– Давай, давай, избей меня, как ты избил ее. Это все потому, что правды тебе не вынести!

Брэд схватил ее за плечи и встряхнул, как собачонку.

– Какой правды? Говори, какой правды?

– Правда в том, что твоя мамочка основательно прочистила тебе мозги; если она скажет, что луна сделана из зеленого сыра, ты поверишь, потому что это сказала она! Она так крепко тебя к себе привязала, ты задохнешься, если попробуешь освободиться! Она внушила тебе, что ты – подарок Господа, а когда другие относятся к тебе иначе, ты бежишь к ней жаловаться. Она знает, как ты поступишь в каждой конкретной ситуации, потому что она запрограммировала тебя с самого рождения. Единственный раз, когда ты поступил по-своему, она убрала эту помеху с пути! – Кэролайн засмеялась от удовольствия, увидев выражение лица своего мужа. – Ты ведь не знал, верно? В Париже все было заранее спланировано, все великолепно спланировано специально для тебя. Она велела мне подождать, пообещала, что через полгода ты будешь свободен, и, если я захочу, я смогу получить тебя. И я хотела, да поможет мне Бог, как я хотела… – Кэролайн начала плакать, слезы, перемешанные с тушью для ресниц, превратили ее лицо в клоунскую маску. – Я с ума по тебе сходила, мне было наплевать, какого дьявола она там сделала, раз я могла получить тебя! Именно она подтолкнула тебя ко мне, да и всех других баб тоже. Разве ты не понимаешь, простофиля, что твоей матери глубоко плевать, скольких женщин ты затащишь в постель, если тебе от них ничего, кроме секса, не нужно? Она до ужаса боялась одной-единственной женщины, которую ты полюбил, – Джулии Кэрри! Она так ревновала, что плохо соображала, потому что сама хотела тебя. Твоя собственная мать влюблена в тебя!

Она упала, потому что Брэд снова ударил ее.

– Врешь! – Он побелел, пот тек ручьями. – Врешь!

– Вот-вот, ударь и беги, как ты всегда делаешь! Как и твоя мамочка. Это она выдала меня за тебя замуж, потому что ты меня не любил. И она знала, как я тебя люблю, готова на все, чтобы заполучить тебя, абсолютно на все… но ведь я так тебя и не заполучила? Ну не смешно ли? – Кэролайн истерически захохотала. – Единственное, что я от тебя имею, это листок бумаги с печатью; ты получил меня, а твоя мамочка – всё эти миленькие миллионы от моего папы. Цена невесты! Твоя мать продала тебя, как раба на плантации, недотепа ты эдакий! Hу как, приятно чувствовать себя товаром?

Брэд как-то странно смотрел на нее, кожа вокруг губ побелела.

– Вранье, все вранье, – сказал он без всякой уверенности. – Ты пьяна, сама не знаешь, что болтаешь.

– Ошибаешься! Пьяна достаточно, чтобы наконец выложить тебе правду! И знаешь почему? Потому что мне уже на все наплевать, на тебя, на нее, на весь проклятый клан Брздфордов!

– Тогда скажи это ей, – неожиданно прорычал Брэд. – Валяй, а я погляжу!

– Да с удовольствием! Все эти годы мечтаю! – Губы оттянулись, обнажив зубы, похожие на клыки. Дойдя до двери, она положила руку на ручку и повернулась к нему. – Пошли! Посмотрим, что она скажет, после того как я выговорюсь!

Но Брэд не двигался.

– Не можешь, верно? Боишься, так ведь? Не хватает мужества взглянуть на свои глиняные ноги? Ты весь из глины, балда! Она вылепила тебя своими собственными руками. Посмотри на себя! – Кэролайн рванулась вперед, схватила его за, руку и подтащила к зеркалу. – Давай, посмотри на себя хорошенько. Это не твое отражение, а твоей мамочки. Она завладела твоей душой… А что ты станешь делать, если она в конце концов потребует и твое тело?

Вскрикнув, Брэд стремительно повернулся, протянув руки к ее горлу.

– Заткнись! Заткнись, мерзкая сука!

– Давай! – прохрипела Кэролайн, лицо которой начало быстро краснеть, пытаясь оторвать его руки от горла. – Задуши меня так, как тебя самого душат. И за это тоже скажи спасибо мамочке…

Он так неожиданно отпустил ее, что она упала на пол. В следующее мгновение он вышел, хлопнув дверью. Она слышала, как он сбегает по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Хлопнула входная дверь.

Она на четвереньках добралась до столика с графином. Но в этот момент дверь с грохотом отворилась, и на пороге появилась ее свекровь, тяжело опираясь на палку, с лицом, перекошенным от злости, и глазами, как у медузы.

– Ах ты, пьяная стерва! Да как ты смеешь так вести себя в моем доме? Ты что, не понимаешь, что твои ужасные вопли слышны по всему дому?

– Самое время, – невнятно пробормотала Кэролайн. – Самое время правду сказать. – Она снова свалилась на пол, полностью отключившись.

Свекровь подняла палку и с силой ударила ею по груди Кэролайн, которая почти обнажилась при падении. Она было подняла ее вторично, но почувствовала, как кто-то схватил ее за руку, и услышала голос своей старшей дочери:

– Бога ради, мама.

– Где мой сын? – потребовала ответа леди Эстер. – Это он сейчас ушел?

– Вероятно.

– Тогда иди и найди его, слышишь? Найди его, я сказала!

Эбби не пошевелилась.

– Нет, мама.

