– Спасибо, Алибек! Ты мне льстишь!

– Нет, серьёзно Назгуль! – ответил он.

Алибек был старше Назгуль и имея опыт отношений с противоположным полом, знал о том, что когда долго и терпеливо ухаживаешь за девушкой, то в дальнейшем больше ценишь ее, чем когда быстро всё вдруг случается. Сначала надо добиться внимания девушки к себе, затем добиться от неё привязанности, а позднее и любви. Только пройдя эти все три ступени, в мозгу мужчины срабатывает механизм, который сообщает ему о том, что он влюблён. И чем дольше длится прохождение этих трех ступеней, тем сильнее зарождаются у мужчины чувства. Ему как мужчине не очень нравится, когда всё слишком просто, когда девушку легко добиться. В таком случае он будет испытывать лишь физическое влечение к девушке, нежели влюблённость. С ним это уже происходило в прошлом, когда новое знакомство с девушкой оборачивалось легкой доступностью к ней на втором или третьем свидании, или даже на первом. В итоге, физическая страсть к противоположному полу со временем проходила, и девушка как личность его уже не интересовала, а интересовала лишь как объект сексуального вожделения и всё. С взрослением Алибек стал различать, что такое настоящая любовь, а что просто лишь животный инстинкт, и как этим сообладать.

Назгуль была непохожей ни на одну их тех девушек, которые были раньше в его жизни, и к ней он испытывал больше, чем просто влюблённость.

– Теперь нам осталось лишь одни сутки езды на этом поезде, и мы уже завтра поздним вечером будем в Алматы, – смотря в окно вагона на проезжающие мимо нескончаемые степи, произнёс Алибек.

– Да! Побыстрее бы уже приехали! – смеясь, произнесла Назгуль. – Душ хочется принять побыстрее и помыться. Да и Алматы сам город увидеть и на горы посмотреть. Я же говорила ранее тебе Алибек, что после окончания школы хотела поступить учиться в вуз Алматы, но родители меня побоялись одну отпускать так далеко от себя. А вот теперь хочу вживую увидеть этот город, куда меня так сильно тянуло два года назад.

– А вдруг ты влюбишься в этот город и захочешь там остаться? – шутливо спросил Алибек.

– Ну это точно не в этот раз будет, мне же теперь надо закончить наш ЗКГУ, я же всё-таки на гранте бесплатно учусь, а так в будущем всё может быть, – спокойно ответила она. – Может быть, на магистратуру поступлю, я же ведь к окончанию университета уже взрослая буду, и меня мои родители не побояться тогда отпускать далеко от себя одну.

– Да! Дочка, как у нас говорят казахи, это гостья в доме. Рано или поздно ты покинешь свой отчим дом навсегда, – с иронией произнёс Алибек.

– И это грустно! Я хотела бы, чтобы всю оставшуюся жизнь родители прожили рядом со мной, – грустно произнесла она.

– У нас ведь было принято раньше по казахским обычаям, что с родителями оставался жить младший сын. А сейчас эти традиции многие не соблюдают уже, и много брошенных дедушек и бабушек в домах престарелых находятся. Это ведь очень жестоко по отношению к тем, кто нас родил и вырастил, и на ноги поставил. Раньше ведь у нас не было и домов престарелых, и детских домов. Если ребёнок оставался сиротой, то его на воспитание к себе брали близкие или дальние родственники, а то и вовсе чужие люди. Вот, например, мой отец, когда остался сиротой в тяжёлые голодные годы, то его приютила и воспитала чужая семья, которая потом стала ему родной, – грустно произнёс Алибек, смотря куда-то вдаль в окно.

– Раньше ведь наши предки были кочевниками и в одном ауле жили представители одного родового племени, вот поэтому они друг другу помогали и выручали, – продолжил свой разговор Алибек. – Даже обеспеченные баи помогали своим бедным родственникам в своём ауле, когда были голодные годы или джут, потому что они знали, если они потеряют весь скот от джута, то сами могли бы в раз разориться. А сейчас с каждым годом единения между нами остаётся всё меньше, каждый живет в своем маленьком мире и выживает по отдельности, а до чужих проблем им нету дела. Вот это меня очень беспокоит, Назгуль!


– Мы ведь казахи делимся на роды и жузы, может быть поэтому? – спросила наивно Назгуль.

– Мы единая нация и мы не должны делиться на роды и жузы! И вообще я считаю, что мы как народ состоим из родов и не должны делиться по родам! – с твёрдой интонацией в голосе ответил Алибек.

– Молодец, Алибек! – похлопала в ладоши Назгуль. – Мне нравится в тебе твой ум и начитанность. Такое сейчас среди молодых парней редкость! Тебе, наверное, предначертано судьбой стать политиком! – искренне улыбнулась она, сказав эти слова.

– «Если вы не занимаетесь политикой. То политика займется вами!», – говорил когда-то Отто Бисмарк, первый рейхканцлер германской империи, – с возгласом произнёс Алибек. – И я вот тоже решил ведь заняться политикой, когда мне исполнилось только 25 лет, а до этого она меня хоть и интересовала, то только в плане теории и по книгам, а на практике последние пять лет! – гордо заявил он.

