Вздохнув, Морган взяла телефон и набрала номер ассистента продюсера в Лос-Анджелесе.

— Реджи, привет, — сказала она, когда тот поднял трубку.

— Я пообщалась с тем парнем, которого ты для меня нашел — Мастером Джеем, и изучила его досье. Завтра мы с ним встречаемся. Раскопал на него чего-нибудь еще?

— Ага, — ответил уже не молодой мужчина хриплым голосом — результат привычки выкуривать по две пачки сигарет в день.

— Я сделал несколько звонков, поспрашивал людей в садо-мазо клубах Луизианы, слышали ли они о нем, чтобы убедиться в его правдивости. Все подтвердилось.

Какое облегчение… и одновременно нет. Реджи быстро стал для нее кем-то вроде приемного отца, и Морган ему доверяла. Было бы намного легче задушить в зародыше интерес к Мастеру Джею, если бы Реджи не смог за него поручиться. Если бы она записала этого доминанта в список придурков, желающих поговорить о сексе с экрана телевизора.

Морган закусила губу… но любопытство взяло верх.

— Что о нем говорят?

— Да много всего. Что он не особо вовлечен в этот стиль жизни, но довольно часто появляется в нескольких клубах. Судя по всему, он имеет успех у женщин и определенную репутацию. Многие сказали, что он мог бы заставить и Мать Терезу умолять его связать ее и оттрахать. Он определенно любит подчинять себе женщин. Эй, ты же не заинтересовалась им, верно?

— Что? сердце Морган пропустило пару ударов.

— Я? Нет!

Она усмехнулась.

— С чего бы это мне хотеть мужлана, кончающего от того, что ему удалось унизить женщину?

— Уверена? в голосе Реджи прозвучали нотки скептицизма.

— Я похожа на того, кого интересуют подобные штучки? — ответила вопросом на вопрос Морган.

Реджи промолчал, и девушка почувствовала укол в сердце.

Скрежет замка входной двери застал Морган врасплох, она резко дернула головой в том направлении и вздохнула с облегчением, увидев, как в дом вошел ее сводный брат Брэндон.

— Я должна идти, — сказала она Реджи.

— Перезвоню завтра, после встречи с этим парнем.

— Привет, сестренка, — поприветствовал ее Брэндон, когда она повесила трубку.

Отметая мысли о разговоре с Реджи, Морган встала и приподнялась на цыпочки, чтобы обнять брата.

— Привет. Как дела?

Его аристократический рот искривился в недовольной гримасе.

— Не очень. Меня отправляют в Ирак на следующие три недели.

Удивление — и если совсем уж честно, тревога — пронзили Морган.

— В Ирак? Я думала, ты занят бумажной работой.

— В основном. Но бывают исключения.

— Ух ты, круто… Почему в Ирак?

— Военная тайна.

Он невесело усмехнулся.

— Ты же знаешь, как это… я не могу сказать, куда направляюсь и чем буду заниматься. У меня там не будет доступа к телефону или компьютеру. Морган, я не хочу оставлять тебя так. Это опасно, и я знаю, как ты напугана.

Она сглотнула. Брэндон и так много для нее сделал уже тем, что разрешил пожить у себя, несмотря на ярость Дорогого Папочки, и оберегал от урода, преследующего ее. Она была напугана, но не собиралась позволять Брэндону испытывать вину за то, что он выполняет свои служебные обязанности.

— Все будет хорошо.

Она придумает что-нибудь… все равно у нее нет другого выхода.

— Я занята на работе. Я справлюсь.

— Если хоть что-то произойдет, думаю, ты должна будешь позвонить папе.

Морган уставилась на него, еле сдержав саркастическую ухмылку.

— Тебе он, может, и папа. Для меня — источник биологического материала. Тот, кто отрицал мое существование последние двадцать пять лет.

Брэндон вздохнул.

— Морган, ты же знаешь, как политики к этому относятся, особенно на Юге. Если бы люди узнали, что он водил шашни с молоденькой помощницей, в то время, как дома его ждала жена с тремя детьми…

— Да, это уничтожило бы великого сенатора штата Техас.

— Ходят разговоры, что он хочет побороться за президентское кресло в 2012 году.

Смесь сочувствия и сожаления застыли на привлекательном лице Брэндона.

— Вот поэтому я и не могу ему позвонить. В любом случае, он все равно не снимет трубку.

— Если ты будешь в опасности — снимет. Папа может тебя защитить.

Морган сомневалась в этом. Но промолчала.

— Жаль, что мы не можем сказать ему, что я твоя невеста. С остальными это срабатывает.

— Хммм. Если наши отношения станут достоянием общественности, нам придется признаться либо во лжи, либо в инцесте. Невеселый выбор.

— Давай надеяться, что до этого не дойдет. Не думаю, что мой больной преследователь в курсе, что я покинула Лос-Анджелес, поэтому ему невдомек, где меня искать.

Кивнув, Брэндон начал просматривать почту. Дойдя до большого коричневого конверта, он нахмурился.

— Кто-нибудь знает, что ты в Хьюстоне?

