— А разве в нем вы не хотите поместить эти рубрики?

— Хочу, но не думаю, что смогу выкроить время.

Дэвид пожал плечами.

— Ладно, больших проблем здесь не будет. Если разрешите, я сделаю несколько звонков и добуду кое-какую информацию еще до вашей поездки туда. А потом скажу вам, с кем там связаться.

— Спасибо. — Пенни склонила голову в знак признательности. — Откуда вы знаете так много людей? — с любопытством поинтересовалась она.

Дэвид ухмыльнулся:

— Просто я общаюсь со всеми.

— По каким делам?

— Угадайте.

— Нет, почему бы вам самому не рассказать?

— Эй, да вы что? — Дэвид засмеялся. — Хотите услышать мою автобиографию?

— Да, хотя бы частично. Я хочу знать, с кем работаю.

— Неужели? — Дэвид в задумчивости вскинул брови.

Пенни нахмурилась, поднялась с софы и направилась на кухню.

— Вы пытаетесь что-то скрыть или просто дразните меня? — крикнула она оттуда.

— Нет, зачем мне дразнить вас? — удивился Дэвид, появляясь на пороге кухни.

— Вы как будто боитесь, — с вызовом выпалила Пенни. — Не скажете, чего? И еще: не возражаете, если мы поедим здесь? — добавила она, ставя пиццу на кухонный стол.

— Ни в коем случае!.. — засмеялся Дэвид, но тут же его лицо снова приняло серьезное выражение. — Ничего я не боюсь, да и скрывать мне нечего. Просто если вам хочется узнать обо мне побольше, лучше спросить у кого-нибудь еще. Я вообще-то довольно скромный собеседник.

— Ладно, так мы и сделаем, — заверила Пенни и подумала, что завтра утром позвонит Сильвии. Жаль, что ей раньше не пришло это в голову. — А теперь хотелось бы знать, насколько вы заинтересованы в том, чтобы наш новый журнал процветал.

Похоже, Дэвида очень удивил этот вопрос.

— Я бы сказал, на все сто процентов, — ответил он.

Пенни внимательно посмотрела на него:

— Почему?

Дэвид улыбнулся:

— А почему бы и нет?

— Перестаньте, пожалуйста, отвечать вопросом на вопрос!

— Хорошо. Я хочу видеть этот журнал процветающим, потому что этого хотите вы, — сказал Дэвид, усаживаясь за стол.

— Ох, ради Бога! — воскликнула Пенни. — Вы имеете дело не с одной из ваших глупых и легкомысленных подружек, так что не стоит обращаться со мной подобным образом.

— Вы так много знаете обо мне и моих подружках? — Дэвид усмехнулся.

— Ну хватит! — взмолилась Пенни. — Я на самом деле надеюсь наладить между нами хорошие рабочие отношения, а вы делаете это невозможным.

— Я? — снова удивился Дэвид, пробуя пиццу. — Тогда скажите, почему мне каждый раз кажется, что вы изо всех сил пытаетесь устроить скандал?

— Простите, если я делаю что-нибудь не так. — Пенни неожиданно почувствовала, как вся ее агрессивность куда-то улетучивается. — К вам не так просто найти подход, вот я и хочу, чтобы вы сами были со мной откровенны.

— Ладно. — Дэвид задумался на несколько секунд, потом спросил:

— Полагаю, вам интересно узнать, как нам удалось проделать такую большую работу за короткий срок? Я прав?

— Да, это именно так.

— Тут все очень просто. Я поручил Пьеру разнюхать все о «Побережье» сразу, как только Сильвия сообщила мне, что заинтересовалась издательством «Филдстоун».

Так что ваши подозрения верны — я подключился к этой работе задолго до вас. Верны они и в отношении редактора «Утренней Ниццы», — добавил Дэвид, давая понять, что Пьер рассказал ему об их разговоре с Пенни.

— Значит, те связи, которые мне передал мсье Коваль, — это на самом деле ваши связи? — спросила Пенни.

— Не совсем так. Это изначально его связи, и их список был значительно больше. Я сократил его ко времени вашего приезда, оставив самые, на мой взгляд, полезные.

Пенни снова обуяла злость, ей даже тяжело стало глотать.

— Другими словами, меня просто поводили за нос, заставили поверить, что, как вы сказали, мне удалось очаровать мсье Коваля и заполучить эти связи?

— Совершенно верно, — ответил Дэвид, ничуть не смущаясь.

— Тогда я не понимаю, как мы все-таки сможем в дальнейшем работать вместе, — ледяным тоном заявила Пенни.

— Почему?

— Что значит — почему? — воскликнула Пенни. — Мало того, что вы поступаете, как вам заблагорассудится, не утруждаясь даже посоветоваться со мной, вы еще и дурачите меня, как девчонку.

— Пенни, всем руководите вы, — успокоил ее Дэвид, — а я просто воспользовался некоторыми маленькими хитростями, чтобы дело пошло быстрее. И прошу простить меня за то, что не был с вами откровенен с самого начала.

Некоторое время Пенни молчала, ей было нелегко все это переварить. Пицца что-то тоже ее уже не вдохновляла — Дэвиду удалось испортить ей не только настроение, но и аппетит. Ладно, по крайней мере теперь она четко знает, что работает на него, а не с ним.

— Нет, это не так, — возразил Дэвид, выслушав претензии Пенни. — Мы оба работаем на Сильвию. Власть у нас равная, думаю, она говорила вам об этом, и… — на лице Дэвида появилась беззлобная усмешка, — вы прекрасны в гневе.

