Его черные лаковые туфли «Louis Vuitton. Manhattan Richelieu» из змеиной кожи с небольшими дырочками по кругу шнурков небрежно перешагивали через неглубокие лужи, временами расплескивая их содержимое в стороны и на темные брюки. Да, Роберт лучше выкинет в мусорку десять тысяч долларов, чем потратит лишние пять минут на ерунду. Работа — деньги. Деньги — статус, а вот статус должен соответствовать отцу.

Его любимый черный автомобиль «Cadillac «The Beast»» представительского класса уже ждал хозяина жизни с распахнутыми настежь дверьми, привлекая к себе завистливые взгляды случайных прохожих. Еще бы! Мало кто в своей жизни держал в руках полтора миллиона долларов, а тут они стояли прямо перед тобой и манили тонким ароматом другой, недоступной жизни.

Едва дверца машины была тороплива захлопнута, Шаворский-младший тут же достал свой мобильный телефон и, наконец, сделал его доступным для всего окружающего мира. Сообщения пачками сыпались одно за одним, но призером в номинации «достань босса» был его заместитель Валерий Николаевич.

— Валерий Николаевич, — Роберт набрал его первым и постарался голосом передать полное недовольство ситуацией, но тут же неудовлетворенно поморщился глядя в окно, понимая, что вышло больше доброжелательно и… приветственно что ли.

Этот пожилой старичок с невероятным умом просто поражал своей смекалкой, но… не поэтому Шаворский не уволил его единственного после реконструкции «ZoMalia Industries». Он не попал под раздачу, потому что был единственным «чистым» другом отца. И, хоть упрямый Роберт никогда не признается в этом даже себе, являлся последним человеком, связывающим его с давно ушедшим родственником.

Не стоит греха таить, Валерий Николаевич часто пользовался этим и знал за какие ниточки тянуть… Например, вместо обещанных десяти мест детдомовцам вручили одиннадцать, а вместо тридцати премий на офис выписали пятьдесят… И вроде причины были веские — в первом случае «внештатная» одаренная девочка, а во втором — двадцать переработавших работников, но, не будь это близкий души человек, Роберт даже не дал бы ему высказаться.

— Роберт, — пожилой голос звучал по-отечески добро и Шаворский так и видел его хитрую улыбку, за которой так много чего стояло. Тем не менее, чутье не подвело мужчину — старый лис снова чего-то хотел: — Перейдем сразу к делу. Ты ведь знаешь, что я в важной полугодичной командировке в Германии, а завтра утром должна прийти новая девочка для устройства на работу.

— А я-то тут каким боком? — уставшие мозги Роберта заново включили активный мыслительный процесс, так как он искренне не понимал, зачем должен присутствовать на собеседовании пятого пингвина из десятого ряда. Все это казалось настолько странным, что мужчина позволил себе два, явно лишних, предложения: — Завтра я работаю только с двух часов дня. Если ты не заметил, то уже ночь, а я только пять минут назад вышел из самолета.

— Эта девочка из программы по детскому дому… Та самая, которой досталось одиннадцатое бюджетное место. Я хотел предложить ее Артему на место главного юриста в «ZoMalia Line», но советую сначала тебе приглядеться к ней и забрать в главный офис, пока не поздно. Такое сокровище нужно самому! — старик говорил так серьезно, что на какое-то время Роберт подумал, дескать, это — шутка и Валерий окончательно обезумел и собрался взять «зеленую» студентку на должность главного юриста!

— Ты в своем уме? — отчеканивая каждое слово, стараясь донести его до адресата, Шаворский откинулся на мягкую спинку и устало потер глаза, стараясь не накричать на мужчину и не уволить в порыве злости, — Ты собрался взять в компанию студентку, без опыта работы? Мне уже сейчас подыскивать более адекватного человека на твое место?!

Валерий Николаевич звонко рассмеялся, словно видел что-то неуловимо забавное в холодной реплике мужчины, и тут же продолжил более одухотворенно:

— Дорогой, она самая перспективная студентка Бауманки, с небывалой работоспособностью и обучаемостью! Просто потрать на нее пять минут и ты все сам поймешь. Эта девочка готова работать, как скаковая лошадь, и выдержит любые твои безумные графики, уж поверь мне.

Зубы Шаворского опасно клацнули, ведь больше всего на свете он не любил, когда на людей вешают ярлыки «хороший» и «плохой». Валерий Николаевич сейчас прицепил ко лбу неизвестной дамы ценник с надписью «очень-очень дорого, невероятно прекрасно, неописуемо хорошо, до чертиков перспективно» и пытался скинуть это добро на страдающую постоянными мигренями голову мужчины.

Ну что же, видимо, девочке придется припадать урок жизни и помочь вернуться в суровую реальность, где радужные розовые единороги не кушают радугу, весело смеясь, и хорошая работа в лучших корпорациях не сваливается на голову потому, что кто-то попросил босса.

И именно в тот момент Роберт окончательно решил, что какой бы умной, обучаемой и гиперактивной не была некая «мисс я-лучше-всех», в его компанию она не попадет никогда! Заодно можно научить и зажравшегося старика простым житейским истинам — не обещай ничего без согласования с главным.

— Хорошо. Я встречусь с ней лично и проведу собеседование, но — предупреждаю — ничего обещать не могу. Блата в моей корпорации нет, — спокойно ответил Роберт, не выдав своим ледяным голосом коварного плана дабы не сорвать его на корню.

— Отлично! — настроение старика тут же поднялось и он довольно хлопнул в ладоши, создавая лишний шум для реагирующей на любое прикосновение головы Роберта, — Запомни только кого потом отблагодарить!

— Несомненно. Пока! — наигранно равнодушно отрезал мужчина и, резко распахнув глаза, поймал себя на каком-то детском предвкушении. На секунду он насторожился: с чего вдруг? Но затем довольная улыбка расползалась по его пухлым губам в некий пугающий оскал и пустой салон авто услышал его тихие, предначертанные самой судьбой, слова: — Веселое будет собеседование, хоть какое-то разнообразие. Ради такого стоит встать пораньше…

Эпилог второй 

Полина. Спустя шестнадцать лет…

Ненавязчивая классическая в живом исполнении музыка тонкой прозрачной пеленой окутывала фешенебельный ресторан «Grand Plaza Room» в самом центре Нью-Йорка, соответствуя всеобщему настроению напускного веселья. Люди в в костюмах, стоимость которых приравнивалась к дорогим автомобилям или месячному отдыху на Майями, расхаживали по позолоченному залу с новомодными хрупкими фарфоровыми бокалами без ножек, где шампанское «Пино Нуар» четко выполняло задачу — веселить и расслаблять пафосный народ.

Вечер только начинался, а я уже успела устать от извечной наигранной улыбки, которая с годами как по щелчку включалась, стоило мне войти в «высшее общество». Сотни приветствий с малознакомыми людьми, дежурный обмен любезностями и ничего не значащими комплиментами — все это очень вполне себе ощутимая доля работы современного высокооплачиваемого юриста с личным офисом в сердце Манхэтенна.

И ведь если скажу, что подобные приемы мне не нравятся — солгу. Кому бы не хотелось пройтись в дорогом черном облегающем платье от «JOVANI», плавно вышагивая на высоких каблуках «Jimmy Choo» по белому мраморному полу, когда на твоей руке, пальце и шее играет комплект из белого золота от «Chopard» с внушительным сапфиром, который ты смогла позволить себе сама? Глупый вопрос… Но не это была моя гордость, не с этого стоило начать…

Я едва заметно облокотилась на мраморный, слегка позолоченный по круглым выступам постамент, потягивая игривое шампанское, и неизменно смотрела на небольшую сцену, где около высокой золотой стойки произноил речь директор «ZoMalia Industries» — мой непосредственный начальник в деле открытия филиала корпорации во Франции и Норвегии — Роберт Шаворский.

Его четкие и отрепетированные слова завораживали публику и та с искренним интересом вслушивалась в его благодарственную речь. Черный костюм идеально подчеркивал неизменно широкоплечую фигуру и бороду, которую тот отрастил с годами, прибавляя своему и так устрашающему других виду еще большей эффектности. Который год я с некой гордостью замечала, насколько краше он становится с каждым годом. Словно дорогое вино, которое все больше раскрывает свой божественный вкус…

Эту речь мы писали вместе и мой внезапно выявленный талант писательства очень помог в этом нелегком деле. Именно поэтому я не вслушивалась в слова, а лишь улавливала каждое движение мужчины, стараясь запечатлеть этот миг в памяти навсегда. Но Шаворскому, как всегда, удалось удивить меня… Когда Роберт раздавал заслуженные «спасибо», я краем уха услышала не входящие в прописанную речь слова:

— … Так же я безмерно благодарен юридической фирме «Розалия», а конкретно — ее директору Полине Шаворский за помощь в сложных юридических решениях… — мужчина отсалютовал мне бокалом и едва заметно усмехнулся моей полной растерянности, но, не отходя от вида жесткого начальника полностью, продолжил в том же духе.

— Уважаемая миледи, могу я пригласить Вас на первый танец? — худощавый паренек с серыми глазами и темно-русыми волосами появился около меня так внезапно, что я чуть не поперхнулась, рискуя расплескать алкоголь в разные стороны, но сорванца это только позабавило, и он, игриво распушив волосы, протянул мне руку, между тем не переставая соблазнять «свою даму» театральными речами: — Я влюблен в Вас с первых дней своей жизни и почту за честь, если Вы подарите мне первый танец!

— О, дорогой… — поддерживая его настрой, я раздосадованно закусила губку и, прижавшись к парню, тихо сказала: — Я тоже люблю тебя с первого дня нашего знакомства, но первый танец мой уже обещан другому.

Парень тут же отпрянул от меня и с вызовом осмотрелся по сторонам, видимо, в поисках «конкурента», яростно отчеканивая:

— Где он?! Думаю, мы сможем решить этот вопрос на дуэли!

— Я здесь, Итан! — массивная ладонь неожиданно легла на плече юному не состоявшемуся дуэлянту и тринадцатилетний мальчик испуганно сжался, но тут же выпрямил спину и жестом уступил отцу место рядом с мамой — со мной. Роберт тут же воспользовался предложением, заключив меня в крепкие объятия, развернулся к надувшему губки сыну и указал на двух девочек-ангелочков, которые скучающе переговаривались на небольшой тахте, разглаживая свои пышные платья, — Пригласи лучше кого-то из сестер. Мне казалось, они заснут прямо по средине мой речи.