Грустно киваю и не верю, что попала в такую ситуацию.

– То есть теперь все будут уверены, что рядом со мной небезопасно и мне лучше уехать. Там, где появляюсь я, случается что-то плохое. Даже моя мать считает меня одной большой неприятностью. А другие и подавно. Сейчас на своей шкуре это почувствовала Сью-Сью, и она будет держаться подальше от меня, потому что испугается. Пэнзи не сможет разорваться между нами и попросит меня уехать, он выберет её, а мама поддержит их. Паршиво, Пирс. Почему всё так паршиво?

Он сочувственно касается моих пальцев и сжимает их в знак поддержки. Но я дёргаю головой и упрямо вскидываю подбородок.

– Знаешь, что я скажу? Пошли они. Да-да, пошли они все к чёрту. Если Сью-Сью откажется от дружбы со мной, то пошла она. Если мой брат выберет её, то пошёл он. Если моя мать не поможет мне, то в задницу. Именно так. Всех в задницу. Никто не превратит меня снова в сумасшедшую. Никто не посмеет решать за меня, что мне лучше, а что нет. Никто не помешает мне помочь тебе, Пирс. Никто. А если и решится на такое, то я не буду милой и пугливой. Я им покажу, что такой ядовитый плющ. Но моей жизнью больше никто руководить не будет, и я не поверю в то, что должна молчать, когда мне есть что сказать. И первое с чего мы начнём – архив больницы. Я не собираюсь останавливаться. А ты будешь рядом. Правда? – Прищурившись, смотрю на Пирса. Он хмыкает от моего вопроса.

– Не хочу быть послан к чёрту, поэтому да, Айви. Я буду рядом, потому что всё зашло слишком далеко. Они объявят нам войну, мы ответим тем же. И лучше им не шутить с призраком, иначе я им покажу все свои способности. У меня было много времени, чтобы развить их и узнать. Но я не дам причинять тебе боль, Айви. Я буду рядом. Всегда, – он наклоняется и прижимается губами к моему лбу. Победно улыбаюсь.

– Но ты мне обещала, что поспишь. Тебе нужно поспать, Айви. У тебя сотрясение и немного отдыха не помешает. До утра. Я буду здесь. Я буду охранять тебя, – добавляет Пирс.

– А если он придёт? Или она. Убийца твой. Ведь сегодня ему не удалось убить меня, и он наверняка вернётся, чтобы добить, пока я слаба, – шепчу я, косясь на дверь.

– Здесь достаточно мебели, чтобы я его остановил. Я так и поступлю. На шум сбегутся люди, убийца найдёт себе оправдания, но мы будем знать его имя. А там останется вспомнить, что же за тайну он не хочет обнародовать, – уверенно произносит Пирс.

– Хорошо, – киваю я и похлопываю по койке. – Давай, полежи со мной, пока я не усну.

Пирс забирается ко мне, и я прижимаюсь к нему.

– Тебе, правда, стало всё равно на то, что скажут о тебе люди? – Тихо интересуется он.

– Да. Конечно, это неприятно, но не настолько, чтобы иметь власть портить мою жизнь, давить на меня и вынуждать мириться с оскорблениями, обвинениями и другим. Нельзя вешать на людей таблички. Нельзя запрещать людям меняться. Нельзя забирать ни у кого шанс быть лучше. Нельзя психологически разрушать человека, постоянно припоминая ему об ошибках. Я это всё знаю и больше не позволю собой помыкать. Их страх быть опозоренными, потерять хорошую репутацию, – всё чушь собачья. Можно улыбаться в лицо всем вокруг, прогибаться под других людей, лицемерить им, но главное то, что ты увидишь в отражении своём. Раньше я ненавидела это отражение, потому что не могла подать голос и отстоять свои права, не могла себя защитить. Точнее, боялась, что расстрою папу и он снова начнёт развивать тему насчёт прошлого и моих проблем. Поэтому я уходила от конфликта, позволяла людям оскорблять меня и ждала, когда смогу сбежать. Сейчас сбегать не буду. Не дождутся. Мне не стыдно быть собой. Всегда нужно начинать меняться с малого. Я начну с этого города, а дальше мне будет проще жить иначе, не боясь быть собой и совершать ошибки. Не слышать осуждения, не оглядываться, а идти. Тем более отстоять отношения с призраком это я считаю за десять баллов на пути любви к себе и уважению своих желаний, – улыбаюсь я.

– Я бы дал тебе все сто, – смеётся Пирс. – Я рад тому, что ты, наконец-то, перестала думать, что твои волосы или глаза, или что-то ещё мешают тебе жить и быть счастливой, быть собой. Ты замечательная, Айви. У тебя есть характер, есть минусы и плюсы, есть сомнения, есть своё мнение. И всё это я люблю. А если я смог, то и другой сможет тоже. Это делает тебя живой и отличной от других женщин. Когда ты мёртв, то на многие минусы людей смотришь иначе. Они такие незначительные против того, что они дарят тебе. Их можно простить, закрыть на них глаза, а не акцентировать внимание. Люди слишком поздно понимают, что суть не в вещах, а в том, будут ли тебя потом помнить. И я бы хотел…

Пирс замолкает моментально. Его лицо становится непроницательным, словно он что-то услышал. Хмуро вглядываюсь в его глаза.

– К тебе идут. И он прошёл через чёрных ход больницы, а не в центральные двери. Есть вероятность, что сегодня всё закончится, Айви, – Пирс быстро целует меня в лоб и подскакивает на ноги. Он отходит в сторону и становится так, словно собирается нападать на входящего. А я до сих пор в шоке. Видимо, не отпустило ещё с первого раза, когда меня пытались сбить. Я провалю это задание.

