– И мне, наверное, мой первый полёт на самолёте запомнится надолго! – засмеялась Назгуль. – Как и это моё первое путешествие на поезде длиною более чем в два с половиной дня, и одной, без родителей, но зато с такой замечательной компанией.

– И мне! – смотря в глаза Назгуль, произнёс Алибек. Несколько секунд они смотрели друг на друга в глаза, и взгляд их друг на друга выдавал их скрытые чувства. Алибек наклонился, призакрыв немножко глаза, чтобы поцеловать Назгуль, но в этот момент их обоих вспугнул громкий голос проводника:

– Подъезжаем к Алматы! Сдавайте постельное бельё и сходите в туалет пока его не закрыли!

Назгуль постеснявшись проводника, что он мог ее увидеть, выскользнула из-под объятий Алибека и быстро забежала к себе в купе. Забежав в купе и закрыв дверь, она на какое-то время отдышалась и уняла своё волнение. Смотря в зеркало, висевшее на двери купе, она осмотрела себя в зеркале и принялась поправлять себя. Сердце так сильно колотилось и билось, и это сердцебиение она ощущала всем своим телом, и даже как будто слышала своими ушами.

– Кызым, что случилось? Ты вся красная такая? – побеспокоившись, спросила у неё Жанар-апа.

– Да нет, апа! Всё нормально! – попыталась спокойно ответить Назгуль.

Она быстро забралась к себе на верхнюю полку и делая вид, что собирает постельное бельё, стала анализировать произошедшее. Ведь когда Алибек наклонился к ней, чтобы поцеловать ее в губы, она тоже закрыла свои глаза и своими губами потянулась к нему. Его близкое дыхание она ощущала своими губами и готова была слиться с ним в поцелуе, пока им не помешал проводник.

– Что это с тобой, Назгуль! – спросила тихо Анар, которая сидела напротив, поджав колени под себя и красясь. – Неужели случилось то, о чём я подумала? – смеясь, спросила она.

– Не совсем! Чуть-чуть не случилось! – оправдываясь, сказала Назгуль шёпотом, приподнеся указательный палец к носу и скомкав губы.

– Поняла! – кивнула в ответ Анар.

В это время Алибек в коридоре немного постояв возле окна в надежде на то, что Назгуль выйдет, но так и не дождавшись ее, направился в своё купе.

Быстро собрав со своей полки постельное бельё и прихватив его с собой, сдал их проводнику, а затем зашёл в туалет перед его закрытием. Возвращаться к себе в купе уже не хотелось и присев у окна, он стал смотреть в окно. Поезд уже заезжал на окраины города, и тут и там стало больше и больше появляться сперва частных домов, а затем и многоэтажек и других зданий.

Параллельно движению поезда шла автотрасса, по которой ехали в два-три ряда вереница автомобилей с включёнными фарами в темноте. Чувствовалось интенсивное движение большого города. То тут, то там располагались автосалоны с новыми автомобилями, торговые центры и магазины, автозаправки и многое другое. Несмотря на то, что на часах уже показывало десять вечера, жизнь тут кипела вовсю. Обычно в такое время суток в Уральске жизнь на улицах как бы останавливалась, не считая праздничных дней, и машин и людей на улицах города становилось меньше, чем днём, а порой и никого можно было встретить на улице, не считая площадей и парков отдыха. А так многие, кто приезжал в Уральск в первый раз с больших городов как Алматы, говорили ему, что жизнь в Уральске у вас течёт медленно и размеренно, никто никуда не торопится и не спешит, в отличие от тех мест, откуда они приезжали. Но Алибеку лично такая тихая и размеренная жизнь в малых городах нравилась больше, чем жизнь в таких больших городах как Москва и Алматы, где все куда-то вечно спешили и торопились.

Обычно эту картину он наблюдал в московском метрополитене, где люди в переходах между станциями смотрели лишь куда-то вперёд с быстрым шагом, словно боясь опоздать на следующий по другой ветке поезд, а усевшись в сам вагон, люди тупо смотрели либо в потолок, либо уткнувшись в газету, книгу или телефон. Да и живя там и общаясь с коренными жителями Москвы, он для себя выяснил, что большинство из них умные и начитанные, с кем можно вести разговор обо всём – политике, экономике, моде и так далее, но в плане человеческих качеств, таких как доброта, сопереживание, душевная теплота, он такое не ощущал. Многие из них могли тебя запросто обмануть, кинуть или подставить, использовать тебя в своих личных целях. И ещё его удивляло то, что многие там живя в одном подъезде и на одной лестничной площадке, не общались между собой как соседи. Не в пример тому, как это было в Атырау и Уральске, когда заканчивался дома хлеб или чай, то можно было запросто спросить у соседей напротив взаймы до утра следующего дня.

Да и двор у них, куда входили две-три многоэтажки, знал о каждом жильце этих домов, кто и чем жил и где работал. А может быть, время такое наступило тяжёлое, что все эти «прелести» больших городов скоро дойдут и до малых городов тоже.

Ведь урбанизация и бешеный темп жизни постепенно коснётся и малые города, такие как Уральск, – думал про себя Алибек, смотря на яркие прожектора зданий с рекламной вывеской наверху, словно манящий туда зайти.

