Лина Мур - Последнее обещание плюща

– Ох, нет. Нет, – нервно улыбается Рита и качает головой. – Стив гей, Пирс. Он скрывал это и боялся признаться родителям. Ведь ты помнишь, что они всегда давили на него и спрашивали, когда же он женится. Это его угнетало. Он ни с кем не мог поделиться своей тайной. Стив нетрадиционной ориентации и у него уже двадцать пять лет постоянные и серьёзные отношения с его партнёром, который его любит и ценит. Мы часто общаемся и продолжаем делать вид на людях, что мы пара и у нас всё хорошо. Это была наша тайна. Большая тайна, которую мы хранили в секрете, ради счастья друг друга. Мы друзья. Хорошие друзья и Стив помогал мне, продолжает помогать до сих пор. Он живёт со своим мужчиной тайно на окраине нового «Санни». Также мы удочерили девочку, Паолу. Она живёт с ними, ей сейчас уже пятнадцать, и она собирается стать адвокатом. Я тебе никогда не изменяла, Пирс. Никогда. Ты был моим первым и последним мужчиной. Я любила и люблю только тебя. Сойер стал моей отдушиной. Когда он родился, то был вылитый ты. Присмотрись, Пирс, он же так похож на тебя.

И я, и Пирс переводим взгляд на лицо Сойера с закрытыми глазами. Он отключился, видимо, но сейчас, после признания Риты, я улавливаю, действительно, схожие черты внешности.

– Никто не мог усомниться, что Сойер это Уиллер. У него цвет волос его бабушки, ты тоже их унаследовал от матери. Овал лица от деда, как у тебя. Разрез глаз, нос, форма бровей, комплекция. Только цвет глаз твой и мой перемешались. Наверное, поэтому твои родители обожают его. Они думают, что это ты, Пирс. Их мальчик, которого они потеряли. По этой же причине Сойеру всегда всё сходило с рук. Он вырос слишком избалованным, потому что все ему отдали любовь, которую хотели отдать тебе, Пирс.

В моей груди словно рубят дыру. Острым и ржавым топором ударяют, отчего моё сердце испытывает боль. Мне безумно жаль всех, кто был участником этой истории. Но не себя… я словно в стороне, хотя так и есть. Я стою в углу, пока муж и жена с огромной любовью смотрят на своего сына. А я…я…ощущаю себя вновь лишней. И это чудовищно больно.

– У него скверный характер, – приподнимая уголок губ, замечает Пирс.

– Да… так и есть. Прости, что я не углядела за ним, но я буду стараться. Я обещаю, что достучусь до него и он выберет правильный путь, – шепчет Рита.

Пирс внимательно разглядывает её лицо, и одновременно с этим его одежда меняется. Она становится белоснежной. Белый костюм, голубая бабочка и он словно весь начинает светиться. Теперь я знаю, как переодеваются призраки. Видимо, одежда меняется в соответствии с их настроением. А сейчас у Пирса настроение жениха. Счастливого, влюблённого жениха. Потому что именно в этом костюме я видела его на снимке в газете.

От лёгкого ветерка, коснувшегося Риты, она вздрагивает и бросает на меня испуганный взгляд.

– Где он? Он ушёл? Он в порядке? – Испуганно спрашивает меня.

– Я здесь. Ты меня не видишь? – За меня отвечает Пирс.

– Нет… нет… перестала видеть очень давно. Только слышу твой голос, и он такой же, как и прежде. И это так больно, Пирс. Ты не представляешь, как я боялась с тобой встретиться… боялась, что моё сердце от любви к тебе разорвётся, – всхлипывает Рита. Она ищет его снова глазами, только вот Пирсу это и не важно. Он улыбается и подходит к ней вплотную. Его ладонь поднимается, и он в воздухе словно гладит её щеку, отчего Рита охает и касается своей щеки.

– Я так любил тебя. Я так ненавидел тебя, думая, что ты предала меня. О-о-о, Рита, мне больно видеть, что ты постарела без меня. Мы же планировали сделать это вместе. Ты и я, – горько шепчет Пирс.

– Почему ты так поступил со мной? Почему бросил меня? – Захлёбываясь слезами, Рита водит руками перед собой, и я вижу, как её пальцы проходят сквозь Пирса. Она не может его коснуться, а я могла. И могу, наверное, только есть ли уже смысл?

– Я…я не помню. Я не мог добровольно тебя оставить. Ты была моим миром, Рита. Я обожал каждый день, проведённый с тобой. Но… ведь ничего ещё не потеряно. Пойдём со мной. Останься со мной, Рита. Мы же клялись друг другу, что ничто нас не разлучит. И видишь… слышишь, я здесь. Я с тобой. А ты… пока далеко от меня. Пойдём со мной. Пойдём…

Отворачиваюсь и моё горло сдавливает от боли. Нет не потому, что печальная история любви Риты и Пирса на меня так подействовала, а потому, что я не в силах справиться со своими чувствами к Пирсу. Я влюблена в него и видеть, как он зовёт с собой другую женщину, как признаётся ей в любви, как боготворит её каждым взглядом невыносимо. Тот самый ржавый топор правды разрывает моё сердце.

– Пирс… мой любимый. Как же Сойер? Я не могу его оставить. Я не могу.

