– Ага, уборщицей в магазин, я поняла. – Ленка резко повернулась ко мне. – Не вздумай, Кобыркова, ясно? Смотри мне, узнаю – прибью! – Раздражённо закурила, но после пары затяжек выбросила сигарету. – Короче, пошли, позвоню Андрею, а то, может, ещё и эти деньги вернуть получится, чем чёрт не шутит?

***

Потом, с трудом найдя место, где примоститься, мы с ней сидели на скамейке в парке возле стадиона и пили пиво. Вокруг валялись горы веток – последние дни как раз проходила массовая опиловка деревьев, и парк был похож на место военных действий. Фонари подсвечивали эти неопрятные кучи, делая тени резкими и тревожными. Даже какими-то мистически-опасными, словно бы могильными курганами. Да ещё и прохожих почти не было. Даже не верилось, что всё это успеют убрать до весны.

– А ты в курсе, что на месте парка на улице Мира, ну, того что у привокзальной площади в центре, поняла где, да? – там до войны был храм какой-то. – Неожиданно, видимо проникнувшись окружающей обстановкой, выдала Ленка. – Его восстановить хотели, ну как восстановить, с нуля построить, конечно, но по старым чертежам. Уже расчистили всё от деревьев, бетона, там, всякого… Но потом эту землю продали под рынок. Прикинь? Под рынок! Намоленное место!

Я покосилась на неё с подозрением:

– Не думала, что тебя такое заботит. А потом, ну какое оно намоленное? Если храм был до войны, то это сколько лет уже прошло! У вокзала тем более… Ты представляешь, вообще, что там, в этом парке, происходило все эти годы? Ну ладно, не все, но даже последних пяти хватит выше крыши, начиная от общественного сортира под открытым небом, и заканчивая наркопритоном. И вообще, бог не велел строить церкви и поклонятся крестам. Знала об этом?

Ленка аж поперхнулась.

– Ты чего, в Иеговы подалась?!

– Сразу прям подалась! Просто поговорила, почитала журнал. Всё логично у них, я тоже считаю, что сын и бог не могут быть едиными.

– Это, чтоб ты понимала, американская секта, Люд! – неожиданно рьяно возмутилась Ленка. – Мне отец про них рассказывал. Ходят, в уши дуют, юлят, примазываются, а потом родственнички узнают, что бабуська перед смертью квартирку отписала какой-нибудь духовной «сестре» или «брату». Вот и всё. А, и ещё взносы они собирают на развитие конторы. Так сказать – с каждой пенсии по копеечке. И ведь нехилое бабло поднимают на этом! Кстати, может, тебе секту создать? Чем не работа с людьми? Нет, серьёзно! Недаром говорят: хочешь быть богатым – создай свою религию.

Я рассмеялась:

– Да легко! Только давай и ты со мной. На кассе сидеть будешь.

Ленка усмехнулась, задумчиво глотнула пива.

– Не получится. Меня отец убьёт сразу же, а зачем тебе мёртвый кассир? Ты лучше в нормальную церковь сходи и с батюшкой поговори про этих своих Иегов. Серьёзно. Пока не завербовали окончательно.

Ночью я думала над этим разговором и приятно удивлялась Ленке. Как-то она последнее время меняется в лучшую сторону. То ли взрослеет, то ли влюблённость в этого её Димона так работает, то ли папане надо чаще бывать дома и навешивать им с матерью люлей. А Нелли Сергеевна, конечно, та ещё штучка! Строит из себя святошу, непогрешимую, блин, звезду, а сама… И, главное, дочка в курсе! Как это у них, интересно, происходит – Ленка молчит о любовниках мамаши, а мамаша молчит об абортах дочки… Долбануться можно, какой симбиоз!

Глава 31

Андрей оказался очень высоким, немного нескладным, с острым кадыком и лучистыми, прозрачно-голубыми глазами. Молодой, лет двадцать пять, наверное. Про такого и язык не повернётся сказать – мент. А если и милиционер, то не меньше, чем добрый дядя Стёпа. Он был в штатском, весь такой опрятный, ухоженный. Судя по кольцу, жена расстаралась.

Мы зашли в кафе «Лакомка», он угостил меня чаем с пирожным и внимательно выслушал. Изучил расписку, порасспрашивал, периодически кивая. Когда я заикнулась о мужском голосе в тёмной зале, заинтересованно подался вперёд, но перебивать не стал. Наконец я умолкла, ожидая вердикта, а он ещё раз осмотрев расписку спросил:

– Кто-то ещё, кроме тебя и подозреваемой, брал документ в руки?

– Лена. Ну, может, тот мужчина из другой комнаты. А вообще – откуда я знаю, где этот лист валялся до того? Это же не мой.

– Угу. Я могу взять его с собой?

– Ну… Если надо, то конечно. Но вообще, ты мне скажи, это того стоит? Не дохлое дело?

– Конечно, нужно обратиться, вдруг есть ещё эпизоды, может, эти мошенники уже в разработке. И в любом случае, нужно будет описать подозреваемую, оставить адрес места происшествия. А на счёт перспективности дела и шансов на возврат денег – я уточню. Ты не волнуйся, я расписку не потеряю.

– Сегодня третьи сутки уже пошли. Не поздно? В смысле – ты же пока уточнишь, ещё время пройдёт. Может, я прямо сейчас заявление какое-то напишу или ты хотя бы подскажешь, как это делается? Я и бумагу с собой взяла.

– Давай я сначала уточню.

– Ну ладно… А ещё я думала, может уже есть какие-то сведения о них, может, я не первая, кого кинули?

– Пока не знаю. Уточню.

Ну, в общем, туда-сюда и выяснилось, что он, в общем-то, не совсем мент. Вернее милиционер, конечно, но не тот, который мне был нужен. Андрей был конвоиром. Само собой, какими-то знаниями он обладал, но, увы, специфика его деятельности, не обязывала знать, как точно пишутся заявления о мошенничестве. Зато у него были знакомые в милиции и, конечно, он действительно мог «уточнить» у нужных людей все детали. А ещё, он открыл мне глаза на то, что я счастливица. Ведь если бы я обнаружила подлог прямо там, в квартире, то не известно ещё, что сделал бы со мной тот голос из тёмной залы.

Андрей на всякий случай списал мои паспортные данные, законспектировал суть происшествия и обещал уже сегодня к вечеру сообщить о результате.

Когда он садился в свою небесно-голубую, словно подобранную под цвет глаз «шестёрку», я чуть не всплакнула. Как подросток-переросток на трёхколёсном велосипедике. А вообще очень трогательный, вежливый, нежный какой-то. Конвоир? Пфф… Сложно представить. Интересно, где Ленка его откопала? Не может быть, что бы их связывало что-то личное. Просто небо и земля.

По дороге домой я зашла в библиотеку. При всей всплывшей вдруг нелюбви к экономике, добровольно взятые обязательства по реферату об анализе современного рынка никто не отменял. К тому же на факультатив по немецкому мне край как требовался словарь.

Устроилась в читальном зале. Написав о рынке, спросила что-нибудь об истории города, и в замечательном, полном старых фотографий издании нашла тот храм, о котором говорила Ленка. Красивый. С пятью куполами и высокой колокольней. В тысяча девятьсот шестнадцатом году достроили, в восемнадцатом освятили, а уже в тридцать втором за ненадобностью взорвали и разбили на этом месте парк. Странное, страшное, смутное было время. Очень похожее на современность. Только тогда городу вместо храма понадобился парк, а сейчас – вместо парка и возможного храма – очередной базар. Бизнес, ничего личного. Может, вставить это в реферат об экономике современного рынка?

Когда подошла сдавать книги, пришлось подождать и даже немного помочь – библиотекарь подшивала свежие газеты. Придерживая расползающуюся кипу, пока непослушные старые пальцы пытались просунуть в махонькие дырочки бечёвку, я наткнулась на полосу с объявлениями о работе. Целый список приглашений: Девушки в сферу услуг, З/П почасовая – сразу; кладовщик, с опытом работы; помощник бухгалтера с опытом работы; продавец с опытом работы; водитель автобуса с опытом работы; расклейщик объявлений с опытом работы… и вдруг – «Требуется менеджер-администратор в спортивный клуб. Требования: девушка до 25 лет, симпатичная внешность, хорошая фигура. Умение работать с людьми. Кастинг. Обучение»

Первая реакция – Да ну, я и администратор? Да ещё и кастинг какой-то? Пфф… Но телефонный номер сам собою врезался в память, и где-то в подсознании приятно защекотало фантазиями – вот я такая, красивая, хожу по спортклубу и администрирую. Что значит администрировать, это в целом понятно, но причём тут симпатичная внешность и хорошая фигура? Опять же, хорошая фигура это что, девяносто – шестьдесят – девяносто, или просто нормальная тоже сойдёт? А ещё, это же наверняка с утра до вечера, как быть с учёбой? Да и вообще волнительно. Боярская была бы хорошим администратором – что умение себя подать, что внешность… А я что, девочка из трущоб, провонявшая «эликсиром»

И всё-таки, чертовски заманчиво!

В общем, не удержалась и позвонила с первого же попавшегося на пути автомата. И правильно сделала – этот самый кастинг был назначен на послезавтра.

От волнения даже во рту пересохло. Но с другой стороны, а вдруг? Да к тому же, под сидячую задницу вода не течёт, хочешь жить – поднимай её и начинай шевелиться.

***

Андрей действительно приехал вечером прямо ко мне в общагу. Велел собираться и, как истинный конвоир, «доставил» в отделение, свёл с нужным человеком, помог написать заявление. Потом отвёз обратно и уже возле самого дома выдал, вдруг, что не отказался бы от чая. Я страшно смутилась, но не делать же вид, что не поняла намёк…

Посадила его в кухне караулить чайник, а сама – к тёте Зине, клянчить, нет ли у неё чего-нибудь сладенького. Получила горсть карамелек и кучу расспросов. Потом, конечно же, она и сама припёрлась. Покрутилась, бросая любопытные взгляды и удалилась.

Андрей оказался лёгким собеседником. Смотрел проникновенно, понимал с полуслова, и я не уловила ни одного признака того, что его шокирует окружающая обстановочка. А уже перед самым уходом нас застукала Барбашина. Вот не знаю почему, а иначе и сказать-то нельзя. Именно «застукала».

Сначала она офигела, а потом ехидно разулыбалась. И я прямо-таки увидела картину, как она нашёптывает Савченко о том, что у Кобырковой очередной хахаль. Вот, казалось бы – почему это пришло мне в голову? Спрашивается, какое мне дело до Савченко, какое Барбашиной дело до меня? Но мыслишка появилась и ничего уж тут не попишешь. И даже интересно стало, как Лёшка на это среагировал бы, учитывая, что у самого-то новые бабы дольше пяти дней не держатся. Ну, не считая Барбашиной, конечно… Но тут совсем непонятно что происходит. Даже бесит.