Реакция Гарри была молниеносной. Он подскочил к бежавшей по мостовой девочке, схватил ее и держал в руках, визжащую и брыкающуюся, до тех пор, пока лошади, тащившие подводу, цокая копытами, не проскакали мимо. Подбежала бледная и задыхающаяся Аурелия.

– Благодарю вас… Фрэнни, сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не выпускала мою руку на улице! – Она взяла у Гарри дочь, и Фрэнни тотчас разревелась.

– Перышко… мое перышко… – Она указала на перо, которое теперь снова лежало посреди улицы. Ее голос сорвался на крик: – Хочу перышко!

Гарри вышел на мостовую, поднял и принес перо. Получив его, Фрэнни мигом успокоилась.

– Благодарю вас, – снова проговорила Аурелия.

– Не думаю, что с ней случилась бы беда, – успокоил ее Гарри. – Разве что она сама бросилась бы под копыта.

– Что не было бы для меня неожиданностью, – вздохнула Аурелия. – Это абсолютно неуемный ребенок. Позвольте еще раз поблагодарить вас за своевременную помощь. – Она собралась возвращаться к дому.

– Леди Фарнем!

– Да? – Женщина оглянулась.

– Я бы очень хотел обсудить кое-какие дела с леди Ливией, но она, кажется, не желает меня принимать. – Он вопросительно улыбнулся. – Не знаю, чем я мог ее обидеть.

– О! – Аурелия колебалась. – Леди Ливия не хочет продавать дом, лорд Бонем. Это все, что я знаю.

– Мне это уже говорили. Но я хотел бы услышать отказ от нее лично.

Аурелия бросила взгляд через его плечо на сквер.

– Нас трое, милорд, и мы близкие подруги, – сказала она. – Прощайте. – Женщина подошла к двери, которая на ее стук отворилась. Гарри успел заметить мелькнувшее за дверью лицо Ливии Лейси, которая впускала подругу с ребенком внутрь.

«Нас трое, и мы близкие подруги». Поначалу вроде бы непонятно, к чему это сказано, думал Гарри, но на самом деле в этих словах заключался особый смысл. В них содержался скрытый намек: если он хочет получить доступ в дом, ему необходимо примириться с виконтессой Дагенем.

Что ж, сложные задачи его всегда привлекали.

Гарри решительно направился через улицу к скверу.

Сидя на каменной скамье сбоку от дорожки, ведущей сквозь живую изгородь в самый центр сквера, Корнелия внимательно разглядывала лежавшую у нее на коленях груду желудей вперемешку с гладкими коричневыми плодами конского каштана, которые набрали Стиви с Сюзанной. Когда она услышала скрип гравия, ей не было нужды поднимать глаза. Она и без того знала, кто остановился в нескольких футах от нее.

Зачем он вернулся? Не для того же, чтобы сказать очередную грубость? Откровенно говоря, она и сама начала порядком уставать от всего этого.

– Леди Дагенем! – услышала она тихое обращение.

– Лорд Бонем! – Она носовым платком до блеска протерла каштан. – Ну вот, Сюзанна, – проговорила она, вручая его ребенку, и лишь потом посмотрела на виконта.

С минуту они молча смотрели друг на друга, будто увиделись впервые. Корнелии по крайней мере казалось именно так. Прежде она смотрела на этого человека сквозь пелену вражды. Виконт виделся ей холодным и лишенным чувства юмора сухарем. И теперь с некоторым потрясением она осознала, что Аурелия права: когда Бонем улыбался, его губы складывались в обаятельную улыбку. А зеленые глаза, хоть в настоящий момент и оставались серьезными, уже не казались ей такими застывшими и равнодушными, как вначале.

Гарри сейчас тоже увидел перед собой вовсе не бесчувственную и надменную особу, напрочь лишенную женственности, какой обладали ее подруги. В глазах женщины, из которых исчез ставший для него уже привычным гневный блеск, светились проницательность и ум.

– Мы с вами, кажется, не нашли общего языка, – сказал он.

– Я не желаю это обсуждать, сэр, – молвила она и, собрав каштаны с желудями в носовой платок, медленно поднялась со скамьи.

– Ну можем же мы с вами как-то поладить. – Его глаза немного оттаяли, а на губы вернулась улыбка. – Но я, признаюсь, в некотором недоумении, не могу понять, что случилось.

Корнелия посмотрела на него в изумлении.

– Что? Дорогой мой сэр, мне просто не верится, что вы столь лицемерны.

Гарри, протестуя, поднял руки:

– Подождите, подождите! Не будем все начинать сначала. Давайте…

– Леди Нелл, леди Сюзанне пора спать, – прервал его прозвучавший у него за спиной голос. – Дети уже замерзли. – К ним по дорожке приближалась Линтон с семенившей за ней Дейзи.

– Хорошо, Линтон, – ответила Корнелия. – Стиви, Сюзанна, идемте… пора домой… И вот, возьми, пожалуйста, их сокровище. – Она отдала узелок с каштанами и желудями няньке.

Дети были не склонны подвергать сомнению приказы Линтон, а посему без возражений последовали за ней.

– О Господи! – воскликнула Корнелия, на миг позабыв; с кем беседует. – Ну вот, опять я у нее в немилости. Придется думать, как ее смягчить.

– Что, держит всех в ежовых рукавицах? – спросил Гарри, которого насмешило смущение виконтессы. У нее был очень виноватый вид, как у ребенка.

