять (63, 4 кг – Прим.пер.), нагишом.
– За то, чтобы таковой увидеть, – добавил он, скользнув взглядом за корсаж, – я, между прочим, готов заплатить пятьдесят гиней.
Эту остроту приветствовали грубым смехом и, по обыкновению, непристойными комментариями.
Ни смех, ни непристойности не обескуражили Лидию. Она знала этот грубый мир; большая часть ее детства прошла в нем. Но шум толпы подтолкнул ее к окончательному решению. Девочка, которую она намеревалась спасти, стояла, застыв, и на лице ее проступило затравленное выражение существа, оказавшегося в джунглях и окруженного людоедами, которые вот-вот настигнут цель.
И все-таки Лидия не могла позволить этому идиоту оставить за собой последнее слово.
– О, мастерски проделано, – сказала она ему. – Расширяете образование ребенка, почему бы и нет? Преподайте ей прекрасный пример столичных манер и высокоморальную манеру выражаться, принятую в высшем обществе.
У нее еще имелось много чего высказать, но она напомнила себе, что с таким же успехом могла бы прочитать лекцию каменному столбу. Если у этого тупицы когда-либо и водилась совесть, то она умерла позаброшенной в одиночестве давным-давно.
Удовольствовавшись последним испепеляющим взглядом в его сторону, она отвернулась и направилась к девочке.
Стремительный осмотр толпы подсказал Лидии, что сводня испарилась, и это принесло разочарование. Однако большой разницы не было, если бы та осталась, когда никого из этих крикливых трусов не заботило ничего, помимо собственных развлечений.
– Пойдем, моя милая, – произнесла она, подойдя к девочке. – Нам нечего делать среди этого сброда.
– Мисс Гренвилл, – донесся сзади до нее голос герцога.
Нервно подпрыгнув, Лидия мигом обернулась и столкнулась с крепкой колонной в образе мужчины. Она отступила, но всего лишь на полшага, задрала подбородок и выпрямила спину.
Герцог не сделал ни шагу назад, а она твердо стояла на своем месте, хотя это и было нелегко. До сих пор Лидия не могла в полной мере рассмотреть его мускулистый торс, и теперь вблизи ее заворожила его мощная фигура, которую так тесно облегала одежда.
– Какие превосходно отработанные телодвижения, – произнес он. – Не будь вы женщиной, я рассмотрел бы ваше предложение… насчет «фонарей». То есть этих синих…
– Я знаю, что это значит, – оборвала его Лидия.
– Воистину здорово обладать богатым словарным запасом, – заметил он. – В будущем, однако, советую вам потренироваться – совсем чуточку – в обоснованных выпадах, моя голубка, прежде чем отточить свой язычок. Надеюсь, это до вас может дойти? Потому что, видите ли, какой-нибудь другой парень может принять ваши очаровательные маленькие дерзости и устрашающие выпады за занятный вызов. И не успеете оглянуться, как окажетесь в иного рода драке, чем рассчитывали. Понимаете, что я имею в виду, маленькая девочка?
Лидия широко распахнула глаза.
– О, боже мой, нет, – с придыханием промолвила она. – Ваша речь слишком трудна для меня, ваша светлость. Мои крошечные мозги просто не способны ее уяснить.
Зеленые глаза герцога вспыхнули.
– Может, шляпка сидит слишком туго и мешает.
Его руки потянулись к лентам и замерли в дюйме от них.
– На вашем месте я бы не стала этого делать, – предупредила она, голос ее звучал ровно, хотя сердце рикошетом билось о грудную клетку.
Он засмеялся и рванул за завязки шляпы.
Лидия выбросила кулак. Он схватил его, все еще хохоча, и притянул ее к твердому колоссу, именуемому его телом.
Она была почти наготове, чувствуя, что произойдет что-то подобное. Но оказалась совсем не готовой к выбившим ее из равновесия жару или взрыву ощущений, которые не смогла распознать.
В следующее мгновение его рот, такой теплый, уверенный и слишком уж искушенный, обрушился на губы Лидии, и ее накрыло с головой, заставив потеряться и ощутить беспомощность под его вероломно легким нажимом. В мгновение просветления она ощутила, как большая ладонь неловко прислонилась к верхней части спины, и тепло ее просочилось сквозь плотные слои бомбазина и нижней сорочки, затем тепло сместилось ниже, когда его крепкая рука обхватила ее талию.
