Следующие несколько секунд наш поцелуй перестает быть невинным; Карл резко отстраняется, а я остаюсь на месте, с трудом переводя дух. Он впивается в меня взглядом, а я, чтобы не смотреть на него, утыкаюсь ему в плечо.

– Шарлотта, ты в порядке?

– Да, – выдыхаю я, пытаясь навести порядок в мыслях.

Может, мне следует извиниться? Однако я сама еще не поняла, что произошло. От этого поцелуя по моему телу разлилось приятное тепло, которое мне хочется сохранить. Я разочарована тем, как быстро все закончилось.

– Не знаю, что на меня нашло, – говорю я неуверенно.

Карл отодвигается, в удивлении вскидывает брови, и вдруг его лицо освещает улыбка.

– Забудь и наслаждайся праздником!

Он раскачивает меня в объятиях, как будто давая понять, что этот поцелуй не имеет никакого значения. А я только об этом и думаю. К нам опять подходят люди, поздравляют, пожимают нам руки. Некоторые оказываются сослуживцами Карла, и с их слов, в последние недели он очень переменился – стал рассеянным, но при этом выглядит чрезвычайно счастливым. Я сдерживаю улыбку, вспоминая, что Карл говорил о слухах, которыми полнится его офис. Он не отпускает мою руку, кивает и подыгрывает доброжелателям с апломбом, который приводит меня в замешательство.

Как только разговор заходит о работе, я ускользаю к Бренде, которая встречает меня лучезарной улыбкой. Все вокруг веселятся. Куда бы я ни посмотрела, я вижу только улыбки. Просто невероятно, что в одном зале сконцентрировано столько радости, и мне это нравится.

Я нахожу глазами Карла. Он все еще на танцполе, играет с детьми. Впервые я думаю о нем совсем в другом ключе – как о мужчине, а не просто о друге. Ведь скоро он будет держать на руках мою дочь…

– Карл будет хорошим отцом.

Я вздрагиваю, главным образом потому, что слова эти произнесены дамой, с которой я не знакома. Я с любопытством смотрю на нее, кивком выражаю согласие.

– Вы очень красивая пара, – продолжает дама. – И я впервые вижу, чтобы Карл танцевал.

– Это всё Шарлотта, – объясняет Бренда. – У нее дар делать нас счастливыми.

Ее слова заставляют меня улыбнуться, но взгляд мой не отрывается от Карла. Неужели он действительно чувствует себя счастливым благодаря мне? И почему для меня так важно, чтобы это было правдой?

У соседнего столика Бренда беседует с такими же любительницами бриджа, как и она сама, но я в этой игре ничего не смыслю. Однако уходить не спешу, просто стою и слушаю.

Подходит Карл и усаживается слева от меня. Вникнув в суть происходящего, он тут же предлагает матери пригласить приятельниц к себе на партию бриджа. Бренда вопросительно смотрит на меня – как я к этому отнесусь, – но сын настаивает, говорит, что мы тоже скоро уйдем, потому что мне нужно отдохнуть и он обещал отвести меня на пляж полюбоваться закатом. А на ночь мы останемся у него в квартире…. Мы с Карлом ни о чем таком не договаривались, но когда он взглядом просит меня подтвердить его слова, я соглашаюсь.

Оживленная беседа за столом возобновляется. Идея устроить дома спонтанную вечеринку очень нравится Бренде. Карл шепчет мне на ухо, что мать давно не играла в бридж. А для него это – шанс исполнить данное мне обещание: устроить меня на ночь в своей спальне, чтобы утром я проснулась и полюбовалась восходом солнца над морем.

– Ты это серьезно? – спрашиваю я, испытывая при этом странное волнение.

– Конечно. Ты согласна?

Он и я – наедине, в его квартире… Словно желая меня уговорить, Карл обещает, что мы закажем еду из китайского ресторана и я смогу полежать в пенной ванне, а он весь вечер будет исполнять мои капризы. Я соглашаюсь не раздумывая.

Бренда встает, обходит столик, целует меня в щеку и спрашивает, действительно ли я согласна остаться на ночь у Карла. Я киваю, улыбаюсь. Она напоминает Карлу о том, что мне нужно побольше отдыхать и пить много воды и что завтра меня надо вернуть домой часа в четыре, потому что нам с ней нужно много чего еще приготовить к новогоднему столу. Я чувствую себя ребенком, находящимся под опекой разведенных родителей. Но стоит мне выйти из зала, как у меня становится легче на душе. Карл держит меня за руку. Щеки у меня почему-то пылают, а сердце бьется как сумасшедшее.


Рука в руке мы с Карлом идем по пляжу и любуемся закатом. Все просто замечательно. Мы похожи на влюбленную парочку, но, думаю, эта глупая мысль пришла в голову только мне. Карл говорит без остановки: в основном о матери. Рассказывает, какое это для нее удовольствие – возобновить общение со своими партнершами по бриджу, и что это доказывает – она понемногу возвращается к жизни.

– Благодаря тебе мама чувствует себя лучше.

– Перестань! – возражаю я. – Это она мне помогает. И ты тоже.

– Мы сильнее, когда вместе. Это и есть семейные узы.

Мне приятно это слышать, и я молча киваю. Хочется верить, что так оно и есть на самом деле. В любом случае, в том, что касается меня, это справедливо.

– Ты весь вечер улыбаешься, – замечает Карл после продолжительной паузы.

