Будучи единственным ребенком в семье, Андора всегда чувствовала себя немного застенчиво в компании сверстников, но невозможно было долго робеть среди смеха, болтовни и веселья королевских фрейлин. Они рассказывали ей последние дворцовые сплетни, предупредили о тех представителях старшего поколения дворян, которые были неравнодушны к неискушенным девочкам, и о молодых кавалерах, всегда готовых подшутить над ними.

— Хорошо, что лорд Лестер сейчас в Голландии, — сказала мисс Элизабет Саутвелл. — Если бы он был здесь, принялся бы ухаживать за вами и вы бы только и думали, как не обидеть его, с одной стороны, а с другой — не дать понять королеве, что он позволил себе нечто большее, чем простой взгляд в вашу сторону.

— Лорд Лестер сейчас отошел на задний план, — заметила Элеонора Рассел. — Так же как и бедный сэр Вальтер Релей. Теперь только одному человеку не следует слишком нежно улыбаться вам, и лучше не встречаться с ним взглядом за столом. Это.

— Граф Эссекс! — подхватили фрейлины.

— Неужели вы хотите сказать, что королева ревнует? — спросила Андора с удивлением.

— Конечно, — ответила Элизабет Саутвелл. — Когда у ее величества появляется фаворит, остальные о нем и думать забудь.

— Он слишком молод для нее, — сказала леди Мэри Говард с вызовом.

— И вы собираетесь сказать ей об этом? — отпарировал кто-то.

Андора была смущена и озадачена. Для нее королева всегда представлялась чем-то вроде богини, о которой ее отец, да и все остальные говорили с глубоким благоговением и восхищением. Она никак не могла предположить, что королева окажется женщиной с обычными человеческими чувствами. Но все же, наблюдая за танцующей королевой, Андора не могла не верить, что в ней было что-то магическое. Неужели эта стройная, грациозная, гордая маленькая женщина правит страной вот уже двадцать восемь лет? Неужели это властное узкое лицо с сияющим, почти гипнотическим взглядом под венцом пламенеющих рыжих волос принадлежало обычному человеку? Легче было поверить, что королева и в самом деле богиня, — или колдунья, как предпочитали называть ее враги.

— Да, она прекрасна. Но и вы очаровательны. Так очаровательны, что, боюсь, исчезнете в прозрачном воздухе, — прошептал ей на ухо чей-то голос.

Андора вздрогнула и, обернувшись, встретилась взглядом с совершенно не знакомым ей человеком.

— Как вас зовут? — спросил незнакомец.

Андора попыталась получше рассмотреть его: богато расшитый камзол, серьга, сверкающая в ухе, аккуратно подстриженная черная бородка в сочетании с черными глазами и бровями. Затем, с некоторым усилием отвернувшие от него, она твердо сказала:

— Мне кажется, мы не знакомы, сэр. Прошу прощения.

Он поклонился и исчез в толпе придворных, наблюдающих за танцами.

Их яркие одежды, казалось, отливали всеми цветами радуги.

Андора почувствовала, как ее сердце от волнения забилось быстрее. Не была ли она груба? Или не в меру щепетильна? Разрешалось ли при дворе разговаривать с кем-то кому ты не была представлена? И что он имел в виду, говоря ей такие необычные комплименты?

Она снова ощутила себя вдруг маленькой и одинокой. Слишком много непонятного. Ей опять захотелось вернуться к отцу, домой, услышать не скрипичную музыку, а крики грачей, устраивающихся на ночлег в высоких деревьях, и мягкое журчание ручья в небольшом водопаде у пруда с карпами.

— Мисс Блэнд, разрешите представить вам лорда Мертона, который горячо желает познакомиться с вами.

Андора медленно повернулась. Она узнала голос леди Скадамор, и, как она и ожидала, джентльмен, представленный ей, оказался не кем иным, как тем незнакомцем, который заговорил с ней несколько минут назад.

Она сделала реверанс и, поднявшись, обнаружила, что леди Скадамор ушла.

— Ну а теперь позволено ли мне будет сказать вам, как вы очаровательны? — поинтересовался лорд Мертон. Андора молчала, и он продолжил: — Теперь нас представили друг другу по всем правилам. Все приличия соблюдены?

— Я думаю, милорд, что вы смеетесь надо мной, — сказала Андора. — Я ведь только что прибыла из деревни и еще не привыкла к придворному этикету.

Ее простота, казалось, обезоружила его, так как он сказал:

— Прошу прощения, если я сказал что-нибудь, что могло расстроить вас или заставить вас подумать, что я не совсем искренен. Но я говорил правду, только правду, с того самого момента, как увидел вас.

Не было сомнения в искренности его слов, и Андора немного успокоилась при виде его улыбки и доброжелательного выражения лица.

— Вы чувствуете себя потерянной и испуганной, — сказал он. — Я испытывал то же самое, когда впервые попал ко двору. Он замолчал, но, так как Андора не произнесла ни слова, продолжил: — Мне было всего семь лет в то время, и я плакал каждую ночь, прежде чем уснуть. Я хотел домой, к маме. Блестящие игрушки, лежащие повсюду, не могли заменить мне моего пони и моей собственной старой собаки.

— Но теперь вам нравится здесь? — спросила Андора слабым голосом.