В какое-то опасное мгновение ее разум последовал по тому же пути, что и тело, подчиненное жару, силе и беспорядочной смеси аромата и вкуса мужчины.
Но ее чутье оттачивалось в жестокой школе, и в следующий момент она уже знала, что делать.
Лидия обмякла в его руках, заставив себя обвиснуть мертвым грузом.
И почувствовала, как его рот оставил ее.
– Вот так так! Девица-то в обмороке…
И тут она заехала кулаком ему в челюсть.
Глава 2
Следующее, что осознал Вир: он валяется в грязной луже на спине. Сквозь звон в ушах до него донеслось, как веселится, улюлюкает и свистит толпа.
Он приподнялся на локтях и неспешно скользнул взглядом от черных полусапожек победительницы, минуя юбки из плотного бомбазина, до по-мужски строгого наглухо застегнутого жакета и дальше к подбородку.
Над верхней пуговицей располагалось лицо столь прекрасное, что он почти ослеп, когда впервые наконец-то рассмотрел его. Это была красота сродни зимней стуже: голубые, как лед, глаза, белоснежная кожа, обрамленная волосами цвета декабрьского солнца, которые венчала черная шляпа.
В настоящий момент эти примечательные глаза направили на него пристальный замораживающий ледяной синевы взгляд. Таким взглядом, решил он, могла бы наградить легендарная Медуза Горгона. Он ничуть не сомневался, будь этот миф и фантазия на месте происходящего в жизни, он без промедления обратился бы в камень.
Но, как водится, твердым он стал только в одном обычном месте, хотя и очень быстро даже для него. Ее отвага наравне с лицом и роскошным телом пробудили его еще до того, как он затащил ее в свои крепкие объятия и коснулся ртом ее губ.
И в данный момент, пока он глупо таращился на этот сочный рот, который так безумно возжелал, тот скривился в презрительной усмешке. Это зрелище призвало его прийти в чувство.
Наглая девица решила, что она победила – и так, должно быть, думал каждый, дошло тут вдруг до него. И не пройдет нескольких часов, как по всему Лондону разнесется весть, что женщина надрала задницу Эйнсвуду, последнему негоднику Мэллори.
Будучи негодником, Вир предпочел бы поджариться на медленном огне, чем допустить, чтобы затронули его гордость, или показать, что он в самом деле чувствует.
И посему ответил на ее самодовольное презрение своей столь знаменитой вызывающей ухмылкой.
– Ну что ж, впредь вам будет урок, – произнес он.
– Оно разговаривает, – уведомила она зевак. – Полагаю, оно будет жить.
Потом отвернулась от него, и шуршание ее закрутившихся вокруг ног бомбазиновых юбок прозвучало, как шипение змей.
Не обращая внимания на протянутые ему на помощь руки, Вир вскочил на ноги, не отрывая глаз от леди. Он наблюдал за этим надменным покачиванием бедер, пока она медленно удалялась прочь, хладнокровно забрав по пути собаку и девочку, и, свернув к юго-западному выходу с Винегар-Ярда, скрылась из вида.
Даже тогда он не смог полностью переключить внимание на стоящих рядом мужчин, поскольку в уме все прокручивал похотливые сценарии, как заваливает ее на спину взамен случившегося с ним.
Все же он был знаком с трио, болтающимся поблизости от него – Огастесом Толливером, Джорджем Каррутерсом и Адольфусом Креншоу – и они его знали, или, по крайней мере, считали, что знали. И посему на лице его оставалось то выражение пьяного веселья, которое они ожидали увидеть.
– Впредь будет ей урок, а? – захихикав, повторил Толливер. – Какой урок, хотелось бы мне знать? Как нанести хук правой?
– Хук? – возмущенно подхватил Каррутерс. – Как он смог бы в таком случае говорить? Клянусь, ты, должно быть, почти ослеп. Его свалил не апперкот. С ее стороны это был любопытный акробатический приемчик.
"Последний негодник" отзывы
Отзывы читателей о книге "Последний негодник". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Последний негодник" друзьям в соцсетях.