***


Итак, меня впервые вырубили ударом по голове. Можно включить новый пункт в список того, что я никогда не мечтала попробовать, но пришлось.

Благодарю, очень признательна своей судьбе.

Признаюсь, я боюсь открыть глаза. Я не хочу видеть, что творится вокруг.

Я умерла и попала в ад.

Голова раскалывается на части. Здесь царит жуткий холод. Руки онемели, затекли. Едва могу шевельнуть пальцами.

Вообще, я представляю ад более живописно, а в данный момент чувствую себя слишком живой, чтобы оказаться мертвой.

Кажется, я сижу на стуле. Запястья по-прежнему скованны наручниками, ноги раздвинуты и привязаны веревками.

Прикольно.

Видимо, мой плащ распахнут. Поэтому так холодно.

— Открывай глаза, спящая красавица, — голос Джека раздается откуда-то сзади. — Наши гости терпеливо дожидаются банкета.

Давай.

Это гораздо легче, чем кажется. Как сорвать повязку. Пластырь. Прямо с кровоточащей раны.

Я открываю глаза.

И офигеваю.

Встреча с маньяком. Удар по голове. Масса новых, неизгладимых впечатлений.

Вроде бы больше охренеть нельзя.

Но реальность бьет рекорд за рекордом.

Может, у меня просто галлюцинации? Может, он вколол мне какой-нибудь наркотик? Или же картина напротив — результат серьезной черепно-мозговой травмы?

Прямо передо мной сидит Рита. Взъерошенная, испуганная. Ее рот заклеен скотчем, слезы стекают по щекам, размазывая старательно нанесенный макияж.

— Как… что… — разум отказывается сформировать логичный вопрос.

— Не ожидала увидеть подругу? — Джек смеется и хлопает меня по плечу.

Морщусь. Затылок болезненно ноет, в ушах шумит. Шестеренки стремительно вращаются в моей голове.

Неожиданный звонок Риты и встреча с этим психом. Данные события явно связаны. Рита специально меня выманила. Я ведь сразу почуяла подвох. Иначе не брала бы пистолет, не пыталась бы дозвониться до Градского.

Дура. Какая же я дура.

— Удивительное стечение обстоятельств, я и сам поражен.

Джек подходит к Рите, срывает скотч. Пронзительный визг разрезает тишину. Дергаюсь, тянет закрыть уши ладонями.

— Теперь лучше? — он заботливо гладит Риту по макушке.

— Что ты делаешь? Женя, зачем? — говорит моя подруга, одним махом подтверждая все догадки. — Я не понимаю, за…

— Вы, блин, знакомы! — возглас невольно срывается с моих уст.

— Не совсем, — отрицательно качает головой Джек, и прикладывает палец к губам, призывая меня заткнуться. — Сколько себя помню, Женей не представлялся.

— Что за хрень тут происходит? — не собираюсь молчать. — Никто не хочет объяснить? Что за дерьмо?

— Приличные девушки так не выражаются, — с укоризной замечает он. — Это невежливо.

— Правда?

Я по-настоящему зла.

И мне почти плевать на последствия.

Хотя, если честно, сейчас я просто не думаю о последствиях.

— В задницу вежливость. Ясно?

Я пытаюсь подняться. Но сразу же усаживаюсь обратно. С грохотом. Вот дерьмо. Убегать в паре со стулом — научная фантастика.

— Тише, ты слишком сильно нервничаешь.

Джек достает пистолет, кладет на стол между мной и Ритой.

— Я советую соблюдать спокойствие.

Мой взгляд прирастает к оружию.

— Мы ведь не хотим лишних осложнений.

Да куда там.

Затихаю, не двигаюсь, практически не дышу. Заглушаю вопль.

— Уделим внимание другому гостю. Не будем никого обижать безразличием.

Только теперь понимаю — вместе с нами еще один человек.

Верно. В багажнике было два пленника.

Джек подвигает стул ближе, хватает темную фигуру, усаживает. Снимает пакет, срывает скотч.

Это парень.

Его лицо выглядит очень знакомым, но я едва соображаю от тошнотворного ужаса, который леденит внутренности. Я не успеваю собрать фрагменты воедино.

— Артур Хара любезно согласился к нам присоединиться, — сообщает Джек.

— Женя, я не понимаю, — продолжает лепетать Рита. — Что случилось… зачем… зачем ты все это делаешь.

Хара сплевывает.

Кровью.

Я могу уловить характерный оттенок даже в полумраке.

— Ты по ходу совсем тупой, — чеканит Артур. — Тебя закопают. Найдут и уеб*т.

Джек смеется.

Ситуация его радует.

— Давно у меня не было настолько веселой и разговорчивой компании. Я уже получаю удовольствие. Хотя все живы. И относительно невредимы. Ну, это мы поправим.

Господи.

Кто-нибудь.

Дайте мне пульт.

Я смотрю дешевый треш про маньяка. Не удается переключить канал. Наверное, пульт сломался или батарейки сели.

Проклятье.

