Потому, что рано или поздно его поймают, а она не перенесет этого. Им надо сейчас быть вместе, она должна была настоять на том, чтобы остаться в Париже. Почему он отправил ее назад? Почему он не позволил ей разделить с ним грядущие невзгоды, почему не позволил поддержать его? Потому, что он пытается защитить ее. Потому, что он любит ее.

«Боже милосердный, — взмолилась про себя Пенни, — не допусти, чтобы они поймали его сейчас. Прошу, прошу тебя, Господи, позволь мне снова увидеть его!»

Пенни замерла и едва не закричала, когда тишину дома внезапно разорвал звонок. Она бегом бросилась к телефону, схватила трубку и в спешке выронила ее.

— Алло? Пенни? — раздался голос в трубке.

— Эстер, это вы? — прокричала Пенни.

— Ну да, дорогая. Как у тебя дела?

— Все отлично. — Пенни перевела дыхание. — Я просто… Господи, Эстер, я веду себя как идиотка. Вы знаете, где Кристиан? Вы говорили с ним? Он обещал позвонить, но…

— Он здесь, — оборвала ее Эстер.

— Где? Где вы? Я звонила вам домой…

— Я в Париже, а Кристиан рядом со мной. Он хочет поговорить с тобой.

Пенни ждала, прислушиваясь к приглушенным голосам, доносившимся из трубки. Потом раздался голос Кристиана, тихий и проникновенный; в нем чувствовалась почти такая же тревога, какую испытывала сама Пенни.

— Привет. Как ты? Извини, что не смог позвонить раньше, просто закрутился.

— Ничего, все в порядке, — успокоила его Пенни.

— Скучаешь?

— И он еще спрашивает! А ты?

— Все мои мысли заняты тобой. Но, послушай, я уже не уверен насчет выходных. Кое-что изменилось. Вероятно, я не попаду в Италию. Позвоню тебе, когда смогу, ладно?

— Да, — прошептала Пенни и, не удержавшись, спросила:

— А я приеду туда, где ты будешь?

— Разумеется. Я сообщу тебе сразу, как только сам точно все узнаю. — Кристиан замолчал, как бы давая понять Пенни, что собирается сказать что-то важное, но, видимо, не решился и просто добавил:

— Мне пора.

Я люблю тебя, дорогая. — С этими словами он положил трубку.

Пенни уткнула лицо в ладони и глубоко, прерывисто вздохнула. Поначалу ей показалось, что наступило облегчение, но затем она осознала, что это чувство скорее сродни страху, словно она отправлялась плыть по морю, где ее поджидали безнадежность и страдания.

— Ты должна взять себя в руки! — резким тоном приказала себе Пенни. — Ведь это только начало… и если ты не сможешь справиться с этим сейчас, то сможешь ли потом?

Звук собственного голоса в какой-то степени успокоил ее, пройдя сквозь бурливший в ней водоворот. Пенни ощутила жуткую усталость — ей уже так давно не удавалось как следует выспаться, что она даже и не помнила, каким бывает настоящее, лишенное сновидений забвение.

Едва волоча ноги, она поднялась наверх, выключая по пути свет и стараясь не смотреть на тени, смутно вырисовывавшиеся в углах. Раньше ей никогда не было страшно одной в доме, но сегодня нервы Пенни были настолько напряжены, что она вздрагивала при каждом звуке, все чувства необычайно обострились, и единственное, чего ей хотелось сейчас, так это спать, спать и спать.

Забравшись в постель. Пенни вытащила из ящика прикроватного столика пульт управления сигнализацией и сунула его под подушку. Как же ей сейчас не хотелось быть одной! Хорошо бы рядом находился Кристиан и снова заверил ее, что бояться нечего. А не соврал ли он, когда сказал, что за ней кто-то следит? Лично она никого не видела.

Но какой ему смысл обманывать? И зачем кому-то следить за ней? Ведь она никого и ничего не знает…

Была уже глубокая ночь, когда шум где-то в глубине дома разбудил Пенни. Одурманенная сном, она повернулась на другой бок, сказав себе, что это, наверное, вернулась домой Самми, и вновь начала погружаться в забвение. Но внезапно ее мозг начал работать совершенно отчетливо, пелена сна моментально слетела, и сердце заколотилось от страха. Самми больше здесь не живет.

Самми уехала.

Пенни начало трясти. Кто-то находился в ее спальне, она слышала чье-то дыхание. Ни единого лучика лунного света не пробивалось сквозь ставни, ничего не было видно…

И вдруг в одном из углов вспыхнул тусклый свет.

Пенни закрыла глаза и, сдерживая дрожь, притворилась спящей. Затем медленно, очень медленно, дюйм за дюймом, стала продвигать руку к лежавшему под подушкой пульту.

— Я знаю, что вы проснулись. Пенни. — Голос был незнакомым, но этот человек знал ее имя! Пенни ужаснулась.

— Откройте глаза, вам нечего бояться. Я не причиню вам зла.

Вопреки желанию Пенни глаза открылись сами. В углу сидел мужчина и смотрел на нее.

— Привет, Пенни. — Он улыбнулся. — Прошу извинить меня за столь необычное…

Но он не успел договорить, потому что внезапно завыли все сирены в доме, зазвонили все звонки. Пенни, вскочив с постели, пулей метнулась в ванную. Оказавшись в ванной, она заперла дверь и, прислонившись к ней, стала молить о помощи. Ничего не было слышно, кроме звона и воя сирен, никто не ломился в дверь ванной, и все же Пенни никак не могла хоть немного успокоиться. Ее мутило от ужаса.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем сквозь вой сирен она услышала скрип тормозов подъехавших машин и лай собак. Сердце Пенни продолжало бешено биться, она была слишком напугана и не могла даже пошевелиться.