Глаза Пенни недобро засверкали.

— Со мной такие штучки не пройдут, Дэвид. Меня столь же мало задевают ваши чары, сколь и ваш обман.

Нимало не тронутый негодованием Пенни, Дэвид спокойно проглотил кусок пиццы и поднял бокал с вином.

— Обман — это слишком сильно сказано. По-моему, я просто сделал то, о чем меня попросила Сильвия, а когда появились вы, то я не стал распространяться об этом, только и всего. А иначе вы бы подумали, что я пытаюсь приписать себе всю славу. Притом что мы с вами равноправные партнеры. Поэтому я умолчал и о редакторе «Утренней Ниццы», и о том, что уже давно занимаюсь делами журнала.

— Неужели вы и вправду решили, что я не замечу здесь подвоха? — изумилась Пенни.

— Ну да, именно так, — откровенно признался Дэвид. — Теперь, узнав вас, я понимаю, что это был не лучший ход, поэтому и не пытаюсь оправдаться. На самом деле я бы рассказал вам все раньше, в Лондоне, когда вы уезжали туда на две недели, но мне пришлось поехать в Штаты, чтобы уладить кое-какие дела. Самое страшное, в чем вы можете меня обвинить, так это в покровительстве кое-кому. Что было, то было, но, клянусь, больше не повторится.

— И все же при чем здесь я? — довольно миролюбиво задала вопрос Пенни, прервав неловкое молчание. — Зачем я вам понадобилась, если вы и так прекрасно справляетесь с журналом? Почему бы вам не властвовать в нем единолично, назначив главным редактором Мариель?

— На то есть две причины. Во-первых, решение о вашем назначении принимал не я, а Сильвия. И во-вторых, у Мариель нет способностей, которыми обладаете вы.

С трудом оторвав взгляд от Дэвида, Пенни поднялась из-за стола и достала из холодильника новую бутылку вина.

— Да успокойтесь вы, ради Бога! — сказал Дэвид, наблюдая за ней. — Мне действительно очень жаль, что я вас так расстроил. И честное слово, я не хотел этого. До нашего знакомства я вообще над этим не задумывался, просто делал свою работу, и все… А теперь, когда мы познакомились, я искренне надеюсь на сотрудничество. Что вы скажете, если мы отбросим все и начнем с нуля?

— Вы меня выставили круглой идиоткой! — огрызнулась Пенни, наливая вино в бокалы.

— Если тут и присутствует идиот, так это я, потому что недооценил вас. Больше такого не повторится.

Убежденность Дэвида так искренне отражалась в его глазах и в звучании голоса, что Пенни против воли улыбнулась.

— Да, лучше бы такого и правда больше не повторялось.

Дэвид набил рот пиццей и задумчиво жевал, продолжая смотреть на Пенни. Затем, сделав глоток вина, сказал:

— Послушайте, вы убедили себя, что я вам не очень-то нравлюсь, но это только первое впечатление. Надеюсь, со временем вы поймете, что не такой уж я плохой. И еще, — продолжил Дэвид, подмигнув Пенни, — теперь это уже можно сказать, вам довольно трудно сопротивляться моим…

— Хва-а-тит! — завопила Пенни, вскакивая на ноги. — Вы зашли слишком далеко, и я уже вытерпела почти все, что в состоянии вытерпеть от вас за один день.

Улыбка исчезла с лица Дэвида, он смотрел на Пенни с величайшим изумлением.

— А что я такого сказал? — воскликнул он.

— Не сказали, но хотели сказать! — горячилась Пенни.

— Что вы не можете сопротивляться моим шуткам? — закончил Дэвид, и лицо его начало расплываться в улыбке, потому что теперь и он понял, как восприняла его слова Пенни.

Чувствуя, что краснеет. Пенни вскочила, будто ее подбросило пружиной.

— Эй, неужели я вам нравлюсь, а? — начал Дэвид, но тут же оборвал себя, встретив неожиданно растерянный и совершенно беспомощный взгляд круглых глаз на порозовевшем лице Пенни. — Ох черт, простите… Опять это мое дурацкое самомнение!

Вытянув руку в направлении двери, Пенни взирала на Дэвида сверху вниз, изо всех сил стараясь изобразить злость и по журналистской привычке одновременно оценивая всю картину со стороны. Затянувшаяся немая сцена показалась ей настолько забавной, что в конце концов она уже готова была расхохотаться.

— Похоже, вы меня выставляете? — притворно изумился Дэвид.

— Вы очень проницательны.

— Но я еще не доел пиццу. И кроме того, мне здесь очень нравится.

Сдерживая и злость, и смех. Пенни сказала:

— Если вы останетесь, то говорить мы будем исключительно о делах журнала. Ясно?

— Абсолютно. А у вас нет острого соуса?

— Нет.

Некоторое время оба молчали, потом Дэвид взял бокал с вином, откинулся на спинку стула и спросил:

— Так откуда вы родом. Пенни Мун? Так, попробуем угадать… Судя по небольшому акценту, откуда-то с севера. Нет? Ба, я и забыл, мы говорим только о журнале!.. — Он сделал глоток вина. — Есть какие-нибудь идеи по поводу названия? Если есть, то можете выиграть ужин с самой собой.

Придя в некоторое замешательство от такой неожиданной перспективы. Пенни положила нож и вилку и промокнула губы салфеткой.

— А в конце ужина можете сами швырнуть себе в лицо десерт, — услужливо предложил Дэвид.