— Теперь все понятно, — перебил его Михаил. — Так бы сразу и сказал. И я думаю, что этому лихому моряку не только в конторе у Пети, а вообще в Москве делать нечего.

Решив, что «добро» начальника он получил, Сальников поднялся.

— Не хотел говорить об этом, так как уверен: ты обязательно выскажешь свое мнение сыну, и от него крепко влетит Казакову за самодеятельность.

Михаил знал, что так и будет. Он промолчал, а Виктор, сделав шаг по направлению к двери, приостановился и предупредил:

— Только не говори Пете, что узнал от меня о моем расследовании. Тебе мог сообщить об этом и Олег Хлебников.

* * *

Когда его друг вышел, Михаил еще немного посидел, размышляя над тем, что услышал от Сальникова. «Насколько знаю, Митька, шатаясь по морям и океанам, вел себя предосудительно, все время попадая в темные истории. Держать такого человека там, где крутятся большие деньги, очень опасно, — мелькали в его мозгу тревожные мысли. — Важно, чтобы Витек привез аргументы, способные убедить в этом сына». И взяв трубку, велел секретарше срочно соединить с приятелем из ФСБ.

— Знаешь, Леня, мне нужно твое содействие, — сказал он ему, поприветствовав и вежливо поинтересовавшись, как идут дела. — Попроси своих коллег в Одессе оказать содействие моему сотруднику. Тоже афганец. Фамилия — Сальников. Виктор Степанович. Вы же поддерживаете с Украиной связь?

Сидящий за столом в своем кабинете полковник усмехнулся:

— Само собой, хоть они теперь и «самостийные». Но не беспокойся, твоему человеку хохлы помогут. С тебя за это будет причитаться.

— Отслужу! Разве за мной когда пропадало? — заверил его Юсупов. — Все мы, прошедшие Афган, — братья!

— Это как всегда, но моя половина мечтает попасть на премьеру к твоей Свете, — сделал конкретную заявку полковник. — Надеюсь, мы ее не разочаруем?

Михаил немного смутился, но твердо пообещал:

— Разумеется! Можете считать, что билеты у вас в кармане. И не куда-нибудь, а в директорскую ложу.

Он положил трубку на рычаг и озабочено почесал затылок:

— Боюсь, Света это кому-то уже обещала, и директорская ложа не резиновая. Но по счетам надо платить. Благополучие Пети для нас важнее!

* * *

Криминальному «авторитету» Илье Резнику стукнуло уже пятьдесят, но его здоровью и силе могли позавидовать молодые. Крупный мужчина, плечистый и кряжистый, он все еще пользовался большим успехом у женщин, несмотря на непропорционально большой торс, короткие ноги и совершенно лысый череп. Очевидно, природа компенсировала эти физические недостатки, потому что Оксана была влюблена в него как кошка. Вот и этой ночью, издав громкий стон удовлетворенной плоти, она покрыла его густо заросшую черным волосом грудь благодарными поцелуями и, задыхаясь от блаженства, жарко прошептала:

— Нет второго мужика… как ты, Илюшенька! Ты… прям… жеребец!

Но широкая спина Резника продолжала двигаться, он только начал входить в раж, и прежде, чем кончил, его любовница еще два раза уносилась в заоблачные выси, оглашая квартиру истошными криками от испытываемого острого наслаждения. Илья хотел было начать все сызнова, но он уже довел свою партнершу до изнеможения, и она запротестовала:

— Все, Илюшенька, давай передохнем, не то помру! Ведь ты этого не хочешь? Уж если я не выдержу, то другие и подавно.

Резник недовольно засопел, но Оксана знала, чем его смягчить — недаром жила с ним уже три года в отличие от других баб, которых он менял как перчатки.

— Пойдем милый лучше на кухню, я тебе поджарю кусок вырезки и салатику похаваем! — вкрадчиво предложила она и, хихикнув, добавила: — Тебе надо подкрепиться после такой ударной работы, да и я что-то проголодалась.

Выросший в многодетной семье одесского биндюжника, в которой часто не было даже хлеба, Резник любил поесть, и к тому же Оксана вкусно готовила.

Дважды звать его ей не пришлось. Весь заросший, как горилла, черной шерстью, он удивительно проворно для своих габаритов слез с кровати и, в чем мать родила, проследовал на кухню. Она же набросила на плечи халатик, и вскоре они уже сидели за столом, допивая остатки коньяка и с аппетитом поглощая салат оливье из большой хрустальной вазы.

— За что я тебя особенно ценю, Ксанка, — ты знаешь, что мужика надо хорошо накормить. А другие, — он с усмешкой скосил глаза на низ живота, — только об одном этом и думают, шалавы.

— Да уж, Илюшенька, со мной ты никогда голодным не останешься. Да и здоровья только у меня на тебя хватит — такой ты ненасытный.

Резник благодушно кивнул, и, решив, что настал подходящий момент, Оксана попыталась уговорить сожителя помочь ее сыну.

— Вот ты интересовался богатеньким другом детства моего Митьки — тем, кто все время подбрасывает ему бабки, — осторожно начала она. — Помнишь?

