Эстер Браун - Последние штрихи

— Как угодно. Только никаких гарантий я дать не могу.

— Но ты ведь сделаешь все, что в твоих силах, Бетси, — с грустной улыбкой произнес лорд П. — Этого достаточно. О большем мы не можем просить.

То же самое, наверное, сказала бы Фрэнни…

За время моего отсутствия толпа вокруг стола с закусками изрядно увеличилась, а Лив успела присоединиться к Кэтлин и Нэнси на их разговорном пункте возле электрического чайника. Обе тетушки жадно ловили каждое слово Лив, при этом Нэнси старательно пришивала пуговицу к ее яркому, наверняка винтажному жакету от Диора.

— Тогда я сказала: «Финн, перестань уже присылать мне цветы. У меня ваз не хватает!» И что вы думаете? Он прислал мне дерево! Настоящее дерево. Я ужаснулась: «Господи, что с ним делать?» И вдруг увидела прямо на стволе вот это ожерелье…

Эту историю я уже слышала на прошлой неделе, правда, с гораздо более пикантными подробностями. Речь шла о самом недавнем увлечении Лив — молодом человеке по имени Финн, который числился первым с конца в списке самых богатых банкиров Европы. Лив познакомилась с ним в поезде «Евростар» при весьма романтических обстоятельствах: ее чемодан заклинило в верхнем отсеке, а Финн галантно его освободил. В следующем кадре он уже заваливал ее гостиную орхидеями, которые не вянут пять дней, и умолял, чтобы она с ним пообедала. В Риме.

— Подумать только, Лив! — Нэнси откусила нитку и порывисто вздохнула. — Ты прямо как героиня Редженси!

Нэнси питала большую слабость к любовным романам вообще и к произведениям Редженси в частности.

Кэтлин была другого мнения.

— Нечего сказать, героиня! Без корсета… — проворчала она. — Корсет тебе уж точно не помешал бы, Оливия. Были бы хоть какие-то рамки… А еще лучше — смирительная рубашка. Ох, допрыгаешься!

Кэтлин и Нэнси просто не успевали уследить за бесконечными увлечениями Лив. Ее личная жизнь была столь бурной и увлекательной, что рассказы о ней Нэнси готова была слушать часами, а я, не будь я сама свидетелем, точно решила бы, что Лив все придумывает. К примеру, помолвлена она была раз пять. Это только с виду Лив вся из себя эмансипированная. На деле она на редкость старомодная особа. Ответить «нет» она может на что угодно, кроме предложения руки и сердца, которое, по ее твердому убеждению, существует лишь для того, чтобы быть принятым при любых обстоятельствах. Правда, ситуацию несколько скрашивал тот факт, что красотой Лив прельщались мужчины, не имеющие привычки долго размышлять у витрины с ювелиркой от Картье.

Что же касается моей личной жизни, то это был скорее сборник коротких новелл — почти анекдотов. Все они изобиловали неожиданными поворотами сюжета, зато уж чем не могли похвастаться, так это счастливой развязкой. Лив (а точнее, ее богатая коллекция оплаченных чеков) всегда говорила мне: «Ты сама оградила себя от романов!» И кстати, в чем-то она была права. Нет, на уровне идеи мне это вполне нравилось — в смысле, я была бы совсем не против, если бы мужчины гроздьями падали к моим ногам. Но если они действительно начинали падать, меня немедленно охватывала паника. Поскольку я совсем ничего не знала о своей матери, то невольно опасалась: а не унаследовала ли я от нее моральную неустойчивость перед коварными обольстителями? Вдобавок в моем организме явно присутствовали и гены любвеобильности, полученные от отца (Гектора?), что только усугубляло ситуацию. Иными словами, я одновременно и страдала влюбчивостью, и испытывала панический страх, как бы история не закончилась подброшенным младенцем.

Не то чтобы я совсем прекратила попытки: за последние лет пять я предпринимала несколько поползновений на эту тему, но, увы, все они были неудачны. Пару раз я даже вступала в более серьезные отношения, однако они мне быстро наскучивали. Ну и конечно, нельзя забывать о самой моей долгоиграющей страсти к самому неподходящему из неподходящих мне мужчин — я имею в виду Джейми.

— Бетси! — Нэнси заметила меня в толпе и помахала рукой. — Ты слышала про последнего жениха Лив?

— И кольцо уже есть, — со значением сказала Кэтлин.

Лив скромно потупила глазки и отвела за ухо светлую прядь.

— Я приняла его только в знак дружбы, — прощебетала она. — А ему сказала, что сейчас не могу заводить серьезных отношений. Что мне нужна передышка.

— А ты обручилась с тем, предыдущим? — спросила Кэтлин. — Ну, у которого был какой-то там немыслимый автомобиль? Он еще взорвался?

— Он не взорвался. Просто я… — Светлая прядь упала Лив на лицо. — Я залила не тот бензин. Или, наоборот, забыла залить — не помню точно. В общем, фигня какая-то.

— Кольцо-то у тебя? — нетерпеливо спросила Нэнси. — Или оно опять оказалось семейной реликвией, оставшейся от безвременно ушедшей бабушки?

— А может, от ныне здравствующей женушки? — не удержалась от колкости я.

