Карен Рэнни - После поцелуя

– Подожди, – сказала она, прежде чем Монтрейн уложил ее на кровать. – Постой на месте минуточку, прошу тебя.

– Зачем? – Его щеки пылали, глаза блестели лихорадочным блеском.

Рука Маргарет легла на его нагую грудь, пробежалась по ней, потом ее большой палец уперся в ложбинку у основания шеи, и она с наслаждением ощутила, как бьется под пальцем его пульс.

– Должен предупредить тебя, Маргарет, – хрипло проговорил Хоторн, – что я не смогу долго ждать.

Граф много раз говорил Маргарет о своей налаженной жизни, о том, как он ценит сдержанность и порядок во всем. Правда, она еще ни разу не была свидетельницей того, чтобы этот его любимый порядок управлял собственной жизнью графа.

– Иногда ждать бывает очень даже полезно, Майкл. – Ее пальцы медленно поползли по его плечу, словно она давала мужу время остановить ее. Потом она обхватила плечо всей рукой, оценивая его размер.

– Нет, сегодня это утверждение неверно, – возразил Хоторн.

Маргарет довольно улыбнулась.

– Тебе следовало бы попозировать скульптору, изваявшему статуи в твоем пантеоне, – проговорила Маргарет. – Ты удивительно хорошо сложен.

На мгновение граф, казалось, лишился дара речи, впрочем, он сумел быстро взять себя в руки и справиться с изумлением.

– Так, стало быть, я могу попросить тебя заплатить за мои услуги? – с усмешкой спросил он, подводя Маргарет к кровати.

– Надеюсь, что нет, – сказала она, не сводя с него глаз.

Монтрейн улегся на постель и протянул к жене руки, явно не желая замечать ее наготы.

Наполовину освещенный светом свечей, наполовину скрытый ночными тенями, Хоторн походил на какого-то восточного пашу. Этот человек обладал поразительной физической привлекательностью, которая манила ее, и острым умом. Он заставлял Маргарет улыбаться, даже когда обольщал ее.

И все же это не было обольщением. Скорее это можно было называть алхимией духа. Едва оказавшись наедине, они оба ощущали это. Редкое, поразительное чувство, как будто сам Господь Бог отдал Маргарет Монтрейну. «За твое горе и твои слезы даю тебе нечто чудесное. Что-то, чем ты должна дорожить до конца своих дней. Храни это, ибо никогда больше ты не будешь благословлена такой любовью».

– Сомневаюсь, что я смогу заплатить тебе, ты же мне просто не по карману, – с улыбкой произнесла Маргарет. – Но, глядя на тебя, можно подумать, что твоя цена равна твоему весу в золоте. Все самые богатые женщины в мире захотели бы приобрести такое сокровище, как ты.

– Есть на свете вещи дороже денег, – сказал он с такой же, как у его жены, поддразнивающей улыбкой.

Маргарет легла рядом с мужем на постель и повернулась к нему лицом. Ее охватила дрожь, где-то в глубине ее существа запылал огонь, который быстро распространился по всему телу, охватив даже кончики пальцев.

– Это правда? – спросила она.

Монтрейн положил руку ей на бедро, потом провел ею по животу.

– Когда начнет меняться твое тело? – спросил он. Этот вопрос удивил Маргарет.

– Думаю, довольно скоро, – отозвалась она. Его пальцы обвели границу ее соска.

– Твоя грудь станет больше, – заметил он. Маргарет кивнула. Опустив глаза, она увидела, как рука Хоторна пробежала вниз от ее груди к пупку.

– Мне кажется, ты удивительно подходишь на роль матери, – тихо произнес Майкл. В его нежной улыбке был лишь намек на игривость.

– Надеюсь, для того, чтобы получать удовольствие от общения с тобой, платить не надо?

– Может, всего лишь один поцелуй?

Перекатившись на спину, Монтрейн потянулся к жене. Маргарет склонилась над ним, положила ему на щеку ладонь. Его кожа пылала. Маргарет провела пальцами по его губам, а потом накрыла его рот своим. Какое-то странное у нее было ощущение, какое бывает, пожалуй, когда слезы жгут глаза или когда чувствуешь почти физическую боль от счастья.

Маргарет не могла припомнить столь же чудесного момента в жизни, как этот. Комната была совсем слабо освещена, по углам метались неровные тени, а капли дождя на оконном стекле поблескивали, как бриллианты.

Можно ли остановить время? Если так, то Маргарет хотела бы заморозить это мгновение, когда она приподняла голову и их глаза встретились.

Похоже, лицо Майкла изменилось. Подняв руку, он запустил ее в локоны Маргарет. Желание уступало место нежности. Сладкой, томительной, полной страсти, которая обещала не просто физическое удовольствие.

Маргарет чувствовала себя околдованной.

Человек, лежащий рядом с ней, – ее муж. Перед Богом и перед людьми, их брак освящен церковным обрядом. Этот человек – отец ее будущего ребенка, он поклялся беречь и защищать ее, не жалея сил.

Монтрейн приподнялся, лег на Маргарет и вошел в нее, словно понимал, что ее тело уже готово принять его горячую плоть. Он нужен ей. В ее теле есть пустота, которую только он может заполнить.

