Они были мягко выброшены на берег, смытые золотистой пеной, которая растворялась медленно и постепенно, как пузырьки в хрустальном бокале вина. Издав вздох беспредельного удовлетворения, Меган положила влажную голову на вздымавшуюся грудь Блейка и слушала стук его сердца, пока в конце концов удары не замедлились и не стали ровными. Мышцы ее бедра еще подрагивали рядом с его бедром, бессильно обмякшие руки и ноги еще были переплетены. Меган подумалось, что, если бы ей пришлось умереть в эту минуту, даже на небесах ее не ждало бы такое блаженство, какое испытали сейчас они с Блейком.

Джейк не помогал им на следующий день, когда они опять занимались своими мучительными поисками в церкви. Он извинился и что-то пробормотал о необходимости помочь отцу, но им было ясно, что тот просто не может заставить себя снова войти в хранилище, зная, что Тори будет там, такая близкая и в то же время такая недосягаемая Сестра Эсперанца сама казалась комком нервов. Она заметно вздрагивала каждый раз, когда за дверью раздавались шаги. Все роняла, рвала, пока наконец Меган не сжалилась над бедняжкой. Незаметно отведя девушку в сторону, она сказала что Джейк не придет в этот день в церковь. Лишь тогда сестра Эсперанcа успокоилась и стала скорее помощницей, чем помехой. Только к вечеру, когда их глаза слезились от напряжения, расшифровывая тонкий, как паутина, почерк отца Мигеля, они нашли то, что искали. Эсперанда была уверена, что лишь благодаря Божьей помощи они еще не ослепли. Наконец-то отыскались две книги, относившиеся ко времени свадьбы Анхелины и Марка Монтгомери — весьма приблизительно, поскольку Блейк не знал точно, в каком году сочетались родители браком. Меган и Блейк взяли по книге и начала просматривать, усталые, но полные решимости. Эсперанца выбрала том, где не стояло четких дат, но который лежал между теми двумя, которые смотрели теперь Блейк и Меган в надежде, что он относится к этому же времени.

Меган уже почти засыпала от однообразного занятия, когда Эсперанца внезапно ахнула, а потом огорченно застонала. В тишине ее негромкий возглас прозвучал словно пушечный выстрел.

Блейк и Меган сразу же бросились к ней — и увидели то, что видела Эсперанца. Книга, которую она листала, была сильно повреждена как огнем, так и дождем. Переплет отвалился, верх сильно обгорел. Края страниц были обуглены, некоторые настолько сильно, что пропала половина записей. Вода просочилась сквозь тонкие страницы, и многие слиплись, когда высохли. Открытые перед девушкой страницы тоже не были целыми.

Эсперанца показала на третью строчку на правой стороне разворота. Там еле заметно читались имена Анхелины Франциски Магдалены Руис-и-Пи-сарро и Марка Энтони Монтгомери. Остаток строки был полностью утрачен, поскольку чернила расплылись, а пламя обуглило край. Все важные цифры сделались нечитабельными. И даже в предыдущих и последующих записях на многих страницах даты оказались неразборчивыми.

Ближе к началу они наконец-то нашли число но оно мало чем помогало, поскольку бережливый падре часто в своих записях, не заводя новую книгу начинал за закончившимся годом следующий, что бы — не пропадало зря место. И некоторые книги содержали в себе записи за пять лет и больше Страница с числом была так далеко впереди, что свадьба родителей Блейка могла оказаться и в том же году, и года на три позже.

Итак, все их усилия пропали даром.

Меган едва не плакала и понимала, что Блейк испытывает то же самое.

— Мне так жаль, — пробормотала Эсперанца словно это она была виновата. — Во всяком случае это доказывает, что ваши родители были обвенчаны здесь отцом Мигелем. Разве это не может помочь?

Блейк вздохнул и потер усталые глаза.

— Это значит, что у нас есть основания разыскивать отца Мигеля. Остается только надеяться, что мы найдем его, что он в добром здравии и уме и может вспомнить число или хотя бы год их свадьбы. Понимаете, никто и не сомневался, что мои родители были обвенчаны, — объяснил он огорченной девушке. — Требуется узнать как раз дату.

— Тогда вам придется отправиться на поиски отца Мигеля.

Блейк обреченно вздохнул.

— Да, мы это и сделаем, — устало подтвердил он. — Если я никогда не докажу свое право на отцовское имя и не получу назад ферму, Господь свидетель, что это произойдет не по моей лени. Мы отправимся завтра, в крайнем случае послезавтра. Спасибо вам за помощь, сестра Эсперанца. Если мы чем-либо можем отплатить за вашу доброту, прошу вас, не стесняйтесь.

— Не стоит благодарности, я с радостью вам помогала. Жаль только, что ничего не получилось. — Расставаясь с ними у входа в миссию, она просто сказала: — Vaya con Dios, mis amigos, Господь да поможет вам в ваших поисках. Я буду молиться за ваш успех. Пожалуйста, передайте от меня поклон Джейку и скажите, что я буду всегда помнить его в молитвах и в своем сердце.

18

Поиски отца Мигеля решено было начать с резервации Сан-Карлос на юго-востоке Аризоны, поскольку там в это время размещалось большинство апачей. Но перед отъездом пришлось сделать кое-какие покупки, и не только из продовольствия: Меган нужна была одежда, в которой она могла бы ехать верхом.