Через минуту сирены смолкли, наступила тишина. Затем лай собак раздался уже в доме, и тут кто-то позвал ее по имени.

— Я здесь! — закричала Пенни. «Слава Богу, слава Богу, слава Богу!» — Я в ванной, в главной спальне.

Но раньше охранников к двери ванной подскочили восточноевропейские овчарки: они отчаянно лаяли, царапали дверь, рвались внутрь. Послышалась резкая команда охранника, и овчарки отскочили от двери.

— Все в порядке! — крикнул охранник. — Можете выходить.

Пенни отперла дверь, сначала тихонько приоткрыла ее, а затем распахнула окончательно. За окнами дома раздавался лай, собаки бегали по саду в поисках непрошеного гостя.

— Вы в порядке? — спросил охранник. — Что случилось?

Пенни сглотнула слюну и глубоко вздохнула.

— Простите, — промолвила она, все еще дрожа, — просто… — Она еще раз глубоко вздохнула. — Здесь был кто-то. Кто-то сидел вон там. — Она показала на кресло.

Охранник повернулся и посмотрел на кресло.

— Он разбудил меня, назвал по имени. Он был… Ох, Господи, извините, я сейчас постараюсь взять себя в руки.

— Все в порядке, — успокоил ее охранник. — Не торопитесь. Не хотите спуститься вниз?

— Да, пожалуй. Он убежал?

Охранник кивнул.

— А если не убежал, то собаки найдут его. Вы знаете этого человека? — спросил он.

Пенни кивнула:

— Да. То есть я хочу сказать… я не уверена. Все произошло так быстро.

Охранник помог ей спуститься вниз, и в этот момент во входную дверь вошел его коллега.

— В саду никого нет, — сообщил он.

Первый охранник кивнул и приказал убрать собак.

— Мне бы хотелось знать, — сказала Пенни, когда охранник налил ей в бокал бренди, — как он попал сюда?

— Хороший вопрос, — ответил охранник. — Мы все проверим, но поскольку сигнализация не сработала, можно предположить, что он проник в дом еще до того, как вы легли спать.

— Боже мой! — простонала Пенни, чувствуя, как ее снова охватывает страх.

— Вы можете позвонить кому-нибудь? — спросил охранник спустя несколько минут. — Кому-нибудь, кто мог бы приехать и побыть с вами?

Пенни покачала головой:

— Нет, я не могу… — Она замолчала и сделала еще один большой глоток бренди. — Да-да, есть такой человек. Который сейчас час?

Охранник посмотрел на свои часы.

— Десять минут третьего.

Через двадцать минут, когда Пенни и охранник уже стояли в холле, у дома резко остановилась машина Дэвида.

Он выскочил из нее и взбежал по ступенькам крыльца.

При виде его бледного, встревоженного лица Пенни вновь почувствовала дрожь.

— Все в порядке, все в порядке, — успокаивал Дэвид, обнимая ее. — Черт побери, что произошло? — спросил он, глядя на охранников.

— Кто-то проник в дом, — сообщил один из них. — Взломана дверь в помещении прачечной. Похоже, он сделал это до включения сигнализации, но мы на всякий случай проверяем исправность системы. — Понизив голос, он добавил:

— У нее был жуткий шок… Вы хотите, чтобы мы сообщили в полицию?

— Пенни, вы хотите вызвать полицию? — спросил Дэвид.

Пенни покачала головой и отстранилась от Дэвида.

— Нет, не стоит. Я уже в порядке.

— Может, оставить на улице одного из псов? — предложил охранник.

Дэвид кивнул.

— Ладно, нет проблем. Утром мы вернемся за ним.

А если он вам понадобится на более долгий срок, надо будет приучить его выполнять ваши команды. Между прочим, его зовут Брут.

Как только входная дверь за охранниками закрылась, Дэвид запер ее на замок и на засов, затем пошел к Пенни, которая перебралась в гостиную. Пенни стояла, закрыв лицо руками, плечи ее вздрагивали — так сильно она рыдала.

— Ну-ну!.. — Дэвид подошел к ней вплотную и ласково погладил по голове. — Все в порядке. Успокойтесь, ничего больше не случится.

— Ох, Дэвид! — Пенни всхлипнула, падая в его объятия. — Простите меня, простите. Я выгляжу сейчас такой дурой. Я просто… Господи, я не могу даже говорить. Я так боялась, что вы не приедете. И еще боялась встретиться с вами. Я думала, что вы разозлились на меня. Если это так, то я вас не виню. Я не должна была уезжать, тем более таким образом. Мне хотелось быть здесь, с вами, но я вас подвела. Простите, Дэвид. Мне так жаль. Я столько всего натворила и теперь просто не знаю, что делать.

— Для человека, который не может говорить, вы объясняетесь совсем неплохо, — добродушно заметил Дэвид. — А теперь поясните мне, о чем речь? Почему я должен был разозлиться на вас? — спросил он, крепче прижимая Пенни к себе.

— Из-за моего отъезда, — ответила Пенни, высвободилась из его объятий и направилась к пианино. — Я понимаю, что не должна была этого делать. Понимаю, надо было объяснить вам…