Глаза Хоторна оставались открытыми, и он, не отрываясь, смотрел на Маргарет, которая обхватила его плечи обеими руками. Маргарет видела свое отражение в его глазах. Интересно, подумала она, если заглянуть еще глубже, увидит ли она того человека, который прячется за внешней оболочкой графа Монтрейна? Самца необыкновенной силы? Графа, который с таким неистовством занимается с ней любовью? Высокомерного, преданного, гордого человека? Знатного вельможу, который любит свою страну, чтит свою семью. И любит ее.

Свеча горела, секунды словно замедлили свой бег, пока они смотрели друг на друга. Даже их дыхание стало медленнее, пока они не начали дышать в унисон. Хоторн крепче сжал Маргарет в своих объятиях.

Странные ощущения испытала она в эти мгновения. Ей казалось, что она полностью в его власти. Он овладел ею, став при этом частью ее сущности, ее тела. Маргарет даже не смогла бы объяснить, какие именно чувства охватили ее. Пожалуй, можно было бы сказать, что она перестала ощущать, где кончается ее плоть и где начинается его. Маргарет закрыла глаза, из-под закрытых век по ее щеке скатилась горячая слеза. Монтрейн зажал ее рот поцелуем. Их тела двигались все стремительнее, неистовая пляска любви становилась все быстрее, приближая супругов к сверкающему финалу.

Опершись головой на руку, Монтрейн внимательно изучал жену, лежавшую рядом на боку.

Горизонт уже окрасился первыми лучами солнца. Небо постепенно светлело, темные ночные краски уступали место голубой лазури. Вскоре, словно предупреждая о приближении солнца, небо заалело, как нежные щеки Маргарет. Майкл погладил подбородок Маргарет, провел пальцами по ее губам, носу. Один палец пробежал по тонкой линии ресниц, а затем вернулся к ее пухлому рту.

– Ты не спишь, – прошептал он. – Иначе ты бы улыбалась.

– Я сплю, – твердо проговорила она. – А ты меня щекочешь.

Майкл положил ладонь ей на плечо, провел вниз по ее руке. У нее были тонкие длинные пальцы с ровными, чистыми и аккуратно закругленными ногтями. Но на каждом кончике пальца были мозоли. Лишь увидев деревенский дом Маргарет, Монтрейн узнал, как живет его избранница, и понял, что она находится на грани нищеты. И все же она отказывалась от его поддержки. Даже брать у него деньги не хотела. Маргарет была гордой и независимой женщиной.

Его женой.

– Маргарет! – Они лежали так близко, что его дыхание щекотало ей щеку.

У нее были волосы цвета осени, ее губы с такой легкостью кривились в улыбке и молили о поцелуях со вкусом вечности. Непростые слова складывались у Монтрейна в голове – нет, то были поэтические строки. Прежде Хоторну казалось, что он понимает желание. Ведь были у него прежде женщины, которых он хотел, с которыми занимался любовью. Но он относился к желанию точно так же, как и к остальным своим чувствам, которые надо было понимать и принимать. Но лишь сейчас Майкл стал познавать глубину собственного невежества.

Маргарет открыла глаза и посмотрела на него. Увидев выражение ее лица, Монтрейн улыбнулся. Раздражение и сонливость. Ее не так-то просто разбудить.

Он должен сказать ей, прежде чем наступит следующее мгновение, прежде чем шевельнутся стрелки часов.

– Я принимаю тебя, Маргарет, – проговорил Монтрейн, не сводя глаз с милого лица жены. – И люблю тебя. Безоговорочно. Безумно.

Поначалу, казалось, Маргарет не поняла смысла этих слов, но уже через мгновение она вспомнила их недавний разговор.

– Я тоже принимаю тебя, Майкл, – прошептала она улыбаясь. – И тоже люблю тебя. Безоговорочно. Безумно.

Уже в следующее мгновение граф Монтрейн понял одну вещь. Раньше он не очень-то верил в любовь, хотя признавал ее существование. Однако прежде он не понимал, что любовь расцветает в глубине существа и передается от души одного человека другому. Не знал он, что любовь всепоглощающа, что это святое чувство – благословение дающему и принимающему.

И еще любовь бывает неразумна.

Маргарет свернулась клубочком рядом с мужем. Хоторн обнял ее, и она доверчиво уткнулась носом в его плечо, задев его нежными губами. Уже через несколько мгновений ее дыхание стало тихим и спокойным. Графиня Монтрейн опять заснула. Хоторн улыбнулся и бережно прижал ее к себе.

Смайтон поджидал Маргарет у лестницы.

– Позвольте мне поздравить вас по случаю вашего замужества, миледи, – весьма сдержанно произнес он.

– Благодарю вас, Смайтон, – улыбнулась Маргарет. Ей пришло в голову, что Смайтону даже не известно, что к ней впервые обращаются столь официально.

Как ни странно, Маргарет подумала, что, будь ее отец жив, он бы походил на старого слугу. Ведь отец тоже был солдатом. Бабуля говорила, что у ее отца были сильные широкие плечи и большое лицо. Маргарет была совсем маленькой девочкой, когда отец умер, но временами ей казалось, что она помнит его холодные голубые глаза. Или, может, эти воспоминания были всего лишь навеяны рассказами бабушки.