— Так ты сможешь сделать чай? — неуверенно спросила я.

— Да уж наверно! — Лив обиженно надула губы и принялась рыться во всех шкафчиках, пытаясь найти чайные пакетики.

Я отжала последнюю воду из тряпки и показала Лив на кухонный стол, заваленный, между прочим, теми же бумагами, которые я пыталась разбирать, когда была здесь последний раз.

— Сейчас мы сядем, вскроем эти письма всего до одного и решим, что тебе нужно сделать в первую очередь.

Лив в последний раз всхлипнула и даже смогла улыбнуться.

— Хорошо, Бетси. Знаешь, с тобой все сразу понятно и легко. И как это ты всегда знаешь, что делать?

— Да ничего я не знаю! На ходу соображаю. Давай-ка еще раз, с самого начала. Итак, Кен позвонил и сказал, что он не на отдыхе, а в бегах…

Поскольку Лив не имела привычки задавать ключевые вопросы (типа «почему?» или «как долго?»), понадобилось некоторое время, чтобы выудить из нее хоть какие-то подробности. В целом вырисовывалась следующая картина: чиновники из налогового управления учуяли прибыльное дельце и решили прощупать доходы Кена. В результате Лив больше не будет получать свое ежемесячное содержание — доход с определенного имущества.

— Кошмар! — снова запричитала Лив. — Папа как заладил одно: лучше тебе ничего не знать, принцесса, лучше ничего не знать! Да я и не против ничего не знать, но про что именно? Что он в тюрьме? Или что он женился?

Вот ей-богу, при всем моем уважении к Кену, появись он сейчас здесь со своими слащавыми увещеваниями, летел бы у меня до самого Вандсворта! Подумать только, всю жизнь плясал вокруг дочки — типа, моя принцессочка, ограждал от всего на свете, — а потом взял и бросил, как беспомощного щенка, один на один с долгами!

В последнее время доходы Лив складывались из нескольких источников. Зарплата, которую она получала, работая на полставки в шотландском баре Айгора (одного из дружков Кена — такого же «деятеля», как и он сам), вместе с арендной платой Эрин целиком уходила на еду из службы доставки и на повседневные расходы. Для серьезных же трат, которых требовала жизнь в Лондоне, служил «счет за дом», то есть сумма заклада. Так вот, на этом счету в данный момент оставалось ровно пятьдесят три фунта и десять пенсов, что, впрочем, было не важно, поскольку в любой момент могла прийти подписка на «Vogue», которую заказала Лив, и одним махом стереть всю сумму. А если не подписка, то еще что-нибудь. Лив никогда не помнит, сколько и на что тратит.

— Спокойно, сейчас мы все выясним и проверим. — Я привычным движением разложила счета в порядке первоочередности. — Ты знаешь хотя бы приблизительно, какая сумма тебе нужна, чтобы хватило на коммунальные услуги, плату по закладной и еще осталось на жизнь?

Ответом было молчание. Лив смотрела на меня, виновато кусая губу.

— Лив! — строго повторила я. — Сколько нужно платить в месяц по закладной?

— Понятия не имею! — пробурчала она. — Эрин все вычисляла в какой-то компьютерной программе, и я платила половину. — Лив отправила в рот очередную экологически чистую трехслойную шоколадную печенюшку из пачки неприкосновенного запаса, которую нам пришлось вскрыть. — Ну прости меня, Бетси. Я понимаю, все ужасно глупо. Конечно, это было бы наглостью — просить, чтобы теперь ты как-то организовывала мою жизнь… — Она устремила на меня исполненный мольбы, гипнотический взгляд голубых глаз. — Но если ты сможешь…

Я постаралась принять неприступный вид — для ее же блага.

— Нет, Оливия, ты должна сделать все сама, — твердо заявила я. — Как говорит Нэнси, раньше начал — раньше кончил. Вскрывай письма. Все до одного. Я помогу тебе, обещаю.

Лив тупо уставилась в чашку с чаем.

— Наверное, ты права, — помолчав, сказала она и лихорадочно засунула в рот еще одно печенье. Типа, когда теперь доведется поесть деликатесов.

На всякий случай я решила на нее не давить, а то, не дай бог, сбежит в Испанию. Вместо этого я заварила нормальный чай в чайнике и перевела разговор на себя, чтобы Лив не возомнила, будто проблемы только у нее. Денек выдался на славу: сначала мисс Торн заявила, что у меня имя как у горничной, потом я узнала, что не за горами выселение Кэтлин и Нэнси, а в промежутках слушала бубнеж казначея Марка: продавать-продавать-продавать…


— И тогда Нэнси посмотрела на меня — знаешь, так смотрят старые, брошенные хозяевами псы в собачьем приюте в Бэттерси — и сказала: «Надеюсь, новым владельцам кто-нибудь понадобится, чтобы пылесосить лестницы…» — Я развела руками и посмотрела на Лив, смеясь и плача одновременно. — Ну что я могла ей ответить?

Мы обе залились слезами.

— Да… Кошмар! — Лив потерла глаза кулаком. — Бедные Нэнси и Кэтлин! И что ты собираешься делать?

Я вздохнула и вытряхнула из пачки последнее печенье.

