Нам приносят наш заказ, и мы молчим, пока Прю расставляет тарелки и приборы. Она, прищурившись, рассматривает меня и это жутко раздражает. Она специально долго обслуживает нас, чтобы услышать новые сплетни, но мы упрямо сохраняем молчание, пока она не уходит.

– Нужно поговорить с Терезой и выяснить всё. Пусть оставит тогда в покое вашего отца и продолжает встречаться с Генри. Это нечестно по отношению к двум мужчинам и вам, детям. Отвратительно, – кривится Сью-Сью.

– Я ему сказала, что лучше ему держаться подальше от неё. На самом деле я выражалась крайне грубо, но я была так зла. Ты не представляешь, как мне было больно и обидно за отца. Не верю, что она могла так поступить. Она всегда жила в своё удовольствие, ни о чём не думала, не переживала и ей даже не было стыдно. Ни капли, – взволнованно делюсь я.

– Ничего, Айви, мы это решим. Я поговорю с ней. Обещаю тебе. Сегодня она работает, я после своей смены поеду к ней в больницу и всё обсужу. Она не разрушит жизнь Пэна. Никогда. Иначе я ей отомщу. Никто не причинит боль моему Пэну, – на лице Сью-Сью появляется яростный румянец, а я переполнена гордостью за неё. Я рада, что она думает о брате и о его чувствах. Она будет защищать его, и я даже уже не против, чтобы они поженились. Мне нравится, когда женщина оберегает своего мужчину от боли.

Хотя мы обе переживаем практически об одном и том же, но кусок в горло лезет. Мы молча кушаем каждый свою порцию, пока разговоры вновь не стихают. Я уже с опаской оборачиваюсь на звук колокольчика на двери. Я ожидала увидеть брата, который переварил мои слова или догадался, что мой незнакомец это Пирс, но это не Пэнзи. В дверях стоит незнакомый мужчина в тёмно-коричневом костюме и бордовом галстуке. Его светлые глаза с презрением окидывают кафе, и он поправляет тёмно-русые волосы, а затем смахивает со своего идеально скроенного пиджака невидимые пылинки. Резко его цепкий взгляд останавливается на нашем столике, и мужчина улыбается настолько неприятно, что даже его красоту это затмевает напрочь. Я слышу, как Сью-Сью издаёт тихий стон и поворачиваюсь к ней. Она скатывается немного по диванчику и опускает голову вниз, чуть ли не закрывая её руками.

– Вау, надо же, кого я встретил. Сью-Сью Паркер, до сих пор играешь в самостоятельную женщину? – Полный ехидства голос звенит над нашим столиком. Тот самый мужчина. Он получает невероятное удовольствие, наблюдая за тем, как Сью-Сью вся краснеет от негодования.

– Вау, надо же, ты до сих пор жив. Ещё балуешься наркотиками? Тебя уже выписали из психиатрической клиники для избалованных уродов, которые ничего из себя не представляют? Передай им, что они поступили крайне опрометчиво, – зло шипит Сью-Сью.

Так, запахло горячим.

Эти двое сцепляются взглядами и буравят ими друг друга. Надеюсь, что это не её бывший. Он законченный козёл.

Прочищаю горло и тогда внимание мужчины переходит ко мне. Он окидывает меня быстрым взглядом и делает шаг в мою сторону.

– Прошу прощения за то, что некоторые не умеют вести себя в обществе, хотя их учили этому, – он красноречиво смотрит на Сью-Сью, стискивающей пальцами приборы. Думаю, она сейчас его выпотрошит. Это весело так.

Мужчина вновь впивается взглядом зелено-голубых глаз в меня.

– Но я не могу упустить такого шанса, чтобы не представиться самой прекрасной женщине, которую видел в жизни. Сойер Уиллер, – он склоняет голову, вызывая у меня тошноту.

– Стоило упустить этот шанс, Сойер Уиллер. Я абсолютно не умею себя вести в обществе, и я чересчур эмоциональная. Внезапно могу порвать твои брюки, именно сейчас в моей голове я вижу это. Свали отсюда, ты нам настроение портишь, – язвительно улыбаюсь я. Сойер отшатывается от моих слов и поджимает оскорблённо губы.

– Видишь, ты никому не нравишься. И никогда не будешь нравиться. Айви даже не знала тебя, но точно угадала, что ты наглый, высокомерный слизняк, – хихикает Сью-Сью.

– Да кто ты такая, чтобы унижать меня? Ты хоть знаешь, сколько у меня власти? Я раздавлю тебя. Я…

– Тише-тише, Сойер, не нервничай ты так. Штанишки порвёшь, – цокаю несколько раз языком и поднимаюсь с места. – А мы же не хотим, чтобы ты лишился своих невероятно дорогих и роскошных брюк, не так ли? Тебе ведь выдали их, как форму, чтобы пустить пыль людям в глаза. Но вот невозможно дышать этой пылью и нафталином. Поэтому мы уйдём, чтобы нас не вырвало от твоего смрада. Господи, учись пользоваться одеколоном, а не освежителем воздуха в уборных.

Достав из сумочки деньги, бросаю их на стол и кривлюсь, оглядывая с отвращением его с ног до головы.

– А если ты ещё раз оскорбишь мою подругу, то поверь мне, я узнаю цвет твоих трусов и уверена, что найду на них дерьмо. Ты даже не заметишь, когда они начнут украшать собой центральную площадь вместо флага. И заруби себе на носу, тронешь мою семью, я очень захочу познакомиться с тобой поближе. Ясно, Сойер? – Щёлкаю пальцами перед его ошарашенным лицом и протягиваю руку Сью-Сью. Она хватается за неё и гордо задирает подбородок.