Не очень приятно брать на себя роль психиатра собственной лучшей подруги, а что делать? Кому же еще распутывать сложносочиненные полигамные узлы?

— Так, стоп. Хватит обо мне, — отрезала Лив. — Гораздо интереснее, что там у тебя было в библиотеке. Давайте-ка переберемся к Кэтлин, и ты выложишь нам все как на духу.

— Сначала я должна рассыпаться в благодарностях перед мисс Торн, — сказала я, пытаясь отыскать взглядом если не саму директрису, то хотя бы кого-нибудь из преподавателей.

Но все было тщетно: зал выглядел так, будто его только что вычистил профессионал из клининговой компании. Я не увидела даже черного пиджака Марка Монтгомери, не говоря уже о принтовом платье Нелл Говард (об этом я теперь и не мечтала).

Я чувствовала себя ребенком, у которого отняли игрушку: только-только я получила шанс узнать что-то важное, как его безжалостно вырвали из рук.

— Тогда говори сразу. — Лив потянула меня за локоть. — Мы же умираем от любопытства. Ты проторчала там целую вечность. Что, какое-то завещание с условиями? И теперь ты их выполнила и можешь вступить в права обширного наследства?

— Интересно, как ты себе представляешь эти условия? Типа, я должна организовать крестовые походы по Найтсбриджу[8] с курсом этикета? Или накрыть стол в честь четвертого замужества?

— Или накормить сотню гостей одной буханкой хлеба и банкой арахисового масла… — Лив скорчила обиженную гримасу. — Между прочим, может, ты все-таки поговоришь с нашими горе-рестораторами? Представляешь, хотела взять немного еды для Кэтлин и Нэнси, а этот надутый тип посмотрел так, будто я на его глазах пыталась стащить столовое серебро. Я и взяла-то всего два сэндвича…

— Тебе еще повезло, — сказала я. — У него ведь даже мерка для вина есть. Я не шучу. Сама видела — лежит рядом с чайником.

— A-а, Марк… Здравствуй, — громко произнесла Кэтлин, глядя мне через плечо.

Я вздрогнула и обернулась: прямо за моей спиной стоял Марк Монтгомери. В руке он держал четыре десятифунтовые банкноты.

— Вот, сорок фунтов из нашего наличного резерва.

Я покраснела: судя по тому, что в самой Академии финансы явно пели романсы (так, по крайней мере, говорил лорд П.), эти деньги доблестный казначей взял не из «наличного резерва», а из собственного бумажника.

— Да нет, не стоит… — стала отнекиваться я.

— Нет уж, возьмите, — сказал Марк, всучивая мне деньги. — Я только что пытался довести до сведения мисс Торн, что заниматься книгами баланса вовсе не означает балансировать по залу со словарем Чеймберса[9] на голове. Или, еще лучше, с полным словарем сленга, как Поллетт.

Честно говоря, я не представляла, что могло довести Марка до такого бешенства. От оптимизма, который вроде появился во время приготовления сэндвичей, не осталось и следа. Теперь даже его аляповатый галстук дрожал от негодования. Марк больше не походил на румяного персонажа с коробки геркулеса; скорее, можно было подумать, что он собирается снести мне голову битой для гольфа (не знаю, о чем они там говорили с мисс Торн). Впрочем, даже в гневе, с плотно сжатыми губами этот тип умудрялся сохранять определенную привлекательность.

— Хорошо, хорошо… — миролюбиво бросила я и спрятала банкноты в карман.

— Пересчитывать не будете? — Марк бешено сверкнул глазами, и я поняла, что часть его возмущения направлена непосредственно на меня. Под таким напором я даже невольно отступила, едва не задев плечом цветочную гирлянду.

— Мне бы не хотелось, чтобы у вас потом были проблемы во время ревизии, — сказал он напоследок, вежливо кивнул Нэнси и Кэтлин и порывисто удалился.

— Да-а… — протянула Лив. — Прямо-таки сверхзвуковая скорость. Не удивлюсь, если у него в штанах спрятан реактивный двигатель.

— Лив! — покачала головой Кэтлин. — Как не стыдно!

— Тысяча извинений, — произнесла Лив с самым минимальным выражением вины на лице, какое только бывает в природе.

— Кто-кто, а ты уж точно не девушка из «Филлимора», — вздохнула Кэтлин.

В этот момент мне бы не хотелось встретиться взглядом с Лив. Или с Нэнси.

Наконец мы с Лив добрались до дома Кэтлин и Нэнси, чтобы попить чаю. Увы, сколько я ни пыталась перевести разговор на проблемы Академии, речь тетушек сразу становилась вялой и уклончивой. Как-то хитро и незаметно они вновь переходили к своим привычным вопросам: а как я питаюсь, а не встретила ли я еще какого-нибудь славного молодого человека, а не подойдет ли мне кто-нибудь из экс-женихов Лив — и все в таком духе. Конечно, обе они уже двадцать лет как не работают в Академии. Но если Нэнси еще (исключительно по своей нездешней доброте) пытается подсластить пилюлю, то Кэтлин, насколько я ее знаю, всегда рубит правду-матку. Увы…

— Думаю, это хорошо, что бедная Франсес вовремя ушла, — только и сказала она, после чего мы с Лив откланялись, пообещав вернуться в скором времени.