Что ж, пожалуй, можно и так сказать. Думаю, вы хотели услышать именно это, вот и услышали. А сейчас отдохните, перестаньте пытаться делать из меня врага и займитесь тем, для чего на самом деле пришли работать в журнал.

— Почему каждое ваше слово вызывает у меня желание заткнуть уши?

— Не знаю, и это меня по-настоящему огорчает. Я же на вашей стороне, а вы меня готовы только что не задушить голыми руками.

— Потому что я вас терпеть не могу!

Дэвид почесал затылок.

— Неужели?

Он ловко уклонился от брошюры, которая, пролетев через кабинет, едва не попала ему в голову.

— Да, именно так! — рявкнула Пенни.

— Просто покажите мне образец художественного оформления, который вы отобрали, — тут Дэвид снова стал серьезным, — и на этом закончим наш рабочий день.

Глядя на Дэвида, Пенни вытащила из стола образец, который ей понравился, и швырнула Дэвиду:

— Вот он!

Посмотрев на образец, Дэвид иронически вскинул бровь и поднял взгляд на Пенни.

— «Нюанс», — промолвил он. — Прекрасный выбор!

Если я не ошибаюсь, Мариель выиграла ужин в вашем обществе в ресторане «Золотая пальмовая ветвь».

Пенни молча вытянула указательный палец в направлении Дэвида.

— Одно слово, — предупредила она, — хоть одно слово о десерте… — Но так и не закончила фразу, потому что, несмотря на ужасное разочарование, ее тоже разобрал смех. — В один прекрасный день, Дэвид Виллерз…

— Что же меня ждет?

— Пока не знаю, — неохотно призналась Пенни, — не сомневайтесь, я придумаю что-нибудь… и это будет нечто еще более жестокое, чем «банги-джамп» или парасейлинг.

— Надо понимать, Смита уже сообщил вам? — любезно уточнил Дэвид.

— Сообщил.

— И вы готовы сделать это?

— Сначала я хотела бы узнать, на что вы записали Мариель.

— Мариель? — удивленно переспросил Дэвид. — А я и не приглашал ее на это мероприятие.

— Ox! — воскликнула Пенни, испытывая некоторое облегчение.

— Но зато я пригласил редактора «Утренней Ниццы», — закончил Дэвид и, подмигнув Пенни, быстро вышел из ее кабинета.

Глава 8

Великолепная яхта, не бросаясь в глаза, аккуратно пришвартовалась на стоянке в дальнем конце гавани Пор-Пьер-Канто в Каннах. Ее надраенные до блеска палубы приветливо поблескивали на фоне лазурного моря и безоблачного голубого неба.

Мариель вытянула длинные, красивые ноги вдоль скамейки и взяла свой коктейль. Три блестящих треугольничка ее бикини размером не намного превышали маленький пестрый бумажный зонтик, прикрепленный к стакану.

Кожа оливкового цвета под толстым слоем кокосового масла, казалось, мерцала. Полуденное солнце превратило палубу в пекло, и Роберт Стерлинг отправился в каюту, чтобы принять душ Ранние туристы, бродя по гавани, толкали перед собой детские стулья на колесах, щелкали затворами фотоаппаратов, с завистью взирая на полубогов, чье богатство и образ жизни казались такими близкими, но все же были бесконечно далеки. Созерцая восхитительный морской пейзаж, Мариель наслаждалась мыслью, что она сама вызывает у туристов даже больший интерес и восхищение, чем эта дорогая яхта. Такие очаровательные тела, как ее, являлись неотъемлемой частью палуб; напротив, яхта, не украшенная красивой женщиной, казалась унылой и неполноценной.

Яхта тихонько покачивалась на волнах, когда на палубу вернулся Роберт Стерлинг. В одной руке он держал стакан с неразбавленным бурбоном, в другой — сотовый телефон.

— Так на чем мы остановились? — спросил Роберт, усаживаясь в обложенное подушками плетеное кресло и щурясь от яркого света.

— Мы собирались поговорить о твоем друге Дэвиде Виллерзе, — напомнила Мариель, поднимая ногу и окидывая критическим взглядом гладкую кожу.

Стерлинг вздохнул и, морщась, почесал грудь, густо поросшую жесткими седыми волосами.

— Что здесь новенького? Он уже избавился от этой дурочки — главного редактора?

— Пока нет, — ответила Мариель, потягивая коктейль. — Но избавится.

Стерлинг насмешливо вскинул бровь:

— Похоже, ты в этом абсолютно уверена?

— Это всего лишь вопрос времени. — Мариель улыбнулась. — На самом деле он еще позавчера вечером принял ее отставку.

— Так почему же она до сих пор работает?

— Потому, что этого хочет Сильвия. А Дэвид не намерен с ней спорить, во всяком случае, пока нуждается в ее поддержке.

Стерлинг ухватил пальцами нижнюю губу и принялся дергать ее.

— По-твоему, эта редакторша не знает, что там происходит на самом деле?

— Не имеет ни малейшего понятия. — Мариель повернула голову в сторону Роберта и наградила его глубоким, успокаивающим взглядом. — Так что тебе следует, мой дорогой, устроить меня на ее место.

— Уточним, дорогая: устроиться на ее место ты должна сама.

Мариель поставила стакан с коктейлем на скамейку, опустила ноги на пол и, положив руки на колени, уперлась взглядом в лицо собеседника.