– А я в этом пока еще плохо разбираюсь! – по-детски наивно и честно призналась Назгуль. – Мне, прежде всего, хочется подзаработать на этой выборной кампании. Потом завлекла идея поехать вместе с вами в Алматы, познакомиться и пообщаться с новыми людьми. Может быть со временем я и начну хорошо разбираться в политике, когда стану взрослее и разборчивее, – улыбнулась она.

– Конечно, Назгуль. Всё у тебя ещё впереди, ведь у тебя только-только жизнь начинается! – поддержал ее словами Алибек.

– А ты не устал сейчас, Алибек? – вдруг спросила Назгуль. – Может тебе хочется прилечь и отдохнуть, а то весь день на ногах и даже не прилёг.

– Спать ещё рановато, Назгуль! А вот прилечь и почитать газеты не помешало бы! – ответил Алибек.

– Ну тогда иди и ложись, и я тоже полежу и почитаю журналы и газеты, которые у нас апашки с собой в дорогу взяли почитать! – спокойным тоном произнесла Назгуль.

– Хорошо! Слушаю и повинуюсь вас, моя ханшайым! – шутя, ответил он. – Спокойной ночи тебе, Назгуль!

– И тебе того же самого! – поцеловав его в щеку, она быстро, чтобы он не опомнился, забежала к себе в купе.

Алибек через непродолжительное время, опомнившись, пошёл в сторону своего купе. Зайдя внутрь при открывании дверей купе он услышал звон стеклянных бутылок и делая вид, что ничего не слышал, снял обувь и сразу же забрался на верхнюю полку к себе. Его попутчики в это время сидели за столом и ужинали и по стоявшему перегару алкоголя в купе, было понятно что они выпивали. Алибеку не хотелось читать нотациии в этот раз взрослым мужикам, которые явно не понимали и не воспринимали нотаций, и не держали своё слово. Он просто молча прикрыл нос полотенцем и взяв газеты, принялся читать их. Спустя некоторое время он почувствовал, что у него стали сами собой слипаться глаза, и, отложив в сторону газету, он быстро заснул. Проснулся он посреди ночи, когда все его попутчики уже крепко спали, а ему захотелось сходить в туалет .

Вернувшись из туалета, он приоткрыл дверь купе, чтобы запах перегара выветрился из купе, забрался наверх и попытался быстрее заснуть. Время на часах сотового телефона показывало уже третий час ночи, и он ворочась, не мог долго заснуть. Так у него бывало всегда, если вдруг он просыпался среди ночи. Немного помаявшись, и ворочась с одного бока на другой, он всё-таки заснул. Спустя непродолжительное время, ему началось видеться видение или сон, который происходил словно наяву. Белая юрта, установленная посреди бескрайней степи, и возле неё сидит Назгуль, которая видит его издалека, встает тут же и машет ему рукой, приветствуя его. На ней был надет женский казахский национальный костюм в виде длинной рубахи – койлек и камзол без рукавов. На голове у неё было надето саукеле – женский головной убор в форме конуса, сшитый из войлока, покрытый красным шёлком и украшенный кораллами и бусами. Она бежит ему навстречу, но в это время откуда-то вдруг появляется стая волков и Алибек, видя их, кричит ей громко, чтобы она забежала обратно в юрту. Беспокоясь сильно за неё и крича во всю мощь, он вдруг заметил, что кто-то сзади стал теребить его руками и послышался мужской голос:

– Алибек! Что с тобою? Очнись!

В это время Алибек просыпается и видит, что его руками теребит Асхат и беспокойным голосом спрашивает его:

– Что случилось? Плохой сон приснился тебе? Ты так громко и сильно что-то кричал во сне, что аж я проснулся.

– Да, дурной сон приснился! И хорошо, что это был всего лишь сон! – под впечатлением от сна произнёс Алибек, учащённо дыша воздухом.

Уже рассветало за окном. И взглянув на часы в сотовом телефоне, которые показывали уже семь утра по времени Астаны, Алибек подумал про себя, что после такого страшного сна он наверняка уже не уснёт, и про себя начал анализировать к чему это вдруг ему приснился такой кошмарный сон. Ни в коем случае об этом сне ему, конечно, не стоило говорить Назгуль. А как всё хорошо в этом сне начиналось, и вдруг такой кошмар в конце. Может быть этот сон был просто приснившимся кошмаром, а может быть предостережением чего-либо плохого? Задал сам себе вопрос Алибек. Раньше, когда ему снились такие кошмарные сны, от которых он просыпался среди ночи и не мог уснуть далее, ни к чему плохому наяву не приводили. Был лишь один сон такой, когда ему приснилась кошка, которая покусала и исцарапала ему правую ногу. Спустя буквально месяц, зимой он поскользнулся и на обледеневшем снегу на улице и травмировал от неудачного падения свою правую ногу, которая болела после этого несколько месяцев и беспокоила его сильно так, что он хромал и ему было дискомфортно ходить.

Затем он в соннике случайно прочитал, что если кошка во сне царапает или кусает тебя, то это к продолжительной болезни. Это был единственный вещий плохой сон, который произошёл с ним наяву один лишь раз.


И хорошо было бы и в последний раз, – подумал про себя Алибек сейчас.

Уснуть уже Алибек не смог и спустившись вниз и взяв с собою мыльные принадлежности и полотенце, направился в туалет, который был свободен, так как ещё было ранее утро. Коридор вагона был пуст и все скорее всего спали.