– Хорошо, – наконец произнес он. – Клэр?

Я прошла мимо него и села на диван рядом с Пег, которая сжала мне руку, чтобы приободрить. Макс занял одно из кожаных кресел напротив.

– Надеюсь, кто-нибудь все же объяснит мне, что случилось?

– Клэр приехала к нам несколько дней назад с Гастоном, – сдержанно заговорил Льюис, – как я вам уже сказал, она считала, что мальчику может угрожать опасность, после того, что произошло с его тетей.

– Да... – кивнул Макс, – я догадывался. – Мистер Лейтон, быть может, прежде чем мы перейдем к подробностям, вы расскажете то, что известно вам, думаю – это сбережет время.

– Разумеется. Можно мне закурить?

– Пожалуйста.

Макс достал сигарету, закурил и глубоко затянулся, выпуская густые клубы дыма. Я смотрела, как они расползаются маленькими голубоватыми волнами, будто это было самое удивительное явление в мире.

– Я не так уж много могу рассказать. Я поехал в Ниццу, полагая, что Жозефина – та самая женщина, которую я знал много лет назад. Мне надо было задать ей весьма важный вопрос. Мне не сразу удалось выяснить, где она живет. Ее телефона не оказалось в справочнике, но я все же напал на след, найдя ее магазин, и таким образом узнал адрес. Спряталась она, надо сказать, весьма ловко. Когда я подъехал к ее дому, дверь оказалась не заперта, и, позвонив несколько раз, я вошел и увидел, что она лежит у подножья лестницы.

Макс говорил очень спокойно, и я покосилась на Льюиса, чье лицо оставалось совершенно бесстрастным.

– Я не нашел никаких следов Гастона и, разумеется, позвонил в полицию. Меня допросили и сразу же отпустили. Полиция искала Гастона, пока мы не дозвонились до Клабортинов и не узнали, что он благополучно добрался домой. Тогда я успокоился и поехал в Грижьер. – Макс нахмурился и посмотрел на меня. – Я ехал всю ночь, но Клэр уже не было. Естественно, я пошел к Клабортинам, чтобы выяснить – дома ли Гастон. Они и сказали мне, что Клэр уехала на несколько дней и взяла с собой мальчика. Поступок на первый взгляд вполне объяснимый, но Клэр даже не оставила записки, и это понять было уже трудней. Я полагаю, она рассказала вам о наших отношениях? – Он снова взглянул на меня, и я опустила глаза.

– Да, – подтвердил Льюис. – Клэр нам все рассказала...

– Ну вот. Я начал беспокоиться. Ведь что-то, вероятно, вынудило ее поспешно уехать вместе с Гастоном, не написав мне ни слова. Это навело меня на мысль, что смерть Жозефины – не следствие несчастного случая. Поскольку я знаю, как Клэр относится к Гастону, я предположил, что она испугалась за мальчика и решила на всякий случай его спрятать. Мне не понадобился метод дедукции, чтобы догадаться, куда она могла уехать. Джордж Беннет ничего не знал о том, что Клэр уехала из Франции, и потому, как я вам и говорил, я отправился в Редли. Я был там, пока не вернулись родители Клэр, и, честно говоря, чуть не свихнулся от волнения. Я не ожидал такого приема, Клэр. Может, ты все-таки возьмешь на себя труд объяснить, что это все за чертовщина? – Голос его стал ледяным.

Я почувствовала дурноту. В объяснении Макса не было ничего для меня неожиданного. И вот теперь я должна была сказать ему в лицо все, что знала я. Льюис, вероятно, это понял, потому что он первым прервал молчание.

– Я думаю, будет проще, если я, чтобы не утомлять Клэр, расскажу вам все, что знаем мы.

– Пожалуйста, – согласился Макс и затушил сигарету.

Было заметно, что Льюис волнуется. Я могла представить себе, о чем он сейчас думает. Ему предстояло описать убийце, как тот действовал, и к тому же сообщить, что этому был свидетель, а я трусливо позволила ему это сделать.

– Гастон слышал, как в ту ночь Жозефина ссорилась с мужчиной...

Быстро и без комментариев Льюис перечислил основные факты. Макс ни разу не прервал его, и только взгляд у него становился все более тяжелым.

– ...И вот мальчик убежал, испугавшись, после всего, что он слышал и видел, попасть в беду. Он сумел сам добраться до Грижьера и рассказал все Клэр.

Макс посмотрел на меня.

– А почему это не было известно полиции?

Вопрос застал меня врасплох.

– Гастон тогда еще не знал, что Жозефина умерла. Я и сама выяснила это только, когда пошла к Клабортинам сказать, что Гастон у меня.

– В таком случае, может быть, ты объяснишь мне, почему Клабортины тоже промолчали? Ведь они не могли не понять, что смерть Жозефины – не несчастный случай?

– Я... я кое-что им не рассказала. Они подумали, что ссора вышла совсем из-за другого. – Макс явно вел себя не как человек, которого в чем-то обвиняли. Сейчас он скорее был похож на следователя.

– Это становится более и более бессмысленным. – Он встал и, держа в руке стакан, подошел к окну. Солнце садилось, и его длинные прямые лучи падали сквозь окно на ковер. О стекло билась муха, и только ее жужжание нарушало тишину. Макс, не поворачиваясь, заговорил:

– Так что же по мнению Клабортинов послужило причиной ссоры?

– Это не имеет никакого отношения ко всему остальному, – жалобно пробормотала я.

