– Я буду ложиться спать.

Банальное «пока» или «спокойной ночи», мне показались лишними, а потом в трубке с его стороны я услышала женский голос. Она что-то нежно мурлыкала совсем рядом с трубкой, потом было слышно, как он отмахнулся, как отошёл немного в сторону.

– Спокойной ночи.

Стало обидно, я тут уже напридумывала себе, что он, может, ночами не спит, мечтает меня заполучить, а всё просто как весь наш мир. Да, меня он, возможно, хочет, но и возможности приятно провести время не упускает. Что же, флаг ему в руки, так даже лучше, значит не голодный и на меня не набросится.

Утро я встретила в тёплых объятиях, а потом на щеке почувствовала тёплые губы.

– Ты почему не спишь?

Я укрыла Антошу своим одеялом, укладывая рядом, и лелеяла надежду поспать ещё немножко.

– Мам, а ты будешь Василисой?

– Да.

– Ты будешь самой красивой.

– Ты так думаешь?

– Да. А кто будет Иваном? Тётя Марина сказала, что ты будешь танцевать с чужим дядей.

– Иваном будет один мой знакомый. Ты потом с ним познакомишься, на утреннике.

– И папа приедет?

– Наверно. Он ещё не говорил.

– Жалко, что не приедет. Я уже соскучился.

Антошка отвернулся ко мне спиной и тихонько засопел. Уснул, что ли? А вот мне теперь точно не до сна. Антоша папу любил, если его вообще есть за что любить. Отцом он был никаким. Сначала меня все уверяли, что Олег просто не знает, как общаться с маленькими, потом ссылались на его занятость, потом на занятость Антоши, всё в том же садике. Так он и прослонялся без отцовского внимания до своих пяти лет. За сына мне обидно, но другого отца у него нет, и не будет, а этот хоть родной. Не смотрит его Олег, что же, на его совести, но и не обижает, тоже хорошо. Я никогда не думала, что моя судьба сложится именно так, со случайным мужчиной, с его родственниками, которые меня терпеть не могут, считают, что я сына их окольцевала. Его мать мечтала, что Олег женится на москвичке, словно он такой «прынц», и на него все вешались. Пусть ещё спасибо скажут, что терплю. И теперь Антон стал понимать, что отцу несколько в тягость. Скучает по нему, но старается никому этого не показывать. Так и сейчас, и без меня знает, что папа не приедет, поэтому и надежд никаких не питает.

Как ни крути, а после упоминания о муже, сон как рукой сняло, Антошу я бережнее укрыла, а сама отправилась на кухню, где, как и предполагалось, меня уже ожидала мама.

– И когда ты собираешься на свою репетицию? – Без лишних церемоний перешла она к сути вопроса.

– Договорились на четыре.

– Вот всегда так! Лишь бы день разбить. Неужели с утра нельзя было договориться.

– У марины Лялю не с кем оставить, если хочешь, привезём к тебе, если уж так не хочешь разбивать свой перенасыщенный событиями день. Мам? Ну, чего ты ворчишь? Если собиралась куда, так и скажи, так я его с собой возьму.

– Никуда я не собиралась. Тамара придёт сегодня. Говорила, что после обеда. Опять бубнить начнёт.

– Передашь ей от меня привет.

Упоминание о свекрови, только усугубило моё настроение.

– Алеся, ты хоть понимаешь, что она всё Олегу докладывает?

– Мама, мне он ничего такого не говорит и, давай не будем врать сами себе, вряд ли он там надел пояс верности.

Сама не понимаю, как из меня при матери выскочила подобная пошлость, мама слегка побледнела, но промолчала. Я сделала вид, что очень занята приготовлением завтрака. На самом деле, только сейчас задумалась о том, что он может мне изменить. И поймала себя на мысли, что подобное известие вряд ли меня покоробит. Или обида и боль приходят постфактум? Ведь до конца никогда не поверю, что Олег на такое способен, хотя, если рассуждать логически, то почему и нет? Мужчина он завидный, в меру красивый, я ведь на что-то повелась… А полгода без женщины, дают о себе знать. Я и то, по ночам страдать от недостатка ласки начинаю. Не осознанно, во сне, чувствую пульсацию в причинном месте, мне сниться, что я готова получить удовольствие, что я на грани, но грань эту перейти не могу, хотя бы оттого, что всё это мне только снится. Такие мучительные сны бывают довольно-таки редко, но ведь бывают. А мужчины, они ведь всё прикрывают своей полигамностью. Я, например, не признаю этого понятия по отношению к людям. Что это вообще такое? Ты либо самец (самка), либо однолюб. И это не имеет никакого отношения к полу. Это натура человека. Вот я, на данный момент, считаю себя, если и не однолюбом, то, по крайней мере, не самкой точно. Я не ищу наиболее приспособленного, не ищу лучшего, чем уже имею, но вполне здраво осознаю, что если судьба мне на блюдечке предоставит такой шанс, то устоять не смогу. А если взять в пример Диму, то это точно самец, полигамный, или как его ещё можно назвать… суть от этого не изменится.

Больше вопросы интимного характера мы с мамой не поднимали, да и Антоша встал. Я не отношусь к той половине человечества, которые считают, что если ребёнок маленький, то он ничего не понимает и можно говорить всё, что взбредёт в голову. Ничего подобного. Даже наоборот, поэтому берегу его ранимую психику и стараюсь держать эмоции в узде.