Глава 35

От напряжения, с которым я смотрю на входную дверь, мои глаза начинают болеть. За стеклянным окном в верхней части двери темно, никого нет. Перевожу взгляд на Пирса, прищурившись тоже следящего за дверью, подавляю внутри панику. Я знаю, что он не позволит, чтобы со мной случилось что-то плохое. Но в то же время увидеть убийцу Пирса, да и своего мучителя, очень страшно.

Дверь тихо приоткрывается, и я вся замираю, когда на пороге появляется статный мужчина возрастом, походящим на моего отца с тёмно-русыми волосами, тронутыми сединой. Его цепкий взгляд останавливается на мне. Я его не знаю. Но черты лица кажутся знакомыми.

– Айви Бранч, – резко говорит он, останавливаясь в метре от моей койки.

– Это мэр. Постарел, но хорошо сохранился, – подсказывая, шипит Пирс. Отец Сью-Сью.

– Позднее время для посещений. Вам так не кажется, мистер Паркер? – Стараясь быть спокойной, произношу я.

– Ты уже знаешь кто я, поэтому обойдёмся без этикета.

– А вы с ним знакомы? Пока не заметила. Чем обязана? Неужели, теперь мэр города лично проверяет здоровье всех пациентов клиники или я особенная? – Едко усмехаюсь я. Чёрт, ведь если он здесь и попытается что-то мне сделать, то все мои догадки подтвердятся. Он убил Пирса в отместку его отцу. Но за что?

– Я уже наслышан о твоём крайне гадком воспитании. Это не моё дело. Я здесь за другим. Я запрещаю тебе приближаться к моей дочери, тебе понятно? Я не потерплю, чтобы в моём городе люди боялись выйти на улицу из-за девицы, которая внесла смуту в нашу размеренную жизнь и подвергает опасности моих граждан, – сурово говорит он. Озадаченно выгибаю бровь.

– Вы что, серьёзно? Я ничего…

– Я составил иск и собираюсь подать его, – мужчина достаёт из внутреннего кармана пиджака конверт и кладёт на тумбочку. – Советую ознакомиться. Если ты не хочешь, чтобы я принял меры, то покинешь мой город, как только тебя выпишут отсюда. И более не посмеешь встретиться с моей дочерью. Ты опасна, Айви Бранч. Жители моего города считают точно так же, поэтому прими совет: выздоравливай скорее и уезжай. Иначе мне придётся подать в суд на тебя. Твой братец лишится работы, как и мать. Мне жаль, что у такой милой и добропорядочной женщины, как Тереза, настолько безобразные дети. И я очищу эту землю от них. Надеюсь, я ясно выразился?

– Вы мне угрожаете? – Давлюсь кислородом от возмущения.

– Я предупреждаю о последствиях. Это моё последнее слово. Дальше я буду действовать, но ни ты, ни твой братец больше не посмеете гадить в моём городе и портить репутацию моей дочери, как и подвергать её опасности. Всего хорошего, Айви Бранч, даю тебе на выздоровление не больше четырёх дней. Не уедешь, я уничтожу всю твою семью.

С этими словами он вылетает из моей палаты. Шокировано перевожу взгляд на Пирса. Он кривится и качает головой.

– Как был высокомерным козлом, так и остался. Айви, не слушай его. Не позволяй ему давить на тебя. У него нет доказательств против вашей семьи, – быстро убеждает меня Пирс.

– Но он мэр. Он угрожал мне и моей семье. Тем более он ненавидит Пэнзи. Ты слышал в каком тоне он разговаривал со мной, – шёпотом возмущаюсь я.

– Слышал, но он ничего не сделает. Я поговорю с Ритой, и она выяснит, как можно повлиять на него. Но мне неприятно признавать, но он прав насчёт жителей. Их явно настраивают против тебя, а они суеверны и верят во всю чушь. Именно они могут стать проблемой для тебя, Айви.

Хмурюсь и тру лоб, но в голове нет никаких идей, как выбраться из этой гадкой ситуации. Надо бы с Пэнзи поговорить и с мамой. Дело приняло очень вонючий оборот.

– Четыре дня. Ничего, за четыре дня я смогу доказать, что ты не был самоубийцей…

– Айви, ты не услышала меня, – Пирс перебивает меня. – Я хочу, чтобы ты была жива и не терпела ужасное поведение людей по отношению к себе. Ты этого не заслужила. Я тебя втянул в эту историю, и я прошу прекратить доказывать что-то.

– Но…

– Нет. Я не позволю, чтобы кто-то выгонял тебя, да ещё и угрожал из-за твоей жажды справедливости. Я не отрицаю, что хотел бы знать, что со мной случилось, но не таким способом. Не в ущерб тебе. Поэтому ложись спать и завтра я поговорю с твоей матерью через тебя. Это нужно прекращать. Так больше продолжаться не может. С меня хватит.

– Но, Пирс…

– Я сказал нет. Как бы я ни любил тебя и ни хотел поощрить во всех твоих догадках, но я больше не могу наблюдать за тем, что с тобой происходит. Тебя пытаются убить. Теперь тебе угрожают, и он выполнит всё, о чём сказал. Я знаю его. Он не бросает слов на ветер, – отрезает Пирс.

– Он же может быть твоим убийцей, – возмущённо говорю я.

– Может быть, но это не так важно, как твоя безопасность. Тебе нельзя здесь оставаться. Если ты не можешь позаботиться о себе, то это сделаю я. Это не обсуждается, Айви. Я запрещаю тебе что-то делать ещё, чтобы найти моего убийцу. Сейчас спать…