— Понятия не имею, в том-то и дело. Спасать Академию? А есть там вообще что спасать? Этот жлобина Марк по-своему прав, когда говорит, надо, мол, убедить лорда П. продать Академию и честно выйти из игры. Но ведь я-то не хочу, чтобы он ее продавал! Что тогда будет с Кэтлин и Нэнси? Как я разыщу Нелл Говард? И вообще, не понимаю, почему все вдруг стало… — Я попыталась подобрать слова, чтобы описать ужас, который почувствовала при виде лежащей в руинах Академии, и не смогла.

— Что стало? — поспешила на помощь Лив. — Чем стало?

— Стало почему-то никому не нужно! — наконец выпалила я. — Ведь Фрэнни учила девушек не только устраивать званые обеды и правильно кушать сыр!

Я откопала в сумке буклет.

Лив уставилась на фотографию девушки в белых перчатках, пожимающей руку священнику. Подпись гласила: «Как правильно знакомиться».

— Вот, полюбуйся! Сплошные инструкции: «Куда класть чайную ложку», «Как написать адрес на конверте», «Как правильно обратиться к разведенному графу»… Дурацкий этикет для… лакеев! Кто сейчас, находясь в здравом уме, соблюдает эти формальности?

— Бетси, но ведь соблюдают же! — Лив, нахмурившись, листала страницы. — Ты говоришь так только потому, что у тебя правила этикета от зубов отскакивают. А для большинства они минное поле! Взять те же свадьбы… — Она закатила глаза. — Просто кошмар! Вспомни, как я выходила замуж за Чарли Пальмерстона и мы с тобой вместе гадали, как поступить с «разведенными» остатками семейства, чтобы никого не обидеть… Было бы совсем неплохо знать, как правильно делают в таких случаях. — Она еще больше нахмурилась. — И если бы ты тогда не позвонила мне и не рассказала о его эдиповом комплексе… Поверь, если есть какая-то принятая формула, когда необходимо расторгнуть помолвку, люди должны о ней знать!

— Ну да, наверное, именно этому следует учить девушек, — сухо заметила я. — Организовать свадьбу, а потом — если нужно — вовремя сделать ноги!

— Именно! — кивнула Оливия, игнорируя мой сарказм. — А кто еще им об этом расскажет? Мамочки обычно сами ни в зуб ногой. Взять хотя бы нас с тобой… Моя Рина свалила прежде, чем у меня появился первый бойфренд, — и спросить было не у кого. Зато Фрэнни прочитала тебе целый цикл лекций «О важных вещах, которые надо знать», — помнишь, в четвертом классе? Там было и про таксистов, которые распускают руки, и даже «Уступи мне на время своего мальчика за десять фунтов»… Помнишь? У тебя в тетрадке должно было сохраниться.

Я поняла, что она имеет в виду тетрадь, куда я записывала советы Фрэнни. У всех учениц «Филлимора» были такие тетрадки с обложками из сиреневой кожи — для лекций. Я тоже всегда носила в школу сиреневую тетрадь. С ней я чувствовала себя такой взрослой, такой умудренной опытом, даже если там были просто адреса. В то лето, когда мне исполнилось пятнадцать, Фрэнни устроила в «Рице» серию чайных вечеров «только для девочек» — тех самых, из серии «Что вы должны знать». Тогда я реально казалась себе взрослой женщиной: мы сидели в саду, прихлебывали чай, а Фрэнни рассказывала о разных типах мужчин, которые могли бы пригласить нас на ужин: об их достоинствах, недостатках и о «вещах, которых следует остерегаться».

— Конечно помню. Именно с тех пор при первой встрече я смотрю на обувь.

— А где эти тетрадки? — спросила Лив. — Боже, сколько раз мы их перечитывали! Они были для нас как «Cosmo». Даже больше, чем «Cosmo»… В них все было для настоящих леди. Знаешь, Бетси, ты должна опубликовать их — это же целое состояние!

— Они лежат в моем старом шкафу у Кэтлин. Я не видела их с… с тех пор, как поступила в университет. — Я тряхнула головой, отгоняя воспоминания, как самолично запихнула тетрадки поглубже в шкаф в приступе обиды на то, что меня не приняли в Академию. — Только вряд ли сегодня в «Филлиморе» это проходят. Остался только снобизм — и вилки для рыбы.

Лив показала на буклет:

— Но ведь здесь советы, как правильно подбирать одежду, — разве это не полезно знать?

— Да, конечно. Советы из серии «Скажите своей портнихе». А девушкам следовало бы иметь представление о распродажах или где купить классное маленькое черное платье. При чем тут шляпы! Буклет меня просто бесит! Неужели они всерьез полагают, что у нормальной женщины есть время и деньги на эти «необременительные условности», которые пытается навязать Академия? Вот если бы они учили делать укладку дома, чтоб была как в салоне… А представь, сколько денег могла бы сэкономить девушка, если бы умела делать сама себе маникюр? — Я выразительно посмотрела на сверкающие ногти Лив, прозрачно намекая на ее арестованный банковский счет. — Вот скажи, сколько ты тратишь каждый месяц на маникюр?

— Не хочу об этом думать! — отмахнулась она, однако под напором моего взгляда пошла на попятный — Много. Но я же так привыкла к этому!

— А теперь, Оливия ОʼХар, подумай, сколько денег ты сэкономишь, если будешь делать маникюр сама? — Я грозно подняла палец. — Так вот, на эти деньги ты могла бы жить целый день! Дальше. Совершенно не обязательно сдавать в чистку джинсы — их можно постирать! Не поверю, что тебе никто никогда об этом не говорил. Есть масса способов умерить свои расходы, чтобы не обрушить банковский счет.