— Да, конечно. Так же как и вам понравится со временем, — сказал он успокаивающе. — Вы увидите, что двор Елизаветы — это центр жизни. Именно здесь все происходит, все начинается. Здесь не бывает скуки; посыльные появляются и исчезают; секреты войны и мира, предательство, верность, отвага — что бы ни произошло, вы знаете об этом. Променяли бы вы все это на лошадь и собаку в пустой деревне?

— Сейчас — да, — сказала Андора, и они оба засмеялись. Смех немного ослабил ее внутреннее напряжение.

— Так-то лучше, — сказал лорд Мертон. — Теперь вы снова выглядите счастливой. Такая очаровательная девушка, как вы, должна всегда выглядеть счастливой.

Андора не нашлась, что ответить. Она опустила глаза под его взглядом, и через секунду он предложил:

— Не хотите ли потанцевать со мной?

— Это то, чего я тоже боюсь, — ответила Андора. — Я разучивала новые танцы, но я не танцевала их ни с кем, кроме моего учителя. Как ужасно будет, если я опозорюсь.

Она посмотрела на королеву, которая исполняла сложные па с такой уверенностью и грацией, что Андора поняла, что все ее попытки будут выглядеть неуклюже и неловко в сравнении с ней.

— Давайте попробуем в тихом уголке, где никто нас не заметит, — предложил лорд Мертон, протягивая ей руку.

— Если вы обещаете не сердиться на меня, — улыбнулась Андора.

— Я обещаю, — ответил он.

Она почувствовала его пальцы, теплые и сильные, и неожиданно ощутила себя юной и взволнованной. Она больше не была тихой, робкой деревенской девушкой, прибывшей во дворец сегодня утром. В новом платье она выглядела так же хорошо, если не лучше, как остальные фрейлины, и она могла танцевать так же, как они. Она была уверена в этом. У нее, может, и не хватало опыта, но она чувствовала эту зарождающуюся уверенность в кончиках пальцев, в ритме своего сердца, в музыке, звучащей в голове.

Они присоединились к танцующим, и Андора обнаружила, что при умелой поддержке лорда Мертона она вспомнила все фигуры и выполняет их превосходно. Они танцевали минут пять, затем музыка стихла. Королева села, улыбаясь и обмахиваясь веером, и лорд Эссекс присел возле нее, держа в руке бокал вина.

Андоре показалось невежливым молчать, и она сказала:

— Здесь жарко, милорд. Я думаю, это потому, что так много свечей горит в канделябрах. Я никогда не видела столько одновременно горящих свечей.

— Вы правы, — согласился он. — Здесь душно. Позвольте мне проводить вас на свежий воздух.

Он взял ее под руку и повел к одному из огромных окон, открытых из банкетного зала в сад, но в тот момент, когда они собирались выйти, Андора осознала, что кто-то стоит позади нее, — кто-то, чье присутствие она ощутила, еще не обернувшись.

— Я полагаю, мне следует напомнить вам, мисс Блэнд, что вы сегодня на службе у королевы, — сказал холодный голос, и, взглянув в лицо человека, которого она ненавидела, она, как и ожидала, увидела презрительную усмешку у него на губах.

— Мисс Блэнд прекрасно осведомлена о своих обязанностях и без вашего вмешательства, Вейк, — отрезал лорд Мертон и Андора догадалась о давней непримиримой вражде между этими двумя мужчинами.

Сэр Хенгист ответил:

— Мне кажется, что мисс Блэнд не осведомлена о том, что ее величество не позволяет своим фрейлинам покидать зал, который она украшает своим присутствием.

— Это правда? — спросила Андора. — Я не знала об этом.

— А я не знал, что мисс Блэнд сегодня прислуживает королеве, — сказал лорд Мертон.

— Даже если бы она этого не делала сегодня, с ее стороны было бы разумнее найти кого-нибудь другого для прогулки по саду в лунном свете, — сказал сэр Хенгист с явной насмешкой в голосе и, резко повернувшись, отошел от них.

Андора чувствовала себя так, как будто она подошла к самому краю пропасти и была спасена в последний момент. И все же, так как она не любила своего спасителя, она не могла заставить себя почувствовать благодарность к нему.

«Может быть, я не должна была танцевать? — забеспокоилась она. — Может быть, мне следовало просто стоять, наблюдая за королевой, и ждать, пока она не вернется на свое место?»

Но, оглядевшись вокруг, она с облегчением отметила, что остальные фрейлины не стояли на одном месте, а разошлись по большому залу, разговаривая и смеясь со своими друзьями. Тем не менее все они были на виду, никто не покинул зал. Как это было бы ужасно, подумала Андора, если бы в первый же вечер я совершила такую ошибку — ушла в сад и была бы, наверное, приведена обратно одним из слуг по приказу ее величества.

— Простите меня! Пожалуйста, простите меня, — повторял лорд Мертон. — Если бы я вовлек вас в неприятности, я был бы просто в отчаянии. Ни за что на свете я не причинил бы вам зла.

— Вы не могли знать об этом, — быстро сказала Андора и все же она не могла не подумать, что с его стороны это было довольно глупо — не догадаться о ее обязанностях, раз она была одета в белое с серебром платье, или, по крайней мере, не побеспокоиться об этом, предлагая ей идти в сад. — Я думаю, милорд, мне лучше вернуться к леди Скадамор, — сказала она.