Марьяна Романова - Пошутил

В тот вечер Галина задержалась в офисе. Чертов годовой отчет! И почему вся нудная и кропотливая работа всегда достается ей, а не ее коллеге, вертихвостке Жанночке? Из года в год Галина сотрясала воздух пустого кабинета этим риторическим вопросом. И сама же на него отвечала: да потому что у всех коллег, кроме нее, есть личная жизнь. Они едва досиживают на рабочем месте до шести, а потом, как самоубийцы с крыши, десантируются в бурлящий город. С кем-то встречаются, с кем-то целуются, с кем-то спят, на ком-то женятся, кого-то бросают беременными и несчастными, кому-то покупают у Tiffany браслеты и серьги.

Ей было всего сорок лет – ничтожно мало, учитывая, что в ее ровесницах ходили Деми Мур и Кристин Дэвис. Но Галина выглядела куда старше – плохая пористая кожа, седые у корней волосы (в парикмахерскую забежать и лень, и дороговато, да и ни к чему), траурные складки у крыльев носа, печально поникшие уголки губ, а под глазами кожа, словно мятая копировальная бумага. Неудачный ли гормональный пасьянс, плохая ли наследственность или тотальная нехватка времени на себя – но женственность ее, не успев распуститься, неумолимо увядала. Ей еще и тридцати не было, когда некоторых ее подруг стали принимать за ее дочерей. К тому же особенной красотой бог ее не наградил. Полновата, простовата, широковата в кости. Глаза тусклые, бутылочного цвета. Ноги кривоватые – приходится под юбками прятать. Кисти рук широкие, как у мужчины, и от детской привычки грызть ногти она так и не избавилась. Косметики – ноль. Почему-то Галина стеснялась краситься. Ее смущало то, что окружающие могут подумать, что в ее годы можно питать по поводу столь неудачного экстерьера какие-то розовые иллюзии.

Взлелеянные еще в школьные годы комплексы остались с Галиной на всю жизнь, как талисман-оберег (оберегало это в основном от мужского внимания).

Нет, девственницей она не была – не то время, не тот город. Но все ее связи (точнее – все четыре ее мужчины) были случайными и после серии эротических потуг исчезали из ее жизни бесследно и навсегда.

Это не значит, что в любовь Галина не верила. С годами это смутное ожидание чуда плавно опустилось на самое дно ее существа. Опустилось на дно – не значит исчезло. Какая-то ее глубинная частичка все еще верила в инфантильную легенду о прекрасном рыцаре на белом BMW (или, уж бог с ним, пешего), который за дряблостью ее очертаний и тусклостью волос разглядит в ней Богиню. И тогда… Что случится в этом неведомом «тогда», Галина не знала. Но уж точно что-то более значимое, чем будничные страсти ее коллеги Жанночки.

Чертов годовой отчет. Теперь она не успеет зайти в гастроном и останется без привычной вечерней отрады – баночки шоколадного суфле. Может быть, оно и к лучшему – ей давно не мешало бы сбросить пяток килограммов. Но все равно обидно.

Она спустилась в метро, купив в ларьке кипу газет с кроссвордами. В вагоне почти никого не было, и Галина уютно устроилась в самом углу. Она любила кроссворды – это успокаивало. Еле слышно, вполголоса проговаривала вопросы, с энтузиазмом водолаза-поисковика рылась в бездонном море собственной памяти, радовалась, когда из темных глубин сам собою всплывал правильный ответ.

– Очаровательно!

Чужой голос раздался так близко, и это было так неожиданно, что газета хрустко дрогнула в Галининых руках. Она подняла голову и близоруко прищурилась. Рядом с ней сидел мужчина, вида вполне нтеллигентного, на хамоватого метрополитеновского приставалу совсем не похожий. Было ему лет сорок пять – пятьдесят. Пробивающаяся седина была ему к лицу – так часто бывает у брюнетов. Тонкие усики, бакенбарды, отлично сидящий клетчатый костюм, проницательный взгляд. Она немного расслабилась – от него не исходило угрозы, ну а то, что человек решил ни с того ни с сего с ней заговорить, – что ж, бывает.

– Очаровательно – что?

– Вы, – улыбнулся брюнет, – я уже три остановки вами любуюсь.

Такой простой комплимент, а внутри у Галины словно смертоносный вулкан взорвался фонтанами оранжевой лавы. Ее бросило в жар, в щеках пульсировало дрожащее тепло. С ней никогда не пытались познакомиться на улице, ни разу, даже в студенческой молодости, когда она еще на что-то надеялась и носила джинсы с вышитой на коленке дерзкой розой.

– Не пугайтесь, это не то, о чем вы подумали.

– А я ни о чем не подумала, – пролепетала она.

– Любите кроссворды?

– Как все, – пожала плечами Галина, – мне почти целую ветку ехать.

– А что же так поздно?

– Вам это действительно интересно?

– Удивительно, но, кажется, да!

Улыбка делала его глаза светлее – поразительный эффект. Вообще, приглядевшись к случайному собеседнику, Галина про себя отметила, что есть в нем что-то демоническое. Плавный изгиб темных бровей, еле заметная смешинка, притаившаяся на дне серьезных глаз. Он был красив, действительно красив. Галина посмотрела на свои туфли – стоптанные, пыльные. С годами обозначившаяся косточка у большого пальца деформировала правый ботинок. В тот день на ней был легкий плащ цвета крепкого кофе. Волосы забраны в непритязательный хвостик, на руке – пластмассовый браслет. Что она себе вообразила?! Мужчины вроде него не знакомятся с такими женщинами. Да он мог бы претендовать на любую долгоногую студенточку с копной молодых струящихся волос.