Кроме Мастера Джея, с которым она познакомилась в интернете пятнадцать минут назад, Реджи и пары близких подруг?

— Нет.

Брэндон явно встревожился.

— Кто-то здесь знает тебя. Это было в почтовом ящике. Без имени и марки. Его доставил сам отправитель.

Брат протянул ей конверт, который Морган взяла с дрожью в сердце. Она узнала почерк. Боже, как он нашел ее? Да еще так быстро? Нет!

Дыхание стало прерывистым. Дрожащими руками она открыла конверт и достала содержимое. В тот же момент к ее ногам посыпались лепестки красной розы — увядшие по краям, но все еще свежие у основания — и покрыли ковром пол из белого дерева. Они были похожи на капли крови.

Морган вскрикнула. Он знал, что она здесь. Как он ее нашел?

Потом ее взгляд упал на фотографии. Вот она в международном аэропорту Лос-Анджелеса в день побега в Хьюстон. На следующем снимке она была во дворе дома Брэндона в тонких пижамных штанах и майке, под которой явно угадывались напряженные соски — спасибо холодному утреннему ветру. И последняя фотография, на которой она в шелковой сорочке цвета шалфея и таком же пеньюаре целует Брэндона в щеку, провожая его на работу. Этим утром.

Страх зашевелился в животе, Морган даже не возразила, когда Брэндон выхватил снимки из ее онемевших пальцев. Посмотрев фотографии, он не удержался от проклятий.

— Это от твоего преследователя, да? Он был здесь, сукин сын! — Брэндон провел рукой по своим каштановым волосам, растрепав аккуратную прическу.

— Я звоню в полицию.

Боже, как бы ей хотелось, чтобы все было так просто.

— Они ничего не могут поделать. В полиции Лос-Анджелеса мне сказали, что он должен совершить какое-нибудь правонарушение, прежде чем они начнут предпринимать какие-либо действия. Делать фотографии не противозаконно.

— Он был на моей земле.

Брэндон поднял снимок, где она была на заднем дворе его дома в Хьюстоне, и указал на него пальцем.

— Мой двор — частная собственность. Эти снимки он мог сделать, только проникнув на мою территорию. А это нарушение закона.

Он схватил ближайший сотовый телефон и набрал девять-один-один. Морган покачала головой.

Брэндон был прав, но девушка сомневалась, что полицейские Хьюстона более рьяно отнесутся к ее проблеме, нежели их коллеги из Лос-Анджелеса. Кто бы это ни был, он ничего не украл и не порушил. Никому не причинил вреда… пока. Морган чувствовала, что его ярость становится сильнее: он стал чаще контактировать с ней, последовал в Техас. Но полиции будет плевать на ее предчувствие.

Брэндон повесил трубку.

— Они скоро приедут.

Морган пожала плечами… и попыталась подавить нарастающую панику. Оставалось только ждать.

Она начала запихивать фотографии обратно в конверт, но что-то мешало, и Морган поняла, что достала не все. В легком замешательстве она просунула руку между слоями бумаги. Обычно этот больной на голову ублюдок присылал только снимки — сбивающие с толку, шокирующее личные — и больше ничего. Но не сегодня.

Из коричневого конверта Морган достала клочок бумаги, на котором черными уродливыми буквами было нацарапано: «Ты принадлежишь мне. Только мне».

Морган сглотнула подкативший к горлу комок страха. Теперь он начал общаться с ней. Общаться. Выражать свои собственнические чувства, свою ярость по поводу присутствия в ее жизни другого мужчины. Этот лунатик не знал, что Брэндон ее сводный брат. Он купился на историю, придуманную Брэндоном для того, чтобы объяснить присутствие Морган в его доме и отпугнуть ее ревнивого психа-преследователя.

Пусть мысль о том, чтобы остаться одной и пугала Морган, в глубине души девушка радовалась отъезду Брэндона. Если с ним что-нибудь случится, то не потому, что ее «обожатель» решит убрать с дороги «соперника». За три недели отсутствия брата она что-нибудь придумает, найдет, куда уехать, чтобы по его возвращении не подвергать опасности единственного из сыновей сенатора Росса, признавшего ее.

Может Реджи прав, и ей нужен телохранитель.

— Ты и, правда, даже не догадываешься, кто этот придурок?

— Нет.

Она покачала головой.

— Хотела бы. Насколько я знаю, никто из моих сослуживцев не точит на меня зуб. Бывший жених бросил меня сам.

— Кто-то из телезрителей? Фанат, не понимающий, когда надо остановиться?

Морган пожала плечами.

— Может быть. Раньше я уже получала странные письма от поклонников, но в них не было угроз или нарушения границ моей частной жизни.

— Детка, я собираюсь найти человека, чтобы докопаться до истины. Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — поклялся Брэндон.

В подобных ситуациях Морган всегда задавалась вопросом: как так получилось, что они с Брэндоном были зачаты от такого человека, как сенатор Росс. Они совсем не были похожи на других его жадных до власти и денег отпрысков.

— Проклятье, — неожиданно выругался Брэндон.