Фрэнни вскочила.

— Смотри, что я написала! — воскликнула она, подходя к Гревиллу. Девочка приняла его как данность, безо всяких переживаний. Собственно, она его почти не видела, и жизнь ее в основном шла так же, как и раньше, что входило в намерения Аурелии. Через три месяца, теперь даже меньше, их соглашение закончится, и чем меньше вся эта история повлияет на ее дочь, тем легче будет расставаться.

Тем временем Гревилл со всей серьезностью изучал грифельную доску и старательно нацарапанные на ней буквы.

— Очень аккуратно, Фрэнни, — заключил он, взъерошив девочке волосы, и погладил Лиру, которая грациозно поднялась и ткнулась носом ему в ладонь. Потом подошел к жене, поднявшей к нему для поцелуя лицо.

— Ты такой холодный! — рассмеялась она, прикоснувшись к его щеке изящной теплой ладошкой. — Что, так холодно? Я весь день не выходила из дома.

— Да, сильно похолодало, — ответил Гревилл, поворачиваясь к буфету. — Бокал хереса?

— Мм… спасибо.

— А почему ты никуда не ходила?

— О, у меня было полно дел здесь. — Аурелия взяла протянутый ей бокал. — Составить меню на неделю, разобраться со счетами, примерить новое вечернее платье, которое Клэр шьет мне из того итальянского узорчатого шелка, что прислала Лив. — Аурелия встала из-за бюро. — Даже не знаю, откуда Алекс достает всю эту роскошь. Он заточен в крохотной деревушке в Нью-Форесте с женой и новорожденным сыном и все-таки как-то умудряется раздобывать совершенно невероятные экзотические вещи. Для бала у Нелл он обещал прислать черные тюльпаны. — Аурелия засмеялась и глотнула херес. — Просто поразительный человек!

— Жду, не дождусь, когда я с ним познакомлюсь, — произнес Гревилл, просматривая почту, лежавшую на столе.

Аурелия кинула на него короткий внимательный взгляд. Что-то непохоже, что ему этого так уж хочется.

— Алекс может быть несколько… подавляющим, — сказала она.

Гревилл оторвал глаза от письма и прищурился.

— Но тебе он нравится.

— О да. Его невозможно не любить, особенно когда он так добр к Лив. Она его просто обожает, а он боготворит землю, по которой она ступает.

Гревилл поморщился, и Аурелия не смогла удержаться от смеха.

— О Боже, до чего сентиментально это прозвучало.

— Верно, — сухо согласился он. — И когда я смогу увидеть этот образец совершенства?

— Раньше, чем ты думаешь, — произнесла Аурелия, удивляясь саркастическим ноткам в его голосе. Это совсем не походило на Гревилла. — Я как раз писала к Лив. Сегодня от нее пришло письмо. На следующей неделе Алексу придется приехать в город по делам, и Лив хочет удостовериться, что мы за ним присмотрим.

Гревилл пришел в замешательство.

— Он что, не может сам о себе позаботиться… в том особняке на Кавендиш-сквер?

— Ну конечно, может, — нетерпеливо ответила Аурелия. — И я уверена, что Борис тоже приедет, чтобы все привести в порядок. Но Лив хочет, чтобы мы знали о его приезде и пригласили Алекса на обед. — Она помолчала, потом неторопливо произнесла: — Ты удивишься, узнав, как много у тебя общего с князем Проковым.

Гревилл посмотрел в ее серьезные глаза с молчаливым пониманием.

— Похоже, ты вращалась в очень интересных кругах, дорогая моя.

— Дядя Алекс остановится у нас, мама? — Фрэнни, озадаченно нахмурившись, вслушивалась в разговор взрослых.

— Нет, милая. Он остановится на Кавендиш-сквер, а к нам придет на обед.

— А ребеночка он с собой принесет?

— Нет, ребеночек останется с тетей Лив, он еще слишком маленький для путешествий.

— О-о! — Фрэнни потеряла интерес к разговору и вернулась к грифельной доске.

Гревилл многозначительно взглянул на Аурелию; она тотчас поняла, что он имеет в виду, и потянулась к шнурку звонка, висевшему у камина.

— Тебе пора возвращаться в детскую и пить чай, Фрэнни.

Девочка надулась.

— Еще нет… еще очень рано.

— Уже пять часов, — спокойно сказала Аурелия. — Когда выпьешь чаю и искупаешься, можешь прийти ко мне в спальню и посмотреть, как я переодеваюсь к обеду. — Этой приманки хватило, чтобы Фрэнни перестала возражать, и пошла с Дейзи.

Гревилл сел в кресло с подголовником у камина, покручивая в пальцах бокал с хересом.

— Русская разведка? Аурелия покачала головой:

— В подробности меня не посвящали. Лив знает правду, но, разумеется, нам с Нелл всего рассказать не может. Насколько я понимаю, Алекс борется или боролся — против царя. Александр говорит о своей вечной дружбе с Наполеоном…

— Или создает такое впечатление, — прервал ее Гревилл, вытягивая ноги в сапогах к решетке. — Кое-кто считает, что он ведет весьма хитрую игру. Но ты права, мне действительно хочется познакомиться с князем Проковым.

— И ты будешь разговаривать с ним обо всем этом? — осведомилась Аурелия. Ей стало любопытно, не собирается ли ее муж слегка ослабить свою суровую оборону.

