– Тебя тоже предупредили. Белкины не знают, что тебе известно и почему ты разговариваешь с Калвином. Зато они знают, что Калвин постоянно ошивается за клубом «Ябеда». Возможно, он кое-что видел, пусть даже и не понимает, что это значит. Они не хотят, чтобы ты или кто-то другой расспрашивали Калвина. Конечно…

– Что «конечно»?

– Ты взяла его… – Он щелкнул по Татьяниному браслету.

– Я не собиралась его брать. Держала его в руке и услышала, что идет Степан. Наверное, надо положить его на место.

– Не сейчас.

– А может, его и не будут искать. Похоже, кто-то случайно бросил его в коробку. Джером наткнулся на браслет только потому, что за барной стойкой были его владения. Постороннему человеку не понять, какое значение имеет такой браслет.

– И все же Джером кое о чем догадался… И его убили.

Бритт судорожно вздохнула и отпила газировки.

– Мы этого не знаем. Благодаря твоим навыкам обращения с видеозаписями Сергей не видел, что Джером в ту ночь возвращался в клуб и сидел за стойкой.

– Возможно, его видели раньше. Ты работаешь завтра?

– Да.

– Не думаю, что тебе стоит туда идти.

– Я могла бы положить браслет на место.

– Еще хуже! – Он покачал головой.

– А ты? – Она ссутулилась. – Что-нибудь выяснил?

– Кстати… – Он поднял указательный палец. – Погоди… я еще не проверил сообщения.

– Ты написал Ариэль? Что-нибудь нашел?

Доставая из кармана телефон, Алексей ответил:

– Мой новый друг показал мне партию оружия. Он готов кое-что продать, но совсем немного – вся партия уже заказана.

– Кто заказчик? Белкины?

Алексей посмотрел на телефон и хлопнул ладонью по столешнице.

– Да!

– Ариэль дает добро?

Он нагнулся к Бритт и тихо прочел вслух: «Звучит многообещающе. Продолжай».

– И все?

– Есть приложение, где больше сведений. Я прочту его, когда мы вернемся в отель, – сказал он и откусил от своего пирога.

– Алексей, как замечательно! Теперь ты работаешь официально.

– Теперь наши возможности значительно возрастают! Отныне за моей спиной будут и ЦРУ, и ФБР – точнее, те подразделения, которые сумеет привлечь Ариэль.

Алексей взял со стола Татьянин браслет.

– Сейчас мы воспользуемся моим новым официальным статусом.

– Как?

– У нас есть хакеры, которые могут влезть в базу данных больницы. Мы выясним, когда Татьяна там лежала и что случилось с ее ребенком.

– Если та женщина права, если мы найдем ребенка, мы уничтожим Белкиных, и тогда они уже не смогут вести переговоры ни с Владом, ни с кем-либо другим.

Алексей побарабанил пальцами по столешнице.

– Не знаю, как ребенок может повлиять на мафиозный клан Белкиных. Возможно, отец ребенка – какая-то важная шишка. Но отцовство надо еще доказать. А даже если и так… проститутки и эскортницы рожают постоянно. Почему ребенок так важен для Белкиных?

– Не знаю. Может, та женщина перезвонит. Может, она работает в «Ябеде». Вот почему я хочу остаться там на какое-то время. – Бритт взяла со стола телефон. – Позвоню в больницу; попробую что-нибудь узнать о Калвине. Как думаешь, куда его повезли?

– В центр «Сидарс-Синай», туда же, где была Татьяна.

От изумления глаза у Бритт стали огромными.

– Превосходно! По-моему, нам нужно навестить Калвина.

– А ты готова? – Он подтолкнул к ней свою тарелку. – Доешь хотя бы мой пирог. Ты заслужила сладкое за то, что тебя лягнули по ребрам.

Она с жадностью доела пирог. Алексей вытер ей испачканный кремом подбородок пальцем и облизнул его.

– Так уж и быть, прощаю тебе неряшество – наверное, после побоев у тебя лицо онемело.

Она улыбнулась и схватила его за руку.

– Рада, что ты теперь работаешь законно, русский… и не только из-за преимуществ.

– Я тоже рад, но это не значит, что я не хочу покончить с Олегом Белкиным… навсегда.

– Знаю. – Бритт сжала ему руку. – Но теперь все санкционировано.

Санкционированы его действия или нет, Белкин – мертвец! И все же пламя, бушевавшее в его груди всякий раз, как он думал о Белкине, утихло и теперь едва тлело. Теперь его страсть горела по другому поводу – ему хотелось уберечь сидевшую перед ним женщину.


Алексей сел за руль ее машины, и они поехали в больницу. У Бритт болела челюсть и ребра. Может быть, ей самой стоит показаться врачу. Она понимала, что над ее головой сгущаются тучи.

Что дальше? Догадаются ли Белкины, что она унесла больничный браслет Татьяны? Знал ли Сергей, что браслет лежит в металлической коробке под барной стойкой? Совсем неподходящее место для того, чтобы прятать важную улику, которая может подорвать всю криминальную деятельность.

А может быть, телефонный звонок от русской женщины – просто уловка, призванная обвести ее вокруг пальца?

Бритт покосилась на Алексея; он крепко сжимал руль, маневрируя в потоке машин. Может быть, он уже подумал об этом? Скорее всего. От его внимания почти ничто не ускользает, в том числе и ее безумное влечение к нему.