– Ты что, не поняла, что я сказала?

– Прекрасно поняла, но никуда не пойду. Я тоже все слышала. Брэду нужно немного побыть одному. Он вернется, когда сочтет нужным.

На лице леди Эстер отразилось огромное удивление.

– Да как ты смеешь? – прошипела она, придвинув лицо почти вплотную к лицу дочери. – Ты сделаешь так, как я велела.

– Нет, не сделаю, – невозмутимо ответила Эбби. – Слишком поздно, мама. Все тайное уже стало явным, мама. Теперь тебе придется многое объяснить.

Она протиснулась мимо матери, наклонилась, довольно легко подняла Кэролайн с пола, положила на кровать и накрыла пледом.

– Я хочу, чтобы эта потаскушка убиралась из моего дома! – в ярости выкрикнула ее мать. – Сейчас, сию минуту! Ей запрещено появляться в каком-нибудь из моих домов в будущем! Я выброшу ее из семьи! Глупое, бесплодное, пьяное ничтожество!

– Мама, поезд уже ушел, – твердо сказала Эбби, беря ее под руку и пытаясь увести с порога. Леди Эстер стряхнула ее руку.

– Отпусти меня! Ты мне не дочь! Теперь, когда мне нужна твоя помощь, ты мне отказываешь! Я этого не забуду, Абигейл!

Эбби поморщилась и произнесла бесцветным голосом:

– Мне тоже есть что вспомнить, мама. А теперь пойдем, я провожу тебя в спальню. Где Роуз?

– Не смей меня трогать! Я не собираюсь ложиться. Я пойду вниз и буду ждать своего сына!

– Мама, ты же не сможешь спуститься сама по лестнице.

– Я спущусь, даже если мне придется ползти!

Сжав трость и сильно хромая, леди Эстер медленно двинулась к лестнице. Вздохнув, Эбби последовала за ней.

– Подожди. Дай я помогу.

Все другие члены семьи, с вытаращенными глазами и полуодетые, молча следили за происходящим, стоя на пороге своих спален. Затем также молча они скрылись за дверями.

– Вот ты своего и добилась! – сказал Дрексель Адамс жене.

Лицо Битси сияло злобной радостью.

– Так ему и надо! – воскликнула она с ненавистью. – Надеюсь, он сейчас испытывает адовы муки!

Но рука, которой она накладывала на лицо очищающий крем, дрожала.

Брэд бежал. Когда он окончательно выбился из сил, то увидел, что добежал до пруда. Он тяжело дышал, в боку кололо. Он упал на скамейку и взялся руками за голову. В ушах все еще звучали издевательские слова Кэролайн.

Не может быть! Невозможно! Его мать – чудовище? Ему всю жизнь врали, дергали за ниточки, как марионетку, так вычистили ему мозги, что он беспрекословно подчинялся? Нет, все вранье, вранье! Мать любит его! Разве не демонстрировала она свою любовь раз за разом? И говорила ему об этом? «Никто не будет любить тебя так, как я, никто в этом мире. Между матерью и сыном существует нерушимая связь крови и плоти, моей крови и моей плоти. Я сотворила тебя, сделала тебя внутри своего тела! Поддерживала твою жизнь своей собственной! Никто не может встать между матерью и сыном, никто!»

Он всегда восхищался ею, потому что знал: что бы она ни делала, она делала из любви к нему. «Любви? – подумал он с содроганием. – Любви?»

А что, если его мать и в самом деле подставила Джулию? И звонила дважды, как утверждала Джулия? Перед его мысленным взором снова возникло лицо Джулии – мертвенно-белое, за исключением красного отпечатка его ладони и струйки крови, стекающей из разбитого рта; серые глаза наполнены удивлением и болью.

– О Господи!

Восклицание вырвалось у него подобно пуле, он схватился руками за голову, как будто пытаясь выдавить из нее невыносимые мысли, как зубную пасту из тюбика. «Она меня подставила». Ему казалось, что он слышит голос Джулии.

Так ли? Может ли улыбающееся, любящее, сияющее лицо скрывать черное сердце? Нет, нет! Не может быть! Он бы знал, почувствовал, заметил. Его мать – сама правда! Она любит его! Кэролайн просто пьяна, настолько пьяна, что не соображает, что говорит. Все это ее пьяное воображение. Наверняка, Он не мог допустить другой мысли.

Его мать влюблена в него? Господи милостивый! Он старался спрятаться от этой мысли, а в ушах звучал голос матери:

– Никто никогда не будет любить тебя так, как я, сын мой. Между матерью и сыном существует незыблемая связь. Мы с тобой – плоть от плоти, кровь от крови. Мы – одно существо, мой дорогой. Одно сердце, один разум, одна жизнь. Я – твоя, и ты – мой. Никто не сможет встать между нами, никто!

Господи ты Боже мой! НЕТ! НЕТ! Он прокричал это слово. Оно эхом отозвалось в тишине, вспугнув уток, которые с кряканьем захлопали крыльями.

Он долго так сидел, опустив голову на руки, переполненный болью и страхом, заставляя себя покопаться в себе поглубже и вытащить на свет Божий то, что, как он надеялся, было давно забыто. Он заставил себя перебрать все эти воспоминания одно за другим. Он не мог усидеть на месте и принялся ходить взад-вперед. Курил сигарету за сигаретой. Сел, снова встал, принялся ходить, подгоняемый неистовством мыслей. Он стонал вслух, кусал губы, грыз ногти, подолгу стоял неподвижно, слепо уставившись в пространство.