И все же, зачем-то он подошел.

Галина незаметно пощупала кошелек, спрятанный на дне сумки.

– Я не вор. Не приставала. И молодые девушки меня не интересуют, – рассмеялся странный мужчина.

– Тогда кто же вы? – она посмотрела ему прямо в глаза, хотя выдержать его взгляд было ох как трудно.

– Меня зовут Борис, и я… Исполнитель желаний.

– Что?

– Знаю, в меня сложно поверить вот так сразу. Но вы привыкните.

– Что-то я вообще ничего не понимаю! Что вы от меня хотите?

– Ничего, – Борис обнажил ровные белые зубы, – захотеть должны вы. Мое дело – исполнять ваши желания.

Внезапно открывшаяся правда березовой розгой хлестнула по щекам. И правда эта была так унизительна, что на ее глаза навернулись слезы.

– Так вы – жиголо, – упавшим голосом констатировала она.

Однако Бориса ее прозорливость не смутила, скорее наоборот. Он развеселился и рассмеялся так звонко, как беззаботное дитя.

– Какая вы смешная! Разве жиголо пристают к женщинам в метро? Я послан к вам с неба.

– Понятно. Значит, шизофрения. А жаль…

– Вы недоверчивы, и это хорошо. Легкомысленные женщины вызывают у меня лишь чувство необоснованной брезгливости. Что ж, придется предоставить доказательства. Вот, что вы хотите?

– В каком смысле? – растерялась Галина.

– В самом прямом. Называйте желание, и я его исполню. Ну не смотрите же на меня так. Что вы хотите?

Он улыбался так лукаво, и на его гладко выбритых щеках плясали такие забавные инфантильные ямочки, что Галина подумала – а чего терять? – и вступила в игру.

– Что хочу? Хочу быть счастливой, здоровой и богатой, – улыбнулась она.

– Ну, это слишком расплывчато. Говорите конкретнее, а то в небесной канцелярии могут вас и не понять.

– Цветов хочу! – неожиданно брякнула она. Мужчины никогда не дарили ей цветы. Дежурный букет мелких розочек от генерального директора на день рождения – не в счет.

– Пожалуйста! – Борис звонко щелкнул пальцами и полез в кожаный портфель.

Галина изумленно смотрела на то, как он с озабоченным видом копается в каких-то бумагах и неожиданно вытаскивает с самого дна картонную коробочку с одной полиэтиленовой стороной – а там, в наполненной специальным раствором стеклянной колбе цветет розовая орхидея, безжалостно срезанная у самого бутона. Галина видела такие в цветочных палатках – они стоили около трехсот рублей. Конечно, было бы эффектнее, если бы он, как цирковой фокусник, торжественно достал из-под полы пиджака пышное розовое соцветие. Но орхидея была прекрасна такой нездешней красотой! Поднеся ее к лицу, Галина почувствовала тонкий сладковатый аромат влажных тропиков. Ее глаза расширились от удивления, как у маленькой девочки, которая только что узнала о шарообразной форме земли.

– Это… Ну ничего себе! – выдохнула она.

– Это вам, – Борис слегка поклонился.

– Здорово! А еще можете? Например, я бы не отказалась от черной икры. Сто лет ее не ела, цены, по-моему, чересчур завышены.

Исполнитель желаний легонько щелкнул ее по носу – это было скорее кокетливо, чем обидно.

– Не все сразу. Но ваша прыть мне нравится.

– Ну вот, – с притворным разочарованием вздохнула она, – значит, деликатесов мне не видать.

– Зато я исполню самое главное ваше желание, – улыбка исчезла с его лица так внезапно, как будто в его личном пространстве вдруг наступила ночь. Даже глаза его потемнели. Серьезный, Борис выглядел немного старше – сейчас Галина подумала, что ему уж точно не меньше пятидесяти лет.

– Какое? – у нее внезапно пересохло в горле, – Какое желание?

– Вы сами знаете, – и снова этот взгляд.

Всем телом она вжалась в спинку сидения.

Она посмотрела на него недоверчиво. Потом оглянулась по сторонам – нет ли вокруг скрытой камеры? Не смеются ли над ней, дурой великовозрастной, другие пассажиры? Но никто не обращал на них внимания. Девушка лет девятнадцати, сидевшая напротив, красила ресницы в отчаянно синий цвет – и как у нее рука не дрогнет, в тряске такой? Два подростка громко обсуждали, какой размер женской груди стоит считать оптимальным (они произносили не «грудь», а «буфера» – и по их наивным детским еще лицам Галина поняла, что если они где-то и могли увидеть эти самые «буфера», то разве что в тайком от родителей купленном «Плейбое»).

– Вы так мило смущаетесь, – приглушенно протянул Исполнитель желаний, – даже не представляете, как я рад, что в наше время еще остались женщины, не разучившиеся смущаться.

А потом он вдруг взял ее за руку – его движения были плавными и вкрадчивыми, как у ворующего колбасу кота. Он поднес Галину ладонь к глазам, и ей вдруг стало неудобно за свои обкусанные ногти, за отсутствие маникюра, за шершавую кожу на тыльной стороне. Она решила завтра же перед работой купить в аптеке ланолиновый крем. Вот что странно – почему-то у нее и мысли не возникло отнять руку, поставить этого Бориса на место. Загипнотизировал он ее, что ли? Или и в самом деле было в его сущности что-то магическое?