И он прав. С тех пор как мы оказались на пляже, мое приподнятое настроение отражается у меня на лице. Мне кажется, это сон – я держу Карла за руку, у наших ног – бескрайний океан, над головой – великолепное, с розовато-оранжевыми разводами небо, на которое я вот уже двадцать минут смотрю и никак не могу насмотреться… Прохладный порывистый ветер развевает мои волосы, но возвращаться в квартиру мне совершенно не хочется.

– Тут так красиво… – говорю я.

И смотрю на Карла.

– Спасибо тебе за этот вечер. Ты так старался, чтобы все прошло хорошо! И еще спасибо за то, что привел меня сюда.

– Я опекаю тебя, вот и все. Совсем как Супермен.

Я пожимаю ему пальцы, тихо усмехаюсь.

– Надо же, как мне повезло! Я вышла замуж за Супермена!

Карл смеется, и мы идем дальше. Над пляжем сгущаются сумерки, и цвета словно стираются, сливаясь в один – темно-синий, но мой спутник этого как будто не замечает. Он рассказывает, как удивились подчиненные, узнав о его женитьбе, и что ему доставляло удовольствие их дурачить, пока наконец не останавливается и не поворачивается ко мне лицом:

– Я тебя поцеловал… там, в зале. Это было ОК?

Дерзость этого вопроса застает меня врасплох, и я ощущаю, как кровь приливает к моим щекам. Что он подразумевает под этим «ОК»? Что это было приятно? Я растерянно бормочу:

– Да, пожалуй…

– Понимаешь, я не хочу, чтобы между нами была недоговоренность… – поясняет Карл.

– Все хорошо, не беспокойся.

Даже в темноте я вижу, как он улыбается, кивает, и мы идем дальше, все так же держась за руки. Неужели это все? Конец разговора? Поддавшись порыву, я признаю́сь:

– Знаешь, это было даже… приятно.

Не проходим мы и трех шагов, как Карл снова останавливается. Долго смотрит на меня, потом говорит:

– Это правда.

То, как он на меня смотрит, мне нравится и в то же время смущает меня. Каждую секунду я жду, что мы направимся дальше, но Карл все стоит и смотрит на меня, крепко сжимая мне пальцы.

– Замерзла? Может, пойдем домой?

У моря и в самом деле холодно, и мои волосы треплет ветер, но мне не хочется нарушать очарование момента. Еще чуть-чуть, еще минутку… Я призываю всю свою смелость, чтобы озвучить желание:

– Если бы ты меня сейчас поцеловал… это было бы очень романтично.

Хмуря брови, Карл вглядывается в меня с удивлением, потом наклоняется и целует в губы – ласково, едва ощутимо. Он уже хочет отстраниться, когда я теряю над собой контроль – хватаю его за плечи и притягиваю к себе. Единственное, о чем я сейчас мечтаю, – снова испытать чудесное ощущение, которое вызвал во мне наш поцелуй там, на рождественской вечеринке.

Карл отвечает на мой порыв: гладит меня по волосам, мягко приближает мою голову к своей, и наш поцелуй становится более глубоким, страстным. Потом Карл проводит губами по моей щеке, по шее, оставляя прохладную дорожку, и я окончательно теряю голову. В моем теле разгорается пожар, я сдерживаю вздох удовольствия. Может, поэтому Карл замирает. Я ищу глазами его глаза и только-только прихожу в себя, когда звучит вопрос:

– Ты хочешь, чтобы я остановился?

Я хлопаю ресницами, мотаю головой. Карл улыбается уже с большей уверенностью. Я тянусь к его губам. Этот поцелуй заставляет нас забыть обо всем, что нас окружает. Мы целуемся как сумасшедшие.

Немного придя в себя, мы смотрим друг на друга и неожиданно начинаем хохотать.

Карл хватает меня, прижимает к себе и ласково раскачивает.

– Шарлотта, я не думал, что мы…

– Я знаю.

Мы долго стоим обнявшись, пока дыхание не возвращается в свой привычный ритм. Перед нами – великолепнейший пейзаж из всех, какие только можно себе представить, но стоит мне посмотреть на Карла, как все вокруг исчезает. Я прижимаюсь к нему и закрываю глаза – боже, как это приятно, когда он вот так трется щекой о мою щеку…

– Мне с тобой очень хорошо!

Я произношу это шепотом, но Карл тут же меня отталкивает, и глаза его лукаво блестят.

– Идем домой?

– Да!

Он опять берет меня за руку и быстрым шагом направляется к дому. Через каждые десять шагов мы останавливаемся, чтобы поцеловаться, и Карл все время шепчет: он не может поверить в то, что между нами происходит, и очень счастлив. Мы смеемся как умалишенные и целуемся снова и снова. Так хорошо мне не было уже целую вечность…

Глава 14

Признание

Как только первые рассветные лучи проникают в комнату, я просыпаюсь. И быстро поворачиваюсь спиной к окну, чтобы спрятаться от света, который пытается проникнуть под веки. Прижимаюсь к Карлу и лежу так какое-то время, все еще пребывая в мире грез и наслаждаясь приятным теплом.

Проснувшись окончательно, вспоминаю, где я, открываю глаза и смотрю на лежащего рядом мужчину, чья тяжелая рука покоится у меня на талии. Вздыхаю от удовольствия и снова проваливаюсь в дремоту. Я потихоньку от себя отпускаю сон и вдруг вспоминаю, какое зрелище сейчас разворачивается у меня за спиной. И осторожно, чтобы не разбудить Карла, поворачиваюсь.