Адам сделал паузу. Никто не торопился нарушать молчание.

– Думаю, госпожа Вайс продолжила бы этим заниматься, не узнай об этом Ник Тейлор. Увидел ее в компании Эрика Фонтейна, а потом сопоставить нужные факты труда не составило. В результате Эрику пришлось сделать то, что он и делать-то не планировал – с братьями Тейлор он был в хороших отношениях. И, насколько мне известно, даже неровно дышал к одному из них, Фредерику. Ну, а госпожа Вайс просто получала приличные суммы за то, что она делает. А заодно надеялась, что Виктор Фонтейн вписал ее в завещание. Увы, Афродита, это не так. Вот последняя копия документов, Виктор составил ее в день своей смерти. Она заверена адвокатом. После этого адвокату только и оставалось, что выполнить последнюю просьбу Виктора – ввести в капельницу токсин, который за несколько часов вызывает паралич всех мышц, включая сердечную. Разумеется, он сделал это уже после того, как его клиент принял снотворное и крепко уснул, чтобы не чувствовать боли. Токсин почти мгновенно растворяется в крови и не оставляет никаких следов. «Остановка сердца» – вот причина смерти. В том числе, Виктор пожелал, чтобы его сын больше не имел ничего общего с наркобизнесом. Именно поэтому он незадолго до своей смерти передал доктору Мори этот конверт.

Афродита несколько секунд изучала полученный документ.

– Вашего имени тут нет, верно? – спросил Адам. – Виктор разделил свое состояние поровну между Эриком и его сестрой Долорес. Он решил, что деньги должны остаться в семье.

Она отшвырнула завещание.

– И что же, вы думаете, что Эрик все это подтвердит?

– Ему придется давать показания – он был одним из последних людей, которые видели Виктора Фонтейна живым. Кроме того, ему придется объяснить, почему его отец в день своей смерти вздумал менять завещание. Ведь доктор Мори своими глазами видел, что ваше имя там значится. И это было совсем недавно. Верно, доктор?

Вивиан не ответил. Он смотрел на Афродиту, которая в какой-то момент опустила глаза.

– Это, разумеется, полная чушь, – сказал он. – Дита, ты четыре года спала со мной из-за рецептов ?

Адам кивнул Кейт.

– Думаю, нам нужно ненадолго оставить их одних, – произнес он.

Когда все вышли, Афродита еще некоторое время стояла без движения, после чего сделала шаг к Вивиану.

– Я хочу, чтобы ты меня послушал, – сказала она. – Я все расскажу, но, пожалуйста, выслушай меня. Это важно.

– Для кого? Для тебя? Для детей, которым вы продавали морфий? Или для кого-то еще? Для меня это уже не имеет значения. Ты можешь говорить все, что угодно. – Он взъерошил волосы. – Подумать только, целых четыре года я жил… Черт, поверить не могу! И почему ты не рассказала мне про то, что беременна?

Афродита остановилась.

– Беременна? – повторила она. – Я была беременна. Но, думаю, тебе следует знать, что я сделала аборт. Доктор Кэмерон была права – это простая операция.

Вивиан бросил на пол плащ, который держал в руках.

– Нет. Я точно сплю, и скоро проснусь. Ты хочешь сказать, что просто взяла и убила моего ребенка?!

– Во-первых, кто тебе сказал, что это твой ребенок? Во-вторых, был ли он тебе нужен? Тебе наплевать на всех, кроме себя. Зачем тебе был нужен этот ребенок? Что бы ты мог ему дать? Может, научить ненавидеть себя ? Или причинять боль другим?

– Да, Дита. Ты права. Чему я мог бы его научить? Ведь я сам рос без отца. Я даже не представляю себе, чем отец должен заниматься. А теперь сделай мне одолжение – уходи . И сделай так, чтобы наши дороги больше не пересекались. Никогда. И остальные пусть тоже убираются к чертям.

Кейт наблюдала за тем, как один из полицейских открывает Афродите дверь. После этого она подняла с пола плащ и подошла к доктору Мори. Он сидел в кресле у окна и смотрел в ночь.

– Я понимаю, что это не совсем вовремя, – начала она, – но, думаю, вы понимаете, каковы последствия. Ваша лицензия…

– У вас есть номер моего юриста. Я послезавтра уезжаю, решайте все вопросы с ним.

Минут пять Адам сидел молча и наблюдал за хозяином квартиры. Наконец, Вивиан поднялся и приблизился к окну.

– Вам, наверное, доставляет удовольствие буравить взглядом мою спину? – спросил он. – Или приглашение убираться вас не касается?

– Я жду такси, доктор. Оно приедет через пятнадцать минут.

– Вы можете подождать на улице .

Адам подошел к нему и остановился на некотором расстоянии.

– Я думаю, что правда лучше лжи, доктор. Какой бы она ни была.

Вивиан повернулся к нему.

