Шелли Брэдли - Порочные узы

В этот раз все было по-другому. Было что-то еще…

Его тело выходило из-под контроля, стоило подумать о том, как он будет вводить Морган в мир ее сексуальности и чувственных удовольствий. Ему до боли хотелось научить ее принимать все, что бы он ни предложил, и заставлять его самого гореть от страсти, разделяя с ним связь на уровне ощущений и мыслей.

Шансы на то, что это произойдет… Джек покачал головой. Морган не сдастся без боя, а он не собирался ломать ее барьеры. Хотел только, чтобы она признала, что ей нравится находиться в беспомощном состоянии в его власти.

Войдя в спальню, Коул зажег несколько свечей, потом плюхнулся в кресло и стал наблюдать за девушкой, совершенно не отдавая себе отчета в том, что поглаживает при этом член сквозь джинсы.

Как завлечь ее в увлекательное путешествие по темной стороне, чтобы доказать — можно быть сабой и оставаться в ладу с самой собой… не забывая при этом работать над тем, чтобы она пришла к решению бросить Брэндона, и Джек наконец-то смог насладиться местью, осуществления которой он ждал три гребаных года? Как заставить Морган довериться настолько, чтобы открыть ему ту часть души, которую она охраняла от всех своих мужчин?

Озорная улыбка осветила его лицо, когда в голове созрела мысль. Просто, прямо, эффективно. Не в силах ждать ни минуты, он сбегал в тайную комнату, откуда вернулся с парой тяжелых бархатных веревок.

Поиграем…

Морган медленно пробуждалась, все еще находясь во власти эротического сна, в котором она, обнаженная, лежала на залитой лунным светом траве, закинув руки за голову. Что-то нежно сжимало и потягивало соски, отчего между ног зародилось сладко-ноющее удовольствие. Девушка поерзала. Серебристые лучи луны, казалось, поклонялись ей, лаская легкими, как перышко, касаниями внутреннюю поверхность рук, живот, бедра. Морган не сдержала стон.

С деревьев облетали листья, плавно скользя по ее обнаженной груди, задевая чувствительные соски. Они все падали и падали на ее тело, их шершавая поверхность натирала кожу, медленно пробуждая сексуальный голод.

Один листок царапнул острым краем Морган. Ее удивило легкое ощущение боли в соске. Девушка попыталась увернуться, но листа уже не было, его сменил неясный жар, а потом внезапный приступ возбуждения. Еще один острый листок уколол другой сосок. Водоворот желания с новой силой закрутил Морган. Она выгнулась от болезненного ощущения и была вознаграждена очередной волной влажного тепла.

Боль между ног стала пульсирующей, нарастающей, требующей разрядки. Застонав, Морган дернулась.

Трава под ней казалась до странного гладкой. Девушка попыталась сесть, но не смогла пошевелиться. Новый листок подобно шелковой ткани скользнул по левой груди нежным возбуждающим движением. За ним последовал острый, который царапнул кожу вокруг соска и, казалось, впился в чувствительную плоть.

Мгновение спустя боль утихла, сменившись интенсивным желанием, пронзившим грудь. Морган снова выгнулась, ей хотелось большего, и еще один лист прошелестел вниз по ее животу, задев лоно.

Чувства сменялись одно за другим, а тело жаждало новых ощущений. Морган попыталась коснуться себя, но поняла, что не в состоянии сделать этого. Очередной листок спикировал на ее грудь, кольнув сосок больнее, чем предыдущие. Девушка вскрикнула. На груди выступили капельки пота; между ног потекла густая, насыщенная влага, смазывая очаг нескончаемой ноющей боли.

Морган распахнула глаза, стряхнув остатки сна…

… и тут же обнаружила, что мучения её груди доставляют не падающие листья, а нежные ласки языка Джека, сменяющиеся эротическими покусываниями.

Не успев осознать, что делает, девушка выгнулась навстречу Джеку, выставляя грудь напоказ перед его жарким взором, пусть даже это шло вразрез со всеми правилами, вбитыми в Морган с детства.

— Вот так. Умница, — прошептал Коул, опалив дыханием ее кожу.

В призрачном свете, отбрасываемом свечами, Морган посмотрела на свое тело и поняла, что Джек развязал поясок пеньюара и распахнул кружевное одеяние, оставив ее увенчанную напряженными сосками грудь полностью обнаженной.

Словно в замедленной съемке Морган наблюдала за тем, как он начал склоняться для поцелуя, нависнув над ней мрачной, но возбуждающей тенью; его голые широкие плечи заслонили от Морган всю комнату, словно в мире больше не было ничего и никого, кроме них двоих. Девушке не терпелось обнять Коула, она попыталась пошевелить руками и ногами, но обнаружила, что они привязаны к четырем столбикам кровати Джека.

Боже, она полностью в его власти. От осознания этого, ее пронзило страстное желание… что чертовски сильно напугало.

На задворках сознания все громче и громче звучала сирена, предупреждающая об опасности, но ее завывания потонули в волне страсти, захлестнувшей Морган. Этот мужчина возбуждал так сильно, что даже очередной вдох давался ей с огромным трудом, а о том, чтобы мыслить связно, не было и речи.