– Мы что-нибудь придумаем. Если будет нужно, то я буду ждать тебя столько, сколько потребуется. Я буду здесь. Я не ушёл, значит, дело не в том, что я должен был узнать о своём сыне и обрадоваться тому, что ты сделала это ради меня. А потому что мы с тобой должны быть вместе. Но… раз время есть, то поговори со мной. Расскажи мне больше о моём сыне. Пойдём туда, где мы были так счастливы. Пойдём, Рита, – ветер подталкивает Риту в спину, и она, как заворожённая, следует за Пирсом. Они не обращают внимания на меня и это ранит. Хочется закричать: «А я? За что ты так со мной? Ты использовал меня! Ты чуть не убил меня чёртовыми ножами и сейчас так жестоко выбросил меня?». Но, конечно, я молчу. Молчу и ухожу в ночь, чтобы снова осознать – нигде мне нет места, и меня снова вышвырнули, как ненужную вещь. Меня предали.

Дождь, непрерывным потоком, перекрывает вид, пока я бреду по дороге. Моя одежда вся промокла и довольно давно. Волосы прилипли к лицу, но я ничего не замечаю. Я навзрыд плачу от боли и своих мрачных мыслей. До сих пор перед глазами стоят они, эти счастливые люди, один призрак и женщина в годах, связанные историей своей любви, и она не закончилась. А что я? Ничего. Снова мной попользовались, навешали лапши на уши и дали пинок под зад. Да, это ужасно больно. Подобное со мной происходит всю жизнь. И Пирс был единственным, кому я так безоговорочно сразу поверила, но и он оказался подонком. Он обещал, что мне больно не будет. Он солгал. Это ужасно. Мне жалко себя, и я ненавижу себя за то, что позволила ему. Он забрался куда-то глубоко и разорвал меня изнутри. Он отомстил мне, но никак не Рите или кому-то ещё. Только я и пострадала в этой истории.

Темноту дороги и стены из дождя разрезает свет фар. Щурясь, отхожу в сторону, надеясь, что проедут мимо меня и дадут мне вдоволь нарыдаться. Просто хочу, чтобы меня оставили в покое без нравоучений, без осуждения и без напоминаний, какая я наивная дура. Но, как назло, это патрульная машина моего брата и я стискиваю кулаки, желая орать во всё горло от несправедливости.

– Айви? Господи, Айви! Что ты здесь делаешь? – Но из машины выглядывает Джим, озадаченно смотря на меня, всю промокшую под дождём.

– Да вот… подумала, какая потрясающая погода, дай пройдусь, ведь я так обожаю ледяной дождь, – язвительно говорю я, подавляя дрожь в голосе. Джим непонимающе приподнимает брови.

– Это был сарказм. Боже, ну что я могу делать под дождём? Идти домой, Джим. Я иду домой, потому что моя машина осталась там, где я живу. Где я жила хорошо, пока не приехала в этот чёртов город и моя гордость не была растоптана прямо на моих глазах. Мало того, я ещё в этом помогла. И вот теперь я не могу сесть в свою машину и уехать, поэтому пришлось идти пешком. Тебе подходит такое объяснение, почему я здесь? – Зло рычу я.

– Хм… тогда, может быть, я подвезу тебя, Айви? Ты можешь заболеть, – Джим мягко улыбается мне. Тяжело вздыхаю и хлюпаю носом.

– Это было бы замечательно, – бормоча себе под нос, забираюсь в машину и меня начинает трясти от тепла в ней.

– Я испорчу обивку…

– Поверь мне, ты её точно не испортишь. Месяц назад я оттирал рвоту одного из старшеклассников, который решил, что будет круто угнать патрульную машину. Но он не уехал далеко, потому что его начало тошнить, – тихо смеётся он. А мне вот не весело. Все мои мысли ещё в доме на холме. Рита умрёт сегодня? Она пойдёт за Пирсом? Неужели, все его слова были такой явной ложью, а я верила в них? Какой дурой надо было быть? Я считала себя умной и уравновешенной. Но нет, я связалась с призраком, да и тот меня выбросил. Кому же я могу быть нужна, если даже призрак меня вышвырнул?

– Ты можешь меня отвезти в бар? А ещё займи мне двадцать долларов, я тебе верну завтра, – прошу шёпотом я Джима.

– Плохая идея.

Зло бросаю на него взгляд.

– Ты мне не папочка…

– И слава богу, иначе моё влечение к тебе было бы совсем неправильным, Айви. Но я говорю про то, что бар закрыт из-за непогоды, да и работает он до полуночи. Сейчас всё закрыто. И у меня есть идея. Пэн сейчас помогает Сью-Сью, у неё крыша протекла. В неё попала молния, а я свободен. На самом деле я уже ехал домой, но решил напоследок проверить улицы, поэтому я предлагаю тебе поехать ко мне, если ты не хочешь оставаться в непогоду одна. Когда-то тебе очень не нравились грозы. Ты их жутко боялась. Как тебе такая идея?

– Хм… давай. Я не хочу домой, – киваю я, но не говорю ему о том, что я теперь и этого боюсь. Пирс знает, где я живу и может прийти ко мне, чтобы поглумиться надо мной. Он просто растопчет меня, а я не готова к этому. Не сегодня. Завтра я вспомню весь свой словарный запас и смогу достойно ответить ему. Хотя кому я вру? Вряд ли Пирс, вообще, уже обо мне помнит.

Дрожа от холода, бегу за Джимом к дому напротив нашего, и мы врываемся в тёплое помещение. Он включает свет, но его нет.

– Чёрт, опять эти пробки. Сотню раз говорил отцу, что надо менять щиток, но он постоянно уверяет меня, что щиток стоял здесь двадцать лет, ещё двадцать простоит. Света не будет до утра, Айви. Прости, – печально вздыхает Джим.

– Так даже лучше. Не хочу света. Не хочу общения. Не хочу ничего. Только что-нибудь покрепче, – бубню я, ёжась от озноба.