В это время по коридору вагона пассажиры сновали туда-сюда, кто-то сдавал проводнику постельное бельё, другие приводили себя в порядок, умываясь в туалете. В это время к нему подошла Назгуль, и Алибек привстав со стульчика, вместе с ней стал смотреть в окно поезда.

– Столько тут движения и машин! – удивлённо произнесла Назгуль, смотря в окно.

– Да! Почти как в Москве! – ответил Алибек.

– Если бы меня родители отпустили учиться в Алматы, то я бы вот так в поезде ехала бы ещё в прошлом году! – с некой грустью в голове произнесла Назгуль.

– Если бы ты училась бы здесь ещё с прошлого года, то мы бы может быть и не познакомились бы вовсе! – таким же тоном произнёс Алибек, приобняв нежно Назгуль и положив свою левую руку ей на плечо.

– Всё что не происходит у нас в жизни, может быть это и к лучшему! – произнесла Назгуль, ближе прижавшись к Алибеку.

Так и стояли они несколько минут, глядя в окно и прижавшись к друг другу телами. И эти прикасания без слов заменяли их отношения к друг другу.

Спустя некоторое время поезд стал притормаживать и останавливаться. Начал видеться перрон, и на нём было много встречающих людей.

– Неужели мы выходим сейчас? – недоумённо спросила Назгуль у Алибека. – С нашего вагона никто даже и не собирается, кажется, выходить.

– Сейчас спрошу У Сисенгали Нигметовича! – с этими словами Алибек пошёл в сторону его купе и через минуту вернулся оттуда.

– Он сказал, что это вокзал Алматы-1, окраина города, а мы все сойдём на вокзале Алматы-2, через 15-20 минут, – спокойно произнёс он.

– Тогда понятно! – улыбнулась вдруг Назгуль. – А то мы же видим с тобою, что особо никто и не торопиться к выходу у нас, значит, они все знают и уже наверное не первый раз едут сюда.

– Может быть! – ответил Алибек.

Поезд затормозил и остановился, и толпа встречающих на перроне стала метаться по перрону в поисках нужного вагона. На перроне стояло несколько бабушек, торговавших яблоками. Назгуль увидев это с окна, обратилась к Алибеку.

– Алибек! Апашки на перроне яблоки продают в вёдрах, видишь? Это алматинский апорт наверное, видишь какие крупные. Может, купим попробовать?

– Давай! – согласился Алибек.

Выйдя из вагона, они направились к ним и купив самые крупные яблоки в ведре, вернулись обратно.

Испробовав их на вкус, яблоки оказались вкусными и сочными. В полутемноте они не заметили, что ведро вроде было большим, а содержимое пакета было явно меньше. Войдя к себе в купе, они стали угощать апашек и Анар.

– Странно! – произнёс Алибек и высказал свои сомнения апашкам. – Купили ведро яблок только что, вроде там было 3-4 кг, а в пакете содержимое оказалось меньше.

– Это потому что они обманывают клиентов! – с негодованием произнесла Асем-апа. – На дно ведра ложат картон, который делает ведро наполовину пустым, а сверху яблоки ложат, вот так и дурят всех незнающих.

– Да вы что! – не могла поверить этим словам Назгуль. – Может сходим проверим, Алибек?

– Поздно уже! – ответил Алибек с некоторой обидой, когда заметил, что поезд начал трогаться с места и показывая это всем сидящим взглядом на перрон.

Самих апашек, торгующих яблоками уже и след пропал, и никого уже на перроне и не было, только торопящиеся к выходу в город припозднившиеся пассажиры с их поезда с чемоданами на колесиках.

– А по их внешнему виду невозможно было определить то, что они обманывают людей! – грустно сказала Назгуль, которая впервые столкнулась с таким обманом.

– Это Алматы, кызым! – успокоила ее Асем-апа. – В больших городах как Алматы надо ухо всегда держать востро, иначе облапошат, тем более в наше время.

– Да я помню 90-е годы, когда у меня родственники и знакомые стали челноками и стали возить вещи из Алматы в Уральск. Тогда они говорили, что на барахолке в Алматы подбирали кошелёк, валяющийся на земле, а внутри были деньги, – вспомнила случай из жизни Жанар-апа. – И тут к ним подбегали несколько здоровых парней и говорили тому, кто подобрал кошелёк, что это их кошелёк. И там в действительности было например, 50000 тенге, а они говорили что там было больше в несколько раз. И тогда они заставляли нашедшего портмоне выплатить недостачу из своего кармана, и таким образом обманывали людей.

– Вот-вот! И я о том же говорю! – добавила Асем-апа. – Будьте осторожнее здесь!

– А я почему то была хорошего мнения об Алматы! – заявила вдруг Анар. – Всё-таки это ведь культурная столица Казахстана, и здесь много театров и музеев, сколько их нет в других городах Казахстана!

– Это было раньше в советское время! – ответила ей Жанар-апа. – Коренных алматинцев осталось мало, многие уехали ещё в начале 90-х годов прошлого столетия, другие уехали в конце 90-х, когда их по работе направили в Астану, куда была перенесена наша столица. Сейчас в Алматы съехались люди почти со всех городов и областей Казахстана, особенно с южных и восточных областей, и Алматы стала как большая деревня.