Корнелия зарделась: случайно вырвавшееся у нее откровение смутило ее.

– Она и меня тоже нянчила, – лаконично пояснила она. – Прошу извинить меня, лорд Бонем. – Она собралась было последовать за детской процессией, покидавшей сквер.

Но Гарри торопливо заговорил:

– Прошу вас, останьтесь. Мне хотелось бы заключить с вами мир.

Корнелия остановилась и, плотнее запахнув шаль, скрестила на груди руки.

– Я, право, не вижу в этом смысла, виконт.

Он задумчиво смотрел на нее. Она была потрясающе красива, несмотря на немодное простое платье из синей шерсти и шаль, накинутую поверх, очевидно, не ради красоты, а для тепла и комфорта. Корнелия вновь обрела уверенность и теперь спокойно стояла и смотрела на него, слегка откинув назад голову и выгнув поистине лебединую шею.

– Неужели, мэм? – тихо молвил Гарри. – А я вижу.

– Ах! – Никакого другого слова, способного со всей полнотой выразить оттенки ее эмоций в ответ на это заявление, Корнелия подобрать не могла. Она задумалась: а может, и она тоже видит в этом смысл? Этот человек чем-то – непонятно чем – интриговал ее.

Виконт предложил ей опереться на его руку.

– Не желаете ли прогуляться по скверу?

Слегка наклонив голову, она взяла его под руку и стала с интересом ждать, с чего он начнет. Он начал издалека.

– Нелл, – сказал он задумчиво.

– Корнелия, – довольно резко поправила она его. – Что-то не припомню, лорд Бонем, чтобы мы с вами сблизились настолько, что могли называть друг друга по имени.

– Да… верно, – согласился он. – Но я хотел попробовать.

Корнелия решила оставить его слова без ответа.

– Если вы надеетесь уговорить Ливию продать вам дом, лорд Бонем, то я могу избавить вас от пустых хлопот и бессмысленной траты времени: она не собирается его продавать.

– Вы уже говорили мне об этом. – Виконт согласно кивнул, словно ее заявление ничуть его не обескуражило.

– Так в чем тогда цель этой прогулки? – поинтересовалась Корнелия, когда ей стало казаться, будто виконт уж больше не заговорит.

– Я не люблю ситуаций, которые ставят меня в тупик, леди Дагенем. А сейчас я совершенно не понимаю, чем заслужил ваше нерасположение, – заявил он ей прямо.

– Обращение «милейшая», – тихо молвила Корнелия, – неуместно при любых обстоятельствах. Уверена, вы с этим согласитесь, лорд Бонем.

Он остановился на дорожке и повернулся к ней лицом.

– Если все дело только в этом, мэм, прошу покорнейше принять мои извинения и обещаю, что подобное неуместное обращение впредь никогда не сорвется с моих уст. – Он улыбнулся. – Этого вам довольно, мэм?

– Было бы довольно, если б я верила в вашу искренность, – ответила Корнелия.

– Полноте, Нелл! – Он внезапно взял ее за плечи, и его глаза заискрились от смеха. – Не будьте такой мелочной. Вы же понимаете: произошло недоразумение. Подозреваю, мы оба в некоторых обстоятельствах можем вспылить. А теперь мир!

– Пустите меня. – Корнелия передернула плечами, пытаясь сбросить с себя его руки, но не тут-то было – хватка виконта стала лишь крепче.

– Не пущу, пока вы не согласитесь мириться.

По глазам Корнелии Гарри видел, как против воли смех готов был одержать верх над ее досадой. И вот наконец ее губы медленно изогнулись в улыбке, хотя Корнелия снова передернула плечами, на которых лежали его руки. Ее улыбка была неотразимой, и, убирая ладони с ее плеч, Гарри как бы невзначай коснулся кончиком пальца губ Корнелии. Прикосновение было таким легким, что вполне могло сойти за случайное. Но внезапно вспыхнувший огонь в ее глазах говорил о том, что она поняла: он сделал это намеренно. Корнелия резко отвернулась.

– А теперь, с вашего позволения, меня дома ждут дела. – Она направилась к калитке.

– Разрешите проводить вас. – Он пошел рядом.

– Не стоит, сэр.

– Да, но мне это доставит удовольствие, – сказал он, мило улыбаясь. – Прекрасный нынче денек, вы не находите, мэм? Для этого времени года, конечно. Через несколько недель, полагаю, в Гайд-парке зацветут нарциссы – неизменно великолепное зрелище. К тому времени вы еще будете в городе? Успеете ими полюбоваться?

Сказанное им было настолько неожиданно, так выбивалось из темы их предыдущего разговора, что Корнелия не смогла сдержать рвущийся наружу смех и несколько раз фыркнула.

– Не могу вообразить себе столь легкомысленного существования, чтобы перспектива созерцания цветущих нарциссов стала поводом для продолжительного пребывания где бы то ни было, лорд Бонем, – сказала она, по-прежнему борясь со смехом.

– Значит, в вашей жизни нет места легкомыслию, леди Дагенем? – сказал виконт, лукаво приподняв бровь. – Разве деревенская жизнь лишена развлечений?

Корнелия ошеломленно посмотрела на него.

– С чего вы взяли, что я постоянно живу в деревне, сэр?

Он пожал плечами.

– От Мастерза, с которым мне приходилось иметь дело, мне известно, что леди Ливия живет в Нью-Форесте. А вы ее подруга… Я сделал логическое умозаключение. Я ошибся?