— Все, что мне надо, — почти шепотом проговорила она, — так это журнал. Канны — мой дом. Я хочу жить и работать только здесь. По сравнению с тобой, Бобби, мои амбиции гораздо скромнее. Если ты устроишь так, что этот журнал станет моим, тогда я смогу оказать тебе любую помощь.

Стерлинг самодовольно усмехнулся:

— Виллерз достаточно умен, чтобы раскусить тебя, детка.

— Можешь не беспокоиться.

— А я вот беспокоюсь. Я давно знаю этого человека и знаю, как он работает.

— Тогда почему ты не можешь использовать его в своих целях?

— Потому что я уже сказал — он очень умный.

— Если ты сделаешь этот журнал моим, я поднесу тебе Дэвида Виллерза на тарелочке.

Услышав эти слова. Стерлинг закатился хриплым, саркастическим смехом так, что даже закашлялся.

— Я очень рад, Мариель, что ты не спишь со мной в одной постели.

— Мне это еще предстоит, — проворковала Мариель, поглаживая ладонями бедра.

— Да, разумеется. Но как только это произойдет, ты принесешь Дэвиду Виллерзу на тарелочке мои яйца, чтобы он мог порезать их на куски.

У Мариель даже потемнело в глазах. Единственное ее желание заключалось в том, чтобы этот дурацкий журнал стал ее путеводной звездой, средством, которое поможет прослыть знаменитой и влиятельной персоной именно здесь, на побережье. Какое ей дело до остального мира? Ее волновал только этот крохотный райский уголок, где богатые и знаменитые люди создали свой эксклюзивный, привилегированный мир. Мариель страстно жаждала стать частью этого мира, держать его в своих руках, чтобы они все угождали ей — женщине, которая с одинаковой легкостью может выставить жителей этого мира на посмешище либо сделать их символами власти и богатства. И Дэвид Виллерз, и Роберт Стерлинг могли дать ей то, что она хочет, но в сложившейся ситуации они же были готовы позволить Пенни Мун, этой жирной английской сучке, держать в руках ее судьбу.

Возможно, узнай Пенни об истинных намерениях Дэвида, скажи ей кто-нибудь, что она не более чем пешка в очень опасной игре, она тут же смылась бы по собственной инициативе. К сожалению, полной уверенности в этом у Мариэль не было, а поскольку у нее самой не имелось никакого желания идти на риск, она вновь переключила свое внимание на Стерлинга и попыталась подъехать к нему с другой стороны.

— Я не понимаю, почему ты не хочешь оказать мне эту маленькую услугу — избавить меня от Пенни Мун? — настойчиво продолжала она, не слишком скрывая недовольство. — В конце концов я выполняю условия сделки и сплю с Дэвидом.

— Но это и все, что ты делаешь, Мариель, — напомнил Стерлинг — У тебя нет для меня никакой информации, полный ноль.

Мариель в раздражении всплеснула руками.

— Сколько раз тебе говорить? — воскликнула она. — Мне надо подобраться поближе. Мне нужна эта должность главного редактора, только тогда я смогу по-настоящему работать для тебя.

— Отсюда следует, что с моей стороны было бы разумнее сделать ставку на Пенни Мун, — прокомментировал Стерлинг.

— Ты будешь полным идиотом, если пойдешь на это. — Мариель фыркнула. — Она никогда не выполнит того, что ты хочешь, и ты это прекрасно понимаешь, иначе уже давно бы втерся к ней в доверие.

Стерлинг изобразил на лице удивление.

— А я и не знал, Мариель, что ты обладаешь такой способностью — делать умозаключения. — Он самодовольно ухмыльнулся.

Мариель бросила на Стерлинга злобный взгляд, и все же ей было приятно услышать, что она права. Решив снова изменить тактику, Мариель придала лицу ласковое выражение, облизнула пухлые розовые губы и сложила их в трубочку.

— Ты будешь приятно удивлен, Бобби, тем, что у меня есть, — промурлыкала она, расстегнула лифчик бикини и позволила ему упасть на пол. — В конце концов что тебе до Пенни Мун?

Стерлинг бросил на Мариель равнодушный взгляд, затем, зевая, закинул руки за голову и закрыл глаза.

— Скажи мне вот что, детка. Как именно ты хочешь, чтобы я избавил тебя от Пенни Мун?

— Уверена, ты знаешь ответ лучше, чем я, — пробормотала Мариель хриплым голосом.

— Нет-нет, говори, мне интересно! Что, по твоему мнению, я должен предпринять? Отправить ее обратно в Лондон, или у тебя есть другие мысли относительно того, как, скажем… вывести ее из строя?

— Выбирай сам, Бобби, — ответила Мариель с улыбкой, щекоча пальчиками ноги Стерлинга.

Он рассмеялся:

— Ты смотришь слишком много кинофильмов, Мариель. Такие люди, как я, не выводят из строя других людей, пока в этом не возникнет необходимость. В отношении Пенни Мун пока такой необходимости нет.

— Но есть в отношении Дэвида Виллерза. Ты же сам мне говорил.

— Ох, Виллерз — это совсем другое дело! — Стерлинг снова зевнул. — Но держись за меня, Мариель… и, кто знает, может, ты и получишь то, что хочешь.

— Это — обещание? — с вызовом спросила Мариель, и глаза ее засверкали.

— Проклятие! — простонал Стерлинг. — Разве это прозвучало как обещание?