Под предводительством Tia Хосефы Меган совершила быстрый обход лавок в Санта-Фе. Следуя наставлениям Блейка, она приобрела две юбки для верховой езды из прочной ткани, три практичные блузки и пару перчаток. Потом они зашли в лавку, торгующую одеждой для мальчиков, чтобы купить ковбойскую шляпу подходящего размера, поскольку Блейк заявил, что в ближайшее время модные женские шляпки ей не пригодятся. И что вообще такая, как у него, ковбойская шляпа при нынешних обстоятельствах более практична.

То же самое касалось куртки и дождевика, которые он тоже посоветовал приобрести. Пусть они не будут модными или вообще такими, какие носят женщины, главное, чтобы защищали от холода и дождя, не то что жакеты, которые продаются в лавках женской одежды. Блейк заверил Меган, что она оценит свои покупки, как только они отправятся в дорогу. К счастью, у сапожника нашлась и пара детских сапожек для верховой езды, которая оказалась ей впору и была сшита из хорошей кожи.

Затем Меган обратилась к сугубо женским товарам. Купила себе лишнюю смену нижнего белья, ленты для волос, шпильки, гребень и щетку. И даже запаслась куском лавандового мыла и собственной коробкой зубного порошка.

Наконец она купила белую кружевную шаль чтобы носить ее с красивыми платьями, подаренными Кармен, но не из-за того, что она числилась в списке вещей, которые Блейк считал необходимыми, а просто была такой красивой, что не удалось удержаться от искушения. Блейк предупредил ее, что она возьмет с собой только то, что уместится в переметных сумах или будет закатано в походную постель, которую он купил для нее, но для такой красивой шали местечко уж как-нибудь найдется. Возможно, давала себя знать ее легкомысленность, но ей очень хотелось иметь при себе хоть одну красивую, женственную вещь, которая принадлежит ей одной, а не взята с чужого плеча. Она оправдывала свое желание, вспоминая все красивые и модные наряды, которые остались в дилижансе, когда Блейк похитил ее. И пусть Блейк ругается сколько угодно, все равно он перед ней в долгу!

На следующее утро они попрощались с Tia Xoсефой.

— Как было приятно повидаться с родными, — со слезами проговорила она. — Обещайте мне, что скоро вернетесь. Мне так тоскливо, я совсем тут одна. Хочется повидать всех близких, но я уже слишком стара, чтобы путешествовать так далеко, да еще в одиночку.

— Мы вернемся, Tia, — пообещал Блейк. — Возможно, в следующий раз, когда я отправлюсь в Мексику в гости, вы поедете со мной.

Хосефа просияла от его слов.

— Ах, как хорошо было бы повидаться с Хуаном, Фелипе, Онорой и со всеми их детьми!

Блейк объяснил Меган на ее вопросительный взгляд, что Хуан и Онора — младшие брат и сестра Хосефы, вернувшиеся в Мексику, Анхелина, как известно, переехала после замужества в Аризону. Она и Роза умерли, а еще один из братьев — священник, живет теперь в Калифорнии. Из всего дружного семейства одна Хосефа осталась жить в Санта-Фе.

Перед самым отъездом Хосефа отвела Меган сторону и вручила ей маленький сверток, жестом показав, чтобы она его развернула. Внутри оказалась красивая крестильная сорочка, которая принадлежала единственному ребенку Хосефы. нет, Хосефа! — воскликнула она. — Я не могу принять этот подарок! Вы хранили его все и годы! — Меган была растрогана до слез, но вернула подарок старушке.

Хосефа выразительно покачала головой и решительно вернула сорочку Меган.

— ]sfo! No! Es un regalo para su nino. — Ив объяснение своих слов ласково положила руку на живот Меган. — Su nino, — повторила она. — Su infante. — Сложив руки, словно держала ребенка, она покачала ими взад и вперед, будто укачивая его. Потом изобразила руками большой живот и снова ткнула в Меган пальцем. — Bebe.

Теперь Меган покачала головой.

— Нет, Хосефа. Нет беби, — ответила она, хотя слова Хосефы заставили ее задуматься. Когда же и в самом деле у нее были месячные в последний раз? В разгар их сборов, когда они упаковывались для поездки в Тусон, за добрую неделю до того, как сели в дилижанс. «Приблизительно полтора месяца назад! « — вдруг поняла Меган. А ведь, по ее расчетам, должны были прийти две недели назад.

Внезапно она ощутила слабость в коленях. Возможно ли это? С Блейком она уже больше месяца. «Ну что же, — успокоила она себя, — у женщин бывает задержка от переживаний, а уж я натерпелась предостаточно. За последний месяц сплошь одни дороги да напряжение».

И все же руки ее невольно потянулись к животу, и Хосефа обрадовано закивала. Старушка залопотала что-то на быстром испанском, показывая на Щеки Меган, глаза и волосы.

— Si, un bebe, — повторила она. — Es veridad.

Хосефа, казалось, была в этом уверена, несмотря на все ее возражения. Это заставило Меган задуматься, не изменилось ли в ней и в самом деле что-нибудь, что заставило старую женщину увидеть или почуять то, чего еще не поняла она сама.