– В таком случае, может быть, ты мне объяснишь, к чему это имело отношение?

Стало опять тихо, и снова заговорил Льюис.

– По-моему, Клэр, будет справедливо, если вы скажете мистеру Лейтону. Надеюсь, он подтвердит, что секрет не покинет пределов этой комнаты. Это частное дело Клабортинов.

Макс повернулся и молча кивнул мне.

– Гастон – незаконнорожденный ребенок Жозефины, и ее родные думают, что человек, который ругался с ней, – настоящий отец Гастона, и что он явился для того, чтобы увезти его. Я не стала разубеждать их и не сказала им, что Гастон узнал этого человека. Он утверждает, что это был ты, Макс. – Я чувствовала себя Иудой.

Макс стал совершенно белый, когда я это произнесла, стакан выскользнул из его руки и упал на деревянный пол. Он даже не посмотрел на осколки возле своих ног.

– Что... что ты сказала?

– Прости, Макс, но Гастон совершенно уверен.

Макс опустил голову и, кажется, только сейчас заметил разбитый стакан, лежавший в темной лужице.

– Простите, ради Бога, – произнес он, наконец. Потом он посмотрел на меня. Вид у него сделался совершенно больной.

– Мистер Лейтон, по настоянию Клэр, мы пока ничего не предпринимали. Но мы не можем это так оставить. Быть может, вам есть что сказать?

Макс закрыл лицо руками.

– Вы можете разрешить мне увидеть Гастона?

– Нет, – поторопилась сказать Пег.

Боюсь, об этом не может быть и речи. Он и так был ужасно перепуган, и мы просто не имеем права заставлять его снова расстраиваться.

– Да, да, бедняга, конечно, не имеем. Ну что же, я вижу, вы сумели разложить все по полочкам. Я убил Жозефину Ла Саль, которая могла доказать, что я убил Дэвида Бэнкрофта. Она убежала, потому что боялась меня, и я был счастлив, наконец, обнаружить ее в Ницце. Я правильно понял?

– Боюсь, что да, мистер Лейтон.

– Вы знаете, за исключением нескольких весьма существенных упущений, вы удивительно близки к истине. Надеюсь, вы меня извините, но я вспомнил, что у меня есть неотложное дело.

– Макс... что ты собираешься делать? – я поднялась, и сердце мое болезненно сжалось.

– Делать, Клэр? Тебе не кажется, что я сделал и так вполне достаточно. Не беспокойся. Я не обижу Гастона. Поверь, не обижу.

Он перехватил мой взгляд. – Ну что ж, моя верная Клэр, разве это не забавно? Я делаю успехи на поприще знакомства с женщинами, которым нравится отправлять меня на галеры. Если я кому-нибудь понадоблюсь – я в Лондоне.

Сказав это, он вышел. Я услышала, как завелся мотор «Мерседеса», и через несколько секунд он уехал.

– И что дальше? – беспомощно спросила Пег после поспешного ухода Макса.

Льюис пожал плечами.

– Честное слово, не знаю, дорогая. Я не вижу объективных причин сомневаться в том, о чем мы думали раньше. Он не сделал попытки защититься и практически не отрицал того, что Гастон видел именно его. Думаю, мы должны позвонить в полицию и все рассказать. Они сами должны решить, как действовать. Это дело не попадает под Британскую юрисдикцию, понимаешь, и его передадут во Францию. Что скажете, Клэр?

– Мне нечего добавить. Делайте, что считаете нужным. – Я устало поднялась и подошла к окну, туда, где валялись осколки.

– Брось, Клэр, я потом уберу, – сказала Пег.

– Мне не трудно, – я нагнулась и бережно собрала крупные осколки. Острые края поблескивали в мягком свете. Я почувствовала, что беззвучно плачу, слезы катились по моим щекам и падали на хрусталь.

– Клэр, перестань, Клэр, – Пег осторожно забрала у меня стекло и обняла, покачивая и прижимая к себе, как обиженного ребенка.

– Я... я не вынесу, Пег. У него был такой жуткий вид, и он решил, что я предала его, я заметила это по его глазам.

– Ш-шш, – я знаю. Но ты вела себя правильно, моя милая. Мне ужасно жаль, что на тебя все это свалилось.

– Я все равно никак не могу поверить. Боже, мы были до того счастливы, Пег. Я думала, так будет всегда.

– Я понимаю. Но постарайся сейчас успокоиться, от тебя больше ничего не зависит.

Я кивнула и вытерла глаза.

– Я пойду к Гастону. Он наверное беспокоится. Спасибо вам обоим.

Гастона я нашла в комнате у близнецов, и все трое были очень взволнованные и красные. Почему-то увидев их, я немного приободрилась.

– В чем дело? – поинтересовалась я, оглядывая их, – чем это вы здесь занимались?

Первым заговорил Хьюго.

– Не сердись, Клэр, но мы подумали, что это несправедливо – отослать нас и чтобы мы ничего не знали.

– Ну и?

– И нам ужас как захотелось увидеть его, ну убийцу, – добавил Кристофер.

– Гастон! – воскликнула я с негодованием. – Вы что снова подслушивали?

– Он ни при чем, Клэр. Это мы сами придумали, – объявил Хьюго – сама подумай, разве он мог нас отговорить? Вы, взрослые, вечно что-то от нас скрываете и говорите только, что хочется вам. В общем, дело оказалось стоящее.