– Вы издеваетесь? Я только что узнал, что моя женщина жила со мной четыре года только из-за того, что меня было удобно использовать и о том, что она была беременна, но сделала аборт! Вам бы понравилась такая правда?! Моя жизнь – одна сплошная ложь ! Мало того – еще и вы со своим спектаклем! Объясните мне хотя бы, как вы могли мне лгать и притворяться идиотом?!

Адам пожал плечами.

– Я не лгал. Вы интересный человек, доктор, и я ценю нашу дружбу. Вы ведь не думаете, что я делал это потому, что мне за это платили? Я бы не стал рассказывать чужому человеку свои тайны.

Вивиан подошел к столу и взял портсигар.

– Это вы про трогательную историю с Джеральдом? Хочется верить, что хотя бы это не ложь.

– Это не ложь, – кивнул Адам. – Я плохой актер.

– У вас прекрасные актерские способности, господин Фельдман. Хотя, конечно, они не идут ни в какое сравнение с актерскими способностями чужой женщины, с которой я все это время делил постель, свято полагая, что ей не безразличен! И даже – страшно подумать! – думал, что она выйдет за меня замуж!

Адам присел на подлокотник дивана.

– Я думаю, что вы неправы, – сказал он.

– Заткнитесь, – попросил его Вивиан. – Я будто вернулся в то время, когда не видел смысла в своей жизни и каждый день думал о том, что приду домой и перережу себе вены. Я даже знал, что резать надо не поперек, а вдоль. Чтобы уж наверняка . Только тогда в одной палате меня ждала женщина, которую я нашел на улице при смерти. И эта женщина дарила мне надежду на то, что все наладится. А теперь у меня нет ничего. Понимаете? Ничего!

– Вы неправы, доктор.

– Я же сказал вам: заткнитесь !

Адам молчал. Доктор Мори закурил и окинул взглядом гостиную.

– Если я вернусь, – сказал он, – то продам эту квартиру. Или просто отдам . Должен же я сделать в своей жизни хотя бы что-то полезное. Все тридцать четыре года я только и делал, что пробовал все наркотики, которые только существуют, спал с каждой встречной женщиной и боялся, что умру, если задумаюсь о смысле происходящего. А теперь… – Вивиан сделал пару глубоких затяжек и посмотрел в окно. – Мне плевать. В моем возрасте уже заводят семьи, детей. А что есть у меня? Работа. Мне все опротивело. Я опротивел сам себе.

Адам, который пять минут назад тоже успел закурить, поднялся, подошел к столу и стряхнул пепел в пепельницу.

– Я плохо умею утешать, доктор, – заговорил он. – И, если честно, с трудом представляю, какие слова принесут вам утешение. Понимаю, что в это верится с трудом, но время лечит.

– Ничерта оно не лечит, – оборвал его Вивиан. – Оно просто делает вас бесчувственным.

– Люди меняются. Просто порой к изменениям нас подталкивают не очень приятные жизненные ситуации.

Вивиан потушил сигарету.

– Надо собирать вещи, – сказал он с тоской. – Терпеть не могу это занятие. – Он посмотрел на Адама. – Послушайте, вы что, на полном серьезе предпочитаете мужчин?

Адам поднял бровь.

– Вообще-то, я не против представителей обоих полов .

– Ладно, черт с ним. Идемте, я отведу вас в один неплохой клуб. Мне сейчас больше всего хочется напиться до такой степени, чтобы потом ничего не помнить. И не важно, чем я буду заниматься в это время. Если уж мучиться похмельем, то с осознанием того, что у меня нет ночных дежурств.

Глава двадцать шестая

Адам отпустил такси, поставил на горячий асфальт небольшую дорожную сумку и оглядел ряд домов, построенных вдоль побережья. Вот как выглядит Рай, подумал он – океан, белый песок и ни души кругом. Адам поправил солнцезащитные очки, подхватил сумку и побрел по узкой дороге, изучая номера домов. Минут через пятнадцать он нашел то, что искал: дом под номером двадцать пять. Ошибки быть не могло: когда Адам поднялся на невысокое крыльцо, то заметил под табличкой с номером другую табличку, на которой значилось имя жильца: Вивиан Мори. На стук никто не ответил, а поэтому гость толкнул дверь и вошел.

Дом являл собой одноэтажный коттедж с несколькими комнатами. Комната, в которой оказался Адам, была гостиной. Чуть дальше находилась кухня, а в другой стороне дома размещались спальни и остальные жилые помещения. Высокие потолки визуально расширяли пространство; этому способствовали и светлые тона, в которых была оформлена гостиная. А стена со стороны океана и вовсе была стеклянной – чем не райская мечта?

Хозяин, судя по всему, вышел – скорее всего, здесь не было принято запирать дверь на ключ (да и кому взбредет в голову кого-то ограбить в такой глуши?) – но вышел недавно. На столе Адам заметил чашку с недопитым кофе, открытый портативный компьютер, несколько писем (часть из них еще не извлекли из конвертов), пару книг, целый ворох исписанных бумаг и несколько остро заточенных карандашей. А на мягком белом ковре стояла бутылка вина в компании двух бокалов.