Стася Андриевская - Порочная невинность

Это безумное чувство – когда тебя впервые в жизни прижимает к полу мужчина. А ты и хочешь, и боишься одновременно… Денис целовал мою шею так, словно собирался сожрать её и при этом мягко, но настойчиво тёрся членом о безнадёжно промокшую уже промежность. Скользнул губами по ключицам, спустился к грудям. Сжал в ладонях, зарылся в них лицом – посасывая, покусывая, утробно рыча, словно кот над пойманной мышкой.

А я… Я так хотела закинуть ноги ему на спину, найти его губы и целовать, целовать, выгибая спину, поводя бёдрами от возбуждения, от невероятного кайфа – мужское тело на моём! Я хотела этого, собиралась с духом, чтобы рискнуть… Но на деле просто лежала, закинув руки за голову, и стеснялась показаться смешной. Бревно, короче. Вот и Денис оторвался от сисек, обидно ухмыльнулся:

– Ну ты хоть за член возьмись, что ли?

Сбесил! И я всё-таки вцепилась в его шею, потянула на себя и наконец, поймала его губы. Такие жадные, сладострастные и вкусные… Денис опустил руку и сам вынул член из штанов. Теперь он упирался прямо мне между ног, и промокшее чёрное кружево трусиков защищало меня от случайного проникновения, но не от упругих касаний, заставляющих подаваться навстречу, ловя пугающе приятные волны возбуждения…

– А я ведь до сих пор помню тот раз за «Удачей», – шепнул Денис и отвалился на спину. – Повторишь?

Я перебралась к нему в ноги, спустила кальсоны ещё ниже, высвобождая подобравшиеся от возбуждения яички. Лизнула глянцевую головку, тут же сошла с ума от её совершенно невероятной нежности и вкуса и отдалась инстинктам.

Какой кайф – подрагивающая, горячая плоть во рту, совершенно особый вкус и запах – и вот уже язык, словно сам по себе играет с уздечкой, то щекоча кончиком, то, пропуская член к самой глотке, притирает его основанием к гортани… И этот особый ритм – скользить губами, посасывать, улавливая под пальцами упругость набухших венок…

– Стой… – Денис с трудом оторвал меня от безумного, похожего на медитацию, действа. Полез во внутренний кармашек на поясе кальсон, вынул то, что припас из ящика комода —серебристый квадратик перезрватива. – Наденешь?

Я испуганно мотнула головой. Тогда он, так же лёжа, окончательно стянул с себя штаны и, надорвав фольгу зубами, раскатал латекс по члену. Сердце моё пропустило пару ударов, потом отчаянно забилось в пять, десять раз быстрее… Денис потянул меня на себя.

– Давай, ты сверху.

Я заторможено кивнула и принялась, было, снимать трусы, но он только рассмеялся:

– Оставь, это заводит.

Я, неловко перебирая ватными ногами, переползла вперёд. Денис тут же схватил меня за сиськи, сжал, выжидающе глянул вниз – что там происходит? А там ничего! Сам же не разрешил снять трусы!

– Слушай, мне даже нравится, как ты выделываешься! – он прерывисто рассмеялся и сам сдвинул кружево в сторону. Скользнул членом по сочным, набухшим губкам, вымазывая влагу. – Ну давай, давай, детка… Теперь сама! – снова схватил за сиськи. – Покажи класс!

Я взялась за член дрожащей рукой,  направила и…

– Я не понял, а что с лицом-то у тебя?

А я, судя по всему, как дура зажмурилась, а может, даже, скривилась… Не знаю, короче! Помню только, что губы тоже дрожали от напряжения. Мотнула головой, мол, всё нормально, постаралась сделать рожу попроще и, задержав дыхание, опустилась на член.

Да только не тут-то было! Он упёрся во что-то и отказывался проходить дальше, а если давить – то больно. Я испуганно открыла глаза и поймала совершенно обалделый взгляд Дениса. Пара секунд, и он вдруг ловко перекувыркнул меня, уложил навзничь. Скользнул поцелуем по шее, груди, животу… Аккуратно стянул трусики… Провёл жадными, шершавыми ладонями от щиколоток по голеням, по внутренним сторонам бёдер и выше – по животу и грудям… И снова вниз, слегка царапая капрон чулок, будто случайно задевая большими пальцами бесстыдно раскрытые мокрые губки и сладко пульсирующий холмик клитора, заставляя вздрагивать от желания, вынуждая несмело подаваться ему навстречу… И я покорилась, застонала, раскидывая колени шире… и тогда Денис медленно скатал с члена презик, швырнул его в сторону. Опираясь на одну руку, склонился надо мной:

– Не бойся, малыш. Старый конь борозды не портит…

Навалился, скользнул руками мне под спину, крепко зажав плечи ладонями. Я интуитивно отвернулсь, зажмурилась… Решительно подался вперёд, и я почувствовала, как рвётся под его напором моя плоть.

– Ум-м…

Застонала от боли, забилась и, кажется, даже пыталась отпихнуть его, но он держал меня крепко, вошёл до упора и тут же остановился. Приник к уху:

– Чш-ш-ш… девочка моя, сладкая… Чш-ш-ш… потерпи…

Его шёпот обжигал висок, успокаивал и расслаблял… и от этой непонятной заботы у меня вдруг побежали слёзы. А Денис чуть вышел и снова осторожно скользнул в меня.

– Ты как?

– Нормально, – практически беззвучно отозвалась я.

Он двигался плавно, наращивая темп постепенно. Теперь мне было не то, чтобы больно – просто саднило в месте разрыва. Где-то внутри паха, там, где хозяйничал теперь мужчина, что-то непривычно раздвигалось, сладко побаливало от напора и пульсировало.

– Подними ноги, будет легче.

Я послушалась, закинула их ему на спину.

– Только не сцепляй… а то не успею…

Он сам задрал мои колени как надо – почти до подмышек и, опершись на вытянутые руки, взял быстрый темп… и вдруг вышел и с долгим стоном кончил мне на живот.

Макияжа минимум – только тушь, небольшие стрелочки и перламутровая помада. Даже губы обвела не чёрным, а коричневым. Джинсы, лифчик – обязательно! Туника с махрами. Шапка. Ну куда ещё более «по-человечески», да? И всё равно было волнительно.

Накануне, когда после секса я вернулась из душа в предбанник, где, как и в тот проклятом октябре, был накрыт стол, Денис сказал, что вот теперь я похожа на человека.

– А до этого на лошадь? – угрюмо буркнула я. Смущалась. Не знала как себя теперь вести, не могла поднять на него взгляд. Щёки до сих пор пылали. В промежности саднило.

Он рассмеялся:

– Ну, в принципе верно. Шалавы же тоже люди.

Замечательно. Мне сейчас только нотаций не хватало, ага! Но Денис всё же отчитал меня по поводу внешнего вида и поведения. Как ребёнка какого-то – строго и требуя отвечать на риторические вопросы, убеждаясь, что я не просто киваю, а внимательно слушаю. И я отвечала, куда деваться, добавляя про себя: «Да, папа! Хорошо, папа…» И ужасно хотела побыть в одиночестве. Желательно дома.

Перед отъездом он прямо-таки заставил меня надеть тёплые штаны Денчика. Я вроде заупрямилась, сказав, что выгляжу теперь как дурочка, а он взял меня за подбородок, заглянул в глаза:

– Ты выглядишь сейчас по-человечески. Вот чтобы всегда так, ясно?

И вот теперь я, одетая по требованиям строгой комиссии, стояла на остановке и ждала с моря погоды. Уже час ждала, а его всё не было. В голове – рой мыслей. Что это, блин? Ведь вчера, отправляя меня домой с водителем, он сказал полушутливо: «Завтра. На том же месте, в тот же час» И на прощание даже придержал под локоть:

– Обещай, что придёшь.

Я и пообещала. А в результате…

…Через два часа ожидания я вернулась домой. Настроение на нуле. Что это? Отомстил? Я ему всё-таки не понравилась? Просто использовал? А ведь вчера, когда после секса он даже не заикнулся про обещанные деньги, обрадовалась. Показалось, что это верный признак того, что всё у нас серьёзно. Ну не дура?

И что теперь делать – совершенно не понятно.

***

Во вторник с больничного вышла Ленка. После учёбы мы сидели с ней в заброшенной общаге, и она всё пытала меня о подробностях, но я только и отвечала, что всё хорошо, всё понравилось.

– Ну-ну… – пытливо разглядывала она меня сквозь сигаретный дым. – Счастливой ты, если честно, не выглядишь. Ты его вообще предупредила его, что целка ещё?

– Нет.

– Почему?

– Зачем? Он однажды уже не поверил, сказал даже, чтобы больше так не говорила. Типа, засмеют. Не очень-то приятно, знаешь ли!

– Ну а что тогда, грубым был что ли? Да давай, уже, колись!

Но я упрямо молчала, и она психанула. Соскочила с подоконника.

– Короче, или говори или иди на хер… – И вдруг замерла: – Слу-у-ушай… А не изнасиловал ли тебя этот твой Батя? С такого станется…

– Нет, что ты! Наоборот, он, когда понял что…

Я запнулась. Машкова смотрела, хитро улыбаясь, и одобряюще кивала:

– Ну, ну?

И я всё-таки рассказала. Не в деталях, конечно, да и не всё, а только самое важное для меня – то, что Денис был очень осторожен и нежен. Как шептал мне на ушко, чтобы я потерпела, как отнес, потом, на руках в баню, предварительно укутав в плед. Ленка смотрела недоверчиво, часто отворачиваясь к окну, будто скучая. Дежурно улыбалась.

– Ну допустим… – зябко обхватила себя руками. – Хотя верится с трудом, если честно. Особенно глядя на твою кислую рожу.

– Да просто… Он назначил свиданье на следующий день, а сам не пришёл.

– А-а-а! Тогда понятно. Но это, правда жизни, Кобыркова! Если он, как ты говоришь, крутой, то не удивлюсь, если у него таких как ты – на полрайона наберётся. Забудь. Подумай лучше о том, что и тебе теперь ничего не мешает! – Засмеялась. – Долой целку, преграду к свободному сексу! – Но увидев, что я не очень-то воспряла, отбросила дурачество. – Ну вспомни, ты же сама говорила, что не будешь на нём зацикливаться… Ты что, плачешь? Да ладно тебе, Люд… Ну… Ну может у него случилось что-то? Он же не слесарем в ЖЭКе с девяти до пяти работает, в конце-то концов? Ну просто не смог, человек, бывает же?

– Он бы предупредил. Прислал же за мной водителя в этот раз!

– Ну, не знаю… – она задумалась. – А может, это ты перепутала на радостях? Может, он не на следующий день назначил? На фига бы ты ему на следующий день, сама-то подумай… – Хихикнула.