Теперь ей нужно исполнить свое обещание; их связывают лишь кратковременные отношения, а потом она его отпустит. Она невольно вздохнула, прежде чем успела все обдумать.

– Знаю. Ужасные пробки, но мы почти приехали.

– Нам в отделение неотложной помощи, да?

– Начнем оттуда.

Оставив машину на верхнем ярусе парковки, они прошли в переполненное отделение неотложной помощи и подошли к стойке администратора.

Бритт положила руки на стойку.

– Извините. Недавно я стала свидетельницей того, как кто-то избивал двух человек на углу Говер и съезда с трассы 101. Из машины я позвонила в Службу спасения, но не могла остановиться. Теперь хочу узнать, как они себя чувствуют. Вы можете мне что-нибудь сказать?

Девушка за стойкой ответила, не отрываясь от компьютера:

– Вы родственница?

– Нет, просто неравнодушная гражданка.

– Посторонним людям мы информацию о пациентах не сообщаем. Попробуйте позвонить в полицию – Голливудское отделение департамента полиции Лос-Анджелеса.

Бритт прикусила губу.

– Можете хотя бы сказать, на каком этаже родильное отделение?

– На девятом.

– Спасибо!

Алексей положил ладонь ей на поясницу и вывел из зала ожидания. Когда они вышли в коридор, он вызвал лифт.

– Напрасная трата времени!

Войдя в кабину лифта, она вздохнула.

– Я просто хотела сделать доброе дело.

– Думаешь, там, наверху, тебе больше повезет? По-моему, в родильном отделении соблюдают даже больше мер предосторожности.

– Раз уж мы здесь, я просто хочу осмотреться.

– Я могу быстрее получить сведения о Татьяне по моим каналам.

– Мы уже приехали, давай хотя бы осмотримся.

Алексей в шутку отдал ей честь:

– Есть, шеф!

– Мне нравится такое прозвище.

Кабина дернулась и остановилась на девятом этаже. Они вышли, и Бритт почему-то развеселилась. Она толкнула Алексея плечом.

– Здесь лучше, чем в неотложке!

– Младенцы! – Он показал на застекленную перегородку.

Бритт подошла к окошку и положила обе ладони на стекло.

– Ты только посмотри на них! Они готовятся выйти в большой мир!

– У них все впереди.

Бритт, водя пальцем по гладкой стеклянной панели, читала фамилии:

– Родригес, Миллер, Шварц, Гомес, Руссо…

Не все колыбельки были заняты младенцами.

Должно быть, остальные дети у матерей. Она продолжала читать фамилии, пока не наткнулась на знакомую. Она схватила Алексея за руку:

– Смотри! Там… ребенок Татьяны!

– Где? – Она почувствовала, как он напрягся.

– В заднем ряду. – Она постучала по стеклу. – В колыбели никого нет, но там написано: «Подрезкова».

– Шутишь!

– Нет. Видишь? Ярлычок розовый. У нее родилась девочка.

– Может, Татьяна еще здесь? – Алексей обернулся через плечо, как будто ждал, что она вот-вот выйдет в коридор.

– Не знаю. По-твоему, Джером ошибся, когда сказал, что ее убили? В палаты нас не пустят…

К перегородке подошла медсестра с папкой под мышкой; она вбила код на панель.

– Простите!

Алексей ткнул ее в спину, но было уже поздно.

– Да? – Медсестра обернулась.

Алексей ущипнул ее, но Бритт все же спросила:

– Скажите, где девочка Подрезкова?

Глаза у медсестры стали огромными, и у Бритт все опустилось. Хорошо, что Алексей перестал ее толкать и щипать.

– Вы родственница?

Вот опять – волшебное больничное слово, которое открывало двери и давало допуск к секретным сведениям. Алексей говорит по-русски. Может, он сойдет за родственника?

Она вздохнула, и Алексей ткнул ее в спину – под больными ребрами. Должно быть, прочитал ее мысли.

– Н-нет, но фамилия мне знакома. У моей сестры есть русская подруга; я подумала, что это она.

Глаза медсестры превратились в щелочки.

– И эта подруга была беременна?

Алексей стоял у нее за спиной, вибрируя от напряжения.

– Нет. Она не была беременна. Может, у нее даже фамилия другая… Вы ведь знаете, все русские фамилии кажутся одинаковыми.

Медсестра склонила голову набок.

– Что вы здесь делаете?

– Мы навещали знакомого в отделении неотложной помощи, и мне захотелось взглянуть на новорожденных. – Бритт хихикнула и похлопала себя по животу: – Наверное, биологические часики тикают…

Медсестра натянуто улыбнулась.

– Не сомневаюсь, вы понимаете, почему мы не пускаем посторонних в детское отделение.

– Конечно.

Алексей взял Бритт за руку:

– Пошли, посмотрим, может, Боба уже можно забирать.

Он повел ее по коридору к лифту, держа за руку железной хваткой, как будто боялся, что она вырвется и бегом вернется к детскому отделению. В лифте они стояли плечом к плечу, но Бритт не смела произнести ни слова.

Двери лифта разъехались; Алексей придержал их для их спутницы.

В кабину вошла пожилая женщина с холщовой сумкой через плечо.