Автоматом изучаю обстановку вокруг. Смахивает на дом лесника. Какая-то полуразрушенная изба. Крыша протекает, в стенах полно щелей. Отовсюду тянет холодом.

На столе расставлены горящие свечи. Посреди покоится пистолет.

Мои пальцы невольно сжимаются. Ощутить бы сталь, обрести бы немного уверенности в завтрашнем днем. В том, что завтра вообще наступит. Для меня.

— Я собрал вас всех не случайно.

Джек распускает волосы Риты, медленно распутывает пучок, собирает локоны в кулак и вдруг резко дергает назад.

— Хотя нет. Случайно.

Они кричит и рыдает.

Совершает ошибку за ошибкой.

Когда ты во власти маньяка, нельзя показывать страх. Садист лишь наслаждается чужими страданиями. Так ты его провоцируешь и поощряешь.

— Назови меня Женей еще раз.

Он давит ей на челюсть, принуждает широко раскрыть рот и…

Я не вижу, что он делает, но крики Риты оглушают.

Мой желудок сводит судорога, мелкая дрожь охватывает тело.

— Я вырежу твой язык, затолкаю в горло и заставлю проглотить.

Опять оглядываюсь по сторонам в тщетном поиске спасения.

Мои мышцы звенят от напряжения.

— Кстати, это касается всех, кто заговорит без разрешения. Вопросы?

Он отпускает Риту, извлекает раскладной нож из кармана.

— Значит, я не знаю, с кем связался, — подходит к Харе, приставляет лезвие к его шее. — О нет, я отлично знаю. Я связался с ничтожным ублюдком, который сидит на наркоте и насилует баб. Я наблюдал за убийством твоего отца. Конечно, Женя унылый мудак, но иногда приводит меня на интересные мероприятия. Почему тебя там не было? Боялся обделаться? Не помог папочке отправиться в ад. Зря. Такая шикарная возможность.

— Ты еб*ный псих! — кричит Хара, и лезвие царапает его кожу. — Отвали, долбо*б.

Нож скользит по горлу. Ниже и ниже. Вспарывает плоть, едва касаясь, прорисовывает странный узор.

— Не кричи. Станет только хуже. Когда шея напрягается, лезвие входит глубже. Это не больно. Пока не больно.

Хара орет громче.

Рита захлебывается в рыданиях.

Джек отпускает жуткие комментарии.

Существует негласное правило: если ты оказался в жопе, надо бежать, а если ты уже не можешь бежать, то выеб*вайся до последнего.

Честно? Я боюсь.

Боюсь до такой степени, что ноги отнимаются.

И горло перехватывает когтистая лапа.

Но выхода нет. Я не сумею простить себе бездействие. Пусть Артур Хара — не тот человек, которого мечтаю спасти. Он все равно человек.

— Прости, — откашливаюсь. — Я бы, как хорошая девочка, подняла руку и попросила разрешения заговорить. Только наручники мешают.

Джек замирает.

— Не хочу показаться грубой. И все же… может, мне кто-нибудь объяснит, какого хрена тут происходит?

Он отстраняется от Артура, любуется своей работой.

Темная рубашка парня разрезана, распахнута. Тело обнажено. Шея, грудь и живот залиты кровью. Хара продолжает кричать. Но уже как-то сипло, тише.

— Я сам не знаю, — Джек складывает нож, прячет обратно в карман. — Я мужиков не люблю. Я и девочек не люблю. В прямом смысле. Секс мне мало интересен. Видимо, Женя решил расширить кругозор. Это он упаковал Артурчика. Прямо в Артурчиковой машине.

— А я при чем?

— Ну, так вышло, — пожимает плечами. — Мы пришли к выводу, что ты нам подходишь. Все должно подходить идеально. Согласна?

— Я не понимаю.

Джек удаляется из комнаты, исчезает во тьме и вскоре возвращается с небольшим черным чемоданом. Ставит его на стол передо мной. Открывает.

Твою ж мать.

Ножи.

Или кинжалы?

Не меньше пятидесяти предметов. Разная форма, разный размер. Стальной блеск слепит, вынуждает зажмуриться.

— Выбери, — говорит Джек.

— Что? — спрашиваю глухо.

— Выбери то, чем я смою эту грязь с лица земли.

Я хочу отвернуться, но он мешает.

Окровавленные пальцы сдавливают мой подбородок.

— Нет! — бросаю хлестко.

— Хочешь умереть быстро? Извини. Я обожаю предварительные ласки.

Он отпускает меня, гладит по щеке.

Почти нежно.

От этого движения мороз по коже, озноб струится по венам, вынуждая заледенеть изнутри.

— Хочешь, чтобы я нарезал твою симпатичную мордочку как персик?

Джек берет один из экспонатов своей чудовищной коллекции.

— Я могу это сделать. Поверь.

Ледяное лезвие прижимается к виску.

— Жаль, ты не брюнетка.

— У нас есть и брюнетка, — шепчу, едва шевеля губами. — Да, Маргарита?

Джек кривится.