Гревилл проницательно улыбнулся.

— Не так многословно, дорогая моя, как ты и сама прекрасно знаешь.

— Я так и подумала, — сказала Аурелия, усаживаясь в уголок дивана и расправляя юбки. — Ты был сегодня в министерстве?

Гревилл кивнул и поманил ее пальцем. Сдержанно фыркнув, Аурелия поставила бокал и подошла к мужу, позволив ему усадить себя к нему на колени. Он положил руку ей на голову, пригибая ее к себе.

Аурелия поцеловала Гревилла, чувствуя холодную свежесть его губ, привкус хереса на языке, вдыхая особый аромат — смесь лимона и лаванды с оттенком запаха конюшни, а сегодня еще и табачного дыма — и догадываясь, что он пришел из закрытых кабинетов министерства, а может быть, из пивной или курительного салона одного из клубов на Сент-Джеймс-стрит.

— Мы должны делать что-то определенное на суаре у леди Лессингем? — спросила Аурелия, отстранившись, положив ему голову на плечо и глядя на Гревилла снизу вверх с проницательным видом, так противоречившим чувственному блеску ее глаз.

— В Лондон прибыли испанцы, — легким тоном отозвался Гревилл. — Они могут быть теми самыми, кого мы так долго ждем. А могут и не быть. Надеюсь, они тоже придут на суаре.

— А-а… понимаю. — Аурелия ловким движением поправила ему складку шейного платка. — Ты предполагаешь, что они вступят в контакт со своей бывшей соотечественницей?

— Думаю, это неизбежно.

— Значит, нельзя терять время даром. — Аурелия попыталась встать с его колен, но Гревилл обнял ее за талию и снова усадил.

— Сегодня вечером мы ничего не будем делать, дорогая.

— Ничего? — Аурелия игриво посмотрела на него исподлобья. — А я-то думала, ты захочешь поучить меня правильной технике выкуривания испанцев из светских гостиных.

— Это может подождать… Пойдем наверх? Аурелия привстала, вложив ладонь в его руку, но тут же вздохнула.

— Я обещала Фрэнни.

Гревилл склонил голову, соглашаясь:

— Конечно. Но предвкушение делает пир намного слаще. — Он тоже встал. — На сегодняшний вечер есть какие-то приглашения?

Аурелия подумала.

— Несколько… можно выбрать, куда пойти… но ничего безотлагательного. — И посмотрела на мужа, склонив голову набок и снова напомнив ему пытливую птичку.

— Тогда давай проведем спокойный вечер дома? Аурелия тяжело вздохнула.

— Непременно спокойный?

— Ах ты, бесстыдница! Невозможно поверить, что ты респектабельная матрона!

— Была раньше, — поправила его Аурелия с растерянной улыбкой. — Во всяком случае, мне так казалось. Поразительно, до чего плохо мы знаем самих себя.

— О, я думаю, ты знаешь себя очень хорошо, Аурелия. — Гревилл взял ее за подбородок и приподнял его так, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Теперь лучше, — просто согласилась она. — И еще я чувствую, что сейчас лучше понимаю Фредерика, чем раньше. Поверить не могу, что когда-то я думала, будто мне больше нечего о нем узнавать.

— Я ему за многое очень благодарен. — Гревилл наклонился и поцеловал ее в ушко.

Может, и ей стоит поблагодарить Фредерика, подумала Аурелия. Была бы ее жизнь лучше, если бы он следовал правилам своего мира и согласился с судьбой, которую диктовали его происхождение и положение в обществе, а не отбросил условности, радостно приняв необычную жизнь под руководством Гревилла Фолконера? Безусловно, она чувствовала бы себя в безопасности, ведя размеренную и рутинную жизнь в браке с Фредериком. Но счастливее?.. Удовлетвореннее?

Нет. И не важно, что ее ждет впереди, воспоминания навсегда останутся с ней. Возбуждение от сознания неизвестности, которую несет каждый новый день, когда не знаешь, что от тебя потребуется, когда играешь такую привычную роль и понимаешь, что это всего лишь роль, что на самом деле ты участвуешь в совсем другом, невероятно волнующем спектакле…

— Что тебя так беспокоит?

Аурелия сообразила, что Гревилл тревожно смотрит на нее, и помотала головой:

— Ничего… совершенно ничего. Просто вся моя жизнь за такое короткое время перевернулась с ног на голову, и я иногда об этом вспоминаю.

— Сожалеешь? — Он говорил бесстрастным голосом, лицо тоже ничего не выражало.

Аурелия задумалась над этим коротким вопросом. Ей и в голову не приходило попытаться обмануть Гревилла — он все равно все увидит сквозь любую дымовую завесу, которую она набросит на себя. Да и лгать ему она не хотела.

— Не думаю, — произнесла она, в конце концов. — Зато точно знаю, что не подведу тебя, Гревилл.

Он кивнул.

Гревилл не привык принимать во внимание влияние своего мира на чувства и личность тех, кого он вербовал для выполнения определенной работы. Во всяком случае, именно так он действовал до сих пор. Но с Аурелией все получилось по-другому.

Однако он не может позволить себе роскошь признаться, в чем причина этого. Гревилл осушил свой бокал с хересом и поднялся вверх, в спальню.