В маленьких, спрятанных под крутым лбом, рысьих глазках Резника сразу зажглись алчные огоньки, и он, чтобы не выдавать свой интерес, с деланным безразличием бросил:

— А что, им стоит заняться?

Чтобы его больше заинтересовать, ушлая сожительница выдержала паузу, прожевывая еду, потом налила себе и ему по новой и только после этого сообщила:

— Еще бы! Знаешь, что я выяснила у м…ка, который помог мне вырастить Митьку? Он ведь до сих пор его опекает, — она презрительно скривила губы.

— Ты давай ближе к делу! — не выдержав, приказал Резник. — Так что тебе сказал о нем этот фраер?

— А то, что этот его друг, Петька Юсупов — я его знала еще сопляком — теперь знаешь кто? — Оксана снова сделала интригующую паузу, но любовник бросил на нее такой свирепый взгляд, что она торопливо сообщила: — Президент концерна «Алтайский самородок» — вот кто! И все фактически принадлежит ему.

Но бандитский «авторитет» уже не скрывал своего интереса. Он залпом выпил свою стопку и тоном, не допускающим возражений, дал ей задание:

— Завтра же отставишь другие дела и займешься только этим! Чтоб я все знал об этом Петьке и его семье — до мелочей!

«Ну вот он и клюнул! — мысленно обрадовалась Оксана. — Теперь вызволит Митьку», — и плаксиво потребовала:

— Поскорее «отмажь» Митю! Без него у нас ничего не выйдет!

Однако ее расчеты не оправдались. Маленькие глазки Резника смотрели на нее с откровенной насмешкой.

— Ну и курьи мозги у тебя, Ксана, — как у всех баб. Много ты понимаешь! Вот как раз теперь-то я и пальцем не пошевелю для этого.

Его отказ поверг ее в шок. У Оксаны был такой растерянный и жалкий вид, что Резник сжалился и лениво объяснил:

— Пусть его выручает этот друг детства. Насядьте на него с этим твоим фраером. А мы с ребятами «зарисуем» как он будет «отмазывать» Митьку. Этот материальчик нам пригодится.

От обиды и разочарования у Оксаны в глазах выступили слезы и, чтобы утешить любовницу, он ее заверил:

— Да не волнуйся так, вытащит он Митьку! А если не получится — я сам это сделаю. Но надо, чтобы в это вляпался Юсупов.

Теперь и до Оксаны дошел его хитрый замысел. Лицо у нее разгладилось, она налила в стопки остатки коньяка, и они выпили за успех задуманной им аферы.

* * *

Виктор Сальников сидел за свободным столом в тесном помещении местной службы безопасности. Перед ним лежало досье, и он внимательно перелистывал находившиеся в нем документы, выписывая в блокнот интересующие его данные. «Да уж, богатая биография, несмотря на молодость, у Дмитрия Тенгизовича Голенко, — мысленно подытожил он. — Ну, а о мамаше и говорить нечего: прошла, что называется, сквозь огонь и медные трубы. В каких борделях только не побывала, в какой грязи не вывалялась!»

— Да, надо спасать от него Петю во что бы то ни стало! — вслух решил он и захлопнул пухлую папку.

— Ну как, нашли, что вас интересовало? — спросил у него подошедший офицер в погонах капитана.

— Все, что было нужно. Большое спасибо, — поблагодарил его Сальников. — С вашего разрешения, я выписал адреса матери Дмитрия Голенко и его сожительницы. Мне необходимо встретиться с ними и переговорить.

— Желаю успеха, — улыбнулся ему капитан, забирая досье, и дружески предупредил: — Только не предпринимайте никаких действий, которые могут повредить следствию.

Он подписал Сальникову пропуск и, подумав, добавил:

— Будьте осторожны.

— Я должен ее остерегаться? — усмехнулся Виктор. — Оксана Голенко, конечно, та еще оторва, но ведь и я прошел Афган!

— Я не ее имел в виду, а того, с кем живет, — серьезно пояснил офицер. — Это очень опасная личность — один из местных уголовных «авторитетов». О Резнике не слыхали?

— Это случайно не «Резаный»? Под такой кличкой в наших списках числится один из «воров в законе».

— Точно он! Резник сейчас на свободе.

Капитан крепко пожал Виктору руку, и в его взгляде, которым он проводил москвича, можно было прочесть тревогу.

* * *

На звонок Сальникову открыла дверь пожилая, неряшливо причесанная женщина в домашнем халате.

— Можно мне видеть Зою Линчук? Она дома? — спросил ее Виктор.

Соседка недоверчиво вытаращила глаза на элегантно одетого солидного мужчину и, чисто по-одесски, выразила недоумение:

— Вы приличный господин, или я ошибаюсь? Такие к этой… прости, Господи, не ходят! — но, увидев в его руках знакомую красную книжечку, сразу сбавила тон. — Ой, извините! Куда она денется? Как всегда, валяется еще в постели, а ребенок некормленный орет. Вы слышите?

И правда, из конца коридора огромной одесской коммуналки доносился детский крик. Сальников подошел к двери, за которой плакал ребенок, и громко постучал. Ему пришлось еще два раза повторить стук, прежде чем хозяйка сонным голосом отозвалась: