Элла Майлс - Порочное Начало

Я смотрю, как Арло снимает свою черную кожаную куртку и вешает ее на спинку стула. Мой рот открывается, и мои щеки сдуваются, когда он начинает расстегивать темно-синюю рубашку, которую он носит под своей курткой. Я обращаю свое внимание на профессора, который все еще бессвязен, но мне удается поймать его последнее слово. Голый. Мы будем рисовать Арло в обнаженном виде. Арло ухмыляется, когда я понимаю, что собираюсь увидеть его голым и буду вынуждена пытаться нарисовать его голым, сохраняя самообладание. Я уверена, что не буду единственной, кто борется с картиной голого человека. Я оглядываюсь вокруг комнаты, но больше никто, кажется, не краснеет или не ерзает на своем месте, как я. Арло продолжает раздеваться с закрытыми глазами. Сегодня он, кажется, в лучшем настроении, вероятно, потому, что он получил хороший ночной сон, пока я пыталась спать на полу подземелья. Я видела его почти голым раньше, но каким-то образом его раздевание перед нами делает это еще более интимным, особенно когда его глаза остаются на мне все время, когда он это делает. Мои щеки стают яркого оттенка розового, когда он стягивает штаны и трусы одним движением, и его член освобождается. Я стараюсь не смотреть, хотя знаю, что каждая другая теплокровная женщина в комнате делает то же самое. Боже, его тело по-прежнему притягивает меня к нему так же, как вчера, прежде чем он запер меня.

— Краска. Освободите свой разум и просто рисуйте, — говорит профессор, нарушая заклинание, под которым я была с тех пор, как Арло вошел в класс. Я смотрю на холст передо мной и начинаю рисовать, прекрасно зная, что моя картина ни в коем случае не будет выглядеть, как Арло. Я рисую, почти ни разу не глядя на Арло. Каждый раз, когда я это делаю, его глаза всегда смотрят на меня, заставляя меня нервничать или так наполняться похотью, что не могу думать ясно. Итак, я просто рисую, в основном по памяти, но это не имеет значения. Я смотрю, чтобы увидеть, как дела у Эден. Ее живопись выглядит точно так же, как Арло. Мне придется украсть ее позже, когда я буду думать о нем. — Она не выглядит так «плохо», - говорит Эден.

— Правда? — спрашиваю я.

— Хорошо, это выглядит ужасно. Как тебе удалось заставить его выглядеть как смесь между носорогом и гориллой? — Я смеюсь и пожимаю плечами, когда смотрю на картину.

— Наверное, это талант.

— Давайте все поблагодарим мистера Карини за то, что он вдохновил вас на все ваши картины сегодня. Мы будем просматривать все картины в течение следующих нескольких недель, и в конце вашего времени здесь, мы будем рисовать снова и посмотрим, как все изменилось в вашей оценке того, что важно для захвата в вашей картине. Я нахмурилась.

— Этот парень понимает, что это история искусства, а не занятие о том, как рисовать, верно? — Я спрашиваю Эден.

Она пожимает плечами.

— Ну, по крайней мере, я получу «отлично».

— Я могла бы уже бросить сейчас, потому что собираюсь провалить этот предмет. Я начинаю собирать свои вещи, когда Арло выходит из комнаты. Это неправильное решение. Я знаю это, только мои ноги покинут землю, чтобы начать бегать за ним. Но я никогда не умела делать то, что хорошо для меня.

— Вы действительно думаете, что я похож на бегемота, Мисс Янг? — Арло спрашивает, когда продолжает идти вперед, не глядя позади себя, чтобы знать, кто следует за ним. Он просто знает, или, по крайней мере, предполагает, что это я.

— Нет, я думаю, ты больше похож на осла. Жаль, что я недостаточно опытный художник, чтобы передать это. Он смеется и останавливается, ожидая, когда я догоню его. Я в шоке от того, что он со мной разговаривает, но, может быть, он чувствует, что достаточно меня предупредил, и любое решение, которое я принимаю с этого момента, мое.

— Почему ты позволил студентам по истории искусств рисовать тебя? Конечно, они могли бы заплатить какому-то студенту колледжа, которому нужен был доллар или два вместо того, чтобы ты раздевался перед комнатой, полной незнакомцев.

— Я сделал это, потому что это была веселая причина, по которой я делаю все в своей жизни. — Он поворачивается и начинает уходить.

— Арло! — кричу я.

Он останавливается и поворачивается, изучая меня.

— Зачем ты это сделал после всего, что сделал прошлой ночью? Ты сделал своей миссией держать меня как можно дальше от себя. И все же ты здесь, на моём занятии на следующий день.

Он усмехается. И тогда он наклоняется и крепко целует меня в губы. Это сладкий целомудренный поцелуй с кусочком его языка и намеком на то, что он мог бы дать мне больше. Но этого достаточно, чтобы моя тяга к нему стала неконтролируемой. Он уходит. — Может, это потому, что я хочу тебя.

Я краснею.

— Я тоже хочу тебя. Я хочу прийти на одну из твоих вечеринок и быть приглашенной на этот раз.

— Нет, ты этого не сделаешь. Ты станешь одной из тех женщин, только если будешь в долгу передо мной. Мысли снова начинают вращаться в моей голове. Я до сих пор не знаю, как я могу оказаться у него в долгу.

— Перестань думать об этом. Ты никогда не будешь в долгу передо мной.

— Трахни меня, и я перестану думать об этом.

— Нет, не надо. У меня более чем достаточно женщин, которые трясутся надо мной.

И тогда Арло оставил меня в покое. Я была смущена и расстроена. Я хочу его больше, чем когда-либо хотела мужчину. Но прямо сейчас мне придется переживать поцелуй снова и снова, пока я понимаю его странное поведение. Какой мужчина целует меня, но не будет трахать, если я не в его долгу? Какой-то извращенный, испорченный человек — вот кто. Человек, который заставляет меня хотеть знать о нем все.

— Что с тобой? Ты либо была сукой для всех, кто разговаривает с тобой, либо ты молчала всю неделю, — говорит Эден, когда входит в гостиную, где я свернулась на диване.

— Из этого описания кажется, что я обычный человек.

Эден хватает одеяло с моего тела. Я рычу:

— Верни его! Здесь холодно, и я хочу вздремнуть.

— Ты не вздремнешь на нашем первом из трех свободных выходных, которые у нас здесь есть.

Я закрываю глаза.

— Я собираюсь вздремнуть.

Я не хочу гулять по городу. Все снова напомнит мне об Арло. Я все равно могу думать только о его чертовом поцелуе. Он самый сбивающий с толку человек, которого я когда-либо встречала. Я расстроена тем, что уже пропустила неделю, не пытаясь придумать план мести. Итак, мой новый план — дуться и держаться от него подальше, пока я не уеду. Это хороший план, который все равно доставит мне меньше неприятностей. Эден улетучивается. Я слегка улыбаюсь. Я выиграла. Она оставит меня в покое и позволит мне вздремнуть, пока она идет и делает лучшее из этой поездки, исследуя все, что Италия может предложить.

— Вот, — говорит Эден, бросая на меня кусок чего-то мягкого. Я смотрю вниз и нахожу маленькую груду одежды. Я смотрю на Эден, озадаченная тем, почему она бросила мне одну из своих рубашек и штанов.

— Эта рубашка заставит твои сиськи выглядеть великолепно, и эти штаны делают твою задницу еще лучше. Одевайся, и пойдем.

— Я уже сказала тебе, я не пойду.

Эден кладет руки на бедра.

— Ты пойдешь. Мы можем сделать это легким или трудным путем. Я медленно встаю, чтобы посмотреть, что она заставляет меня надеть.

— Боже мой! Это твоя рубашка Версаче. Она стоит более тысячи долларов. Ты никогда не позволяла надевать ее.

Она ухмыляется.

— Легкий путь! Это твое, если ты пойдешь со мной сейчас.

Проклятие! Эта женщина знает путь к моему сердцу. Дорогая дизайнерская одежда и обувь. Я забираю одежду.

— Что насчет обуви?

— Можешь взять мои черные каблуки Гуччи.

Я улыбаюсь и бегу в свою спальню, чтобы переодеться. Я высунула голову обратно.

— Каким будет трудный путь? — спрашиваю у нее. Эден идет в свою спальню, а затем появляется в коридоре с ее черными каблуками. Она протягивает их мне, а я их забираю.

— Я ничего не скажу. Возможно, мне придется использовать трудный путь позже.

Я быстро готовлюсь и снова появляюсь.

— Ты выглядишь горячей. Черт возьми, ты должна быть счастлива, что ты мне нравишься; иначе я бы никогда не позволила тебе выглядеть лучше меня.

Я закатываю глаза, когда смотрю на темные джинсы Эден и низкий топ с V-образным вырезом.

— Ты выглядишь потрясающе. Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Эден бросает мне кожаную куртку.

— Надень это на себя. Твой текущий вид слишком показателен для дня.

Я надела куртку. Она, наверное, права, хотя понятия не имею, что мы делаем. Но я ненавижу скрывать шикарную кружевную рубашку, которую надела. Я забираю куртку у Эден.

— Пойдем, моя подруга, куда бы ты меня не повела.

Улыбка Эден осветляет ее лицо.

— Мы собираемся на лекцию.

Мое волнение иссякает. Прибейте ее, ту, которая имеет тело модели и кучу мозгов во лбу, чтобы нас всех нарядить, а затем отправить на лекцию. Мы входим в большую аудиторию, уже заполненную примерно пятьюдесятью людьми. Одна хорошая вещь о зрительных залах здесь против США заключается в том, что здесь есть красивые балконы, люстры, скульптуры и картины вокруг по комнате. Он полон истории, даже если лекция, которую она привела ко мне, будет чертовски скучной. Я смотрю на слова на экране, когда мы садимся в первый ряд. — Почему мы на лекции для предпринимателей будущего? Мы не хотим начинать бизнес. Мы хотим преподавать или работать в библиотеке, или музее, или галерее. Наше будущее прямо противоположно началу бизнеса или чему-то новому. Наша работа очень старая.