– Так тебе, высокомерная выскочка, – она показывает ему язык и мы, хихикая, уходим из кафе под абсолютно идеальную тишину.

Раз я уже и так прославилась в нём, так что терять? Но никто не будет унижать мою семью и именно голос Сойера я слышала в доме, когда он говорил с братом. Если он позволяет себе подобное со Сью-Сью, то подавно унижает моего брата. А это делать не стоит. Мои волосы снова буйные и сейчас мне не страшно высказать своё мнение, потому что у меня есть человек, который меня поддержит. Пирс. А больше мне и не нужно. Для счастья и нормальной жизни не так много людей необходимо. У меня всё есть, и даже изменщица мать не испортит триумф оттого, что я постояла за себя так, как захотела, а не засунула язык в задницу, как требовал отец раньше. Мне перестало быть страшно в какую-то минуту отличаться от других и использовать свой голос. Он у меня, оказывается, довольно громкий.

– Это было вау, Айви, – восхищённо шепчет Сью-Сью, когда мы входим обратно в её салон.

– Само получилось. А этот Сойер такая задница, да? – Усмехаюсь я.

– Отвратительная задница.

– И он наркоман?

– Точно не могу сказать, но это его бесит. Я знаю точно, что он алкоголик и лечился в клинике последний год. Его туда дед отправил, потому что было уже невозможно не замечать его выходки у нас. Он портил имущество, когда напивался, дрался и задирал всех, особенно Пэна. Терпеть его не могу, а ещё он кровосос. Наши семьи знают друг друга, и он с детства был противным лицемером. Он никогда не упускает шанса пустить слух о том, что я умоляю своего бывшего вернуться ко мне, а он меня не пускает обратно. Они дружат, и он мне так мстит за ещё одну мерзкую задницу, – делится со мной она.

– Я слышала достаточно от брата и от тебя, чтобы тоже возненавидеть его. Не терплю таких заносчивых людей, который считают, что им всё дозволено из-за крупного счёта в банке. А если учесть, что он даже это не заработал, то он просто ничтожество. Как думаешь, с ним будет много проблем? – Интересуюсь я, бросая взгляд на стеклянные окна. В этот момент вижу Сойера со стаканчиком кофе. Он направляется к своей сверкающей белой иномарке и даже показывает средний палец, стоя прямо на дороге и отпивая кофе, когда ему сигналят. Отвратительный тип.

– Надеюсь, что нет. Чем быстрее он продаст дом Уиллеров, тем быстрее мы от него избавимся. Сюда ему запрещает дед приезжать, чтобы не портить репутацию семьи. Хотя Уиллер старший очень приятный мужчина, вежливый и не похож высокомерием на своего внука. Сойер избалованный наглец. Ему всё позволялось, ведь он был первенцем у старшего сына мистера Уиллера.

– То есть это его мать психопатка, которая считала, что видела призрак своего покойного мужа? – Присвистываю я.

– Именно так. Наверное, поэтому он тоже не вменяем. Это заразно, – прыскает от смеха Сью-Сью.

– И он в курсе, что устроила его мать?

– Конечно, но он выставляет это, как стратегию его семьи, чтобы разбогатеть, а нас примитивными идиотами, которые верят во всю чушь. Он всегда с презрением отзывается о нас, тех, кто остался в этой части города. За холмом уровень жизни выше, у них даже есть своё отделение банка. А у нас всё осталось по старинке, но он не понимает, что именно здесь доброты и искренности куда больше, поэтому мы и живём здесь.

– Мда, расстройство психики налицо, – цокаю я, наблюдая за тем, как Сойер подрезает автомобиль и выезжает на встречную полосу, нарушая все правила дорожного движения, чтобы развернуться.

Тут же появляется полицейская машина и из неё выскакивает Джим, свистя в свисток, чтобы остановить Сойера. Но тот игнорирует Джима и даёт по газам, оставляя после себя сгусток пыли. Мне становится немного жаль Джима, откашливающегося и стучащего себя по груди. На него все смотрят, как на никчёмного полицейского, который даже нарушителя остановить не смог. Отворачиваюсь и качаю головой.

– Скорее бы продали чёртов дом Уиллеров. Или снесли. Второй вариант куда лучше, по мне так это какое-то проклятое место, – шепчет Сью-Сью.

– Ты веришь в эти странности, которые происходили там? – Удивляюсь я.

– Нет, но ведь мебель сама передвигалась, свет постоянно включался и выключался, пробки вышибало. Просто не по себе от этого дома и всё. Вероятно, всё это можно объяснить логично, к примеру, такое там происходило, потому что он на возвышенности и могли быть сбои электричества. Не важно, но хочу, чтобы отсюда свалил Сойер и больше не трогал нас, – фыркает Сью-Сью, завязывая на талии рабочий фартук розового цвета.

– К чёрту этого придурка. Чем ты сегодня займёшься, Айви? – Интересуется она.

– Пока не знаю, думаю, что вернусь в дом и приму душ. А вечером я встречаюсь со своим незнакомцем, но ни слова Пэнзи, поняла? Вообще, ни слова. Для всех я просто ушла из дома, чтобы не находиться там из-за собственных проблем, – выставляю палец и указываю на неё.

– Без проблем. Я запомню это. Буду говорить, что не знаю, где ты. Не видела. Не слышала. Я обещаю, – быстро кивает Сью-Сью. – Но он существует, да?