Чем же Джек Коул так цеплял ее?

Проигнорировав ее попытки увернуться, он осыпал поцелуями полные груди, после чего завершил ласку, лизнув ленивым движением напряженные и очень чувствительные соски. Жар, исходящий от его груди, опалил кожу живота Морган, но тело девушки горело в лихорадке, вызванной не только этими прикосновениями. Ее соски стали подобны твердым камушкам, они умоляли о том, чтобы Джек продолжил делать с ними все, что ему заблагорассудится.

В ответ Коул зажал их между пальцами и слегка покрутил. Морган выкрикнула его имя, почувствовав пронзившие ее одновременно острую боль и желание.

— Cher, я здесь для того, чтобы воплотить в жизнь каждую из твоих запретных фантазий.

Возбуждение нахлынуло с новой силой, и Морган выгнулась навстречу языку Джека, требуя, чтобы он снова начал чувственную пытку сосков. Девушка судорожно вздохнула, когда Коул опять обвел пульсирующую вершину. Морган всхлипнула. Этот мужчина словно выворачивал ее наизнанку, превращал в совершенно другого человека. В женщину, готовую сказать «Да» на любое его предложение.

Джек хотел не просто доставить ей наслаждение; ему нужно было контролировать девушку, завлечь в свои сети, сделать из нее ту извращенку, которой ее считал Эндрю. Но Морган не подчинялась ни одному мужчине. И не собиралась делать этого и в дальнейшем.

— Нет, — выдохнула она.

— Прекрати. Я не давала на это согласия. Мне это не нужно.

Джек протиснул два пальца между складками ее выставленного напоказ лона. Морган чувствовала, что она была там не просто влажной, а унизительно мокрой и набухшей. Возбужденной до боли. От его прикосновения удовольствие стало более интенсивным, и соки снова потекли из пульсирующей плоти.

Джек тихонько засмеялся, и этот звук казался чертовски сексуальным. При каждом движении его красивый мускулистый торс так и просил протянуть к нему руки и попробовать коснуться жизненной энергии, заключенной в этом мужчине.

— С твоих губ слетают слова, но тело говорит, что они полны лжи.

Шепот был наполнен вызовом и издевкой.

— Ты уверена, что тебе этого не нужно?

— Ты оглох? Я же сказала, что не хочу тебя.

Потом обиженным голосом обвинила: — К тому же ты все еще считаешь, что я сабмиссив.

— Нет, не считаю.

Морган вопросительно изогнула бровь, борясь при этом с осколками удовольствия, пронзающими ее тело и начисто убивающими способность здраво мыслить.

— Вот и славно. Дошло, наконец?

— Cher, я не считаю, что ты сабмиссив. Я в этом уверен.

Морган возмущенно открыла рот, потом захлопнула его. Вот ублюдок! Что ж, прекрасно. Он верен своим убеждениям, у нее есть собственное мнение.

Джек снова обхватил пальцами ее соски и сжал.

— Прекрати. Я не разрешала тебе меня касаться.

В тот же миг с лица Коула исчезла улыбка.

— Я не буду просить твоего разрешения, так что кончай играть. Отважная женщина, которая рискнула довериться мне после того, как в нее стреляли, женщина, которой хватило смелости изменить внешность и скрыться в незнакомом городе в компании едва знакомого мужчины… проклятье, женщина, беседующая о сексе с экранов телевизоров… Ты — именно она, а не та, что бежит от самой себя.

Слова попали точно в цель. Морган снова дернулась в попытке высвободиться. Он назвал ее трусихой за то, что она пытается мыслить трезво! Это просто что-то с чем-то.

— Я не бегу от себя. Я пытаюсь избавиться от тебя! Мне была нужна защита, а не критика.

Хищно улыбнувшись, Джек едва касаясь провел ладонью по ее ребрам, бедру… ощущение резко контрастировало с давлением от крепких уз, удерживающих запястья и лодыжки. Будь он проклят за эту нежность и за то, что выглядит без рубашки так великолепно, что от его мужественности просто кружится голова. У Коула получалось одновременно и возбуждать Морган, и выводить ее из себя. Выводить из себя тем, что она так от него возбуждалась. Черт! Он был слишком опытным и пользовался этим, сбивая ее с толку, заставляя забыть о здравом смысле.

И пора уже лучше контролировать реакции своего тела на этого мужчину…

— Это я была сегодня утром у той двери, — с трудом смогла произнести Морган.

— Я не бегу и не играю в дурацкие игры. Ты просто слишком многого от меня ждешь.

— Да, утром там была ты. Но не вся. Ты способна на большее повиновение. Ты позволила коснуться какой-то частички своей души, но остальное удержала при себе. Да, не стоит удивляться, я это заметил. Ты не дала воли темной стороне своей натуры, той, которая жаждет, чтобы ее контролировали и трахали до потери пульса. Ты вообще отрицаешь ее существование. У тебя хватает куража противостоять тому больному ублюдку, но нет смелости согласиться на удовольствие, которое я предлагаю.