После обеда меня не покидало нехорошее предчувствие. Свекровь приближалась. И я не выдержала, сбежала из дома на два часа раньше, только бы не столкнуться с ней, не слышать её упрёков, не видеть недовольного лица. Потом долго бродила по улицам в попытке скоротать время, обошла все близлежащие от школы магазины, посидела в кофейне (тем самым открыла для себя новое приятное местечко), и в назначенный час явилась в класс.

Марина договорилась с вахтёрами из своей школы, насчёт зала для тренировок, за это ей большое спасибо, так как мне подобное в голову не пришло. И я получила возможность окунуться в школьную атмосферу. В зал Марина принесла свой ноут, пару гимнастических ковриков для разминки, оставалось дождаться только моего партнёра, который почему-то опаздывал. Чтобы зря не тратить время, разминку я занялась одна. Начала с лёгкой зарядки, несколько упражнений на растяжку мышц. Признаюсь сразу, что занималась этим в последний раз, будучи воспитанницей балетного училища, и с тех пор благополучно положила все свои знания и умения, пылиться на полочку. И сегодня об этом пожалела. Форму я не поддерживала, поэтому мышцы просто забыли о подобных нагрузках и отзывались неохотно, в позвоночнике наметился характерный хруст. Когда я очередной раз простонала по поводу невыносимых мук и уже требовала от Марины быть ко мне благосклоннее, в зал вошёл он. В тёплой байке, накинутым на голову капюшоном, с наушниками в ушах. На его плечах ещё не успели растаять снежинки, и это придавало его появлению некой таинственности и даже сказочности. Я уже видела, как Марина хотела издать возмущённый вздох, по поводу опоздания некоторых личностей, но не успела. Дима снял капюшон, широко улыбнулся и вздох негодования плавно превратился в невнятное мычание.

– Надо же, как Эдуард изменился с момента нашей последней встречи год назад. – Замысловато выдала она и в упор смотрела на Диму.

– И я рад видеть тебя, Марина.

Он и не думал теряться, а совсем наоборот, насмешливо покачав головой, решительным шагом направился к скамье. Небрежно бросил на неё рюкзак, который до этого скрывался за его широкими плечами и начал… м-м… раздеваться? Он что, сошёл с ума? Мы здесь не стриптиз танцуем, парень.

– Леськ… – Выдала Марина и, всё ещё прибывая в шоке, посмотрела на меня, а я лишь пожала плечами виновато улыбаясь.

Дима отвернулся к нам спиной, копошился в рюкзаке, потом достал из неё что-то из одежды и обнажил торс. Я обомлела. Я, конечно, видела красивые мужские тела, не в близи, но в рекламе и журналах, но не ожидала, что вполне обычный человек может обладать такой красотой. И надо же, его красивое тело не кричало о своём идеальном состоянии на каждом углу, а терпеливо скрывалось под рубашкой, под пиджаком, затаившись, ждало удобного момента, чтобы окончательно расставить все точки над «и» и заставить соперника капитулировать. И при этом он уже не мальчик, а достаточно взрослый мужчина… Дима, ты не перестаёшь меня удивлять!

– Вообще-то, здесь есть раздевалка.

Не выдержала Марина, когда Дима с довольной победной ухмылкой повернулся к нам лицом и не спешил прикрывать рельефные мышцы одеждой.

– А я не стеснительный.

– А кто мне объяснит, что здесь происходит?

Марина обращалась именно к Диме, судя, по всему считала, что он единственный виновный в этом происшествии, но он не отреагировал и больше не одарил её взглядом своих ясных глаз. Присел на скамью, переобулся в удобную (не уличную) обувь. Я облегчённо вздохнула, осознавая, что далее своей наготой он нас шокировать не собирается. И только тогда вспомнила о заданном вопросе, который так и висел в воздухе.

– Эдик не смог и предложил мне помощь Димы.

Нагло сделала я монтаж нашего вчерашнего разговора, а Дима громко хмыкнул, закончил облачение и не спеша направился ко мне. Марина ждала подробностей и сверлила нас двоих взглядом.

– Алеся, мне кажется, двадцати минут, что я тебе дал, было вполне достаточно для того, чтобы обсудить все сплетни и не тратить время нашей репетиции.

– Обсудить сплетни? Это ты так виртуозно пытаешься замаскировать своё опоздание? – Марина, Марина, как же ты к нему строга.

– Я не опаздывал, а наматывал круги вокруг этой школы, так сказать, вместо разминки, а вот чем здесь занимались вы – большой вопрос, но обсуждать я его не хочу. Давайте будем профессионалами и преступим.

Вот раскомандовался! Прочитала я в глазах у Марины, но у неё хватило сил сдержать эти слова, он, безусловно, прав.

– Давайте для начала познакомимся с музыкой.

Решила Марина, и, по совместительству, наш тренер, а Дима прильнул ко мне, немного приобнял сзади, предлагая на него опереться. Обычная практика, для партнёров, но с ним я чувствовала себя не очень уютно. Марина несколько раз тревожно глянула в мою сторону, на его руки на моих бёдрах, на его подбородок, пристроенный у меня на плече, в глазах читался вопрос, а так же совет не расслабляться, а лучше держаться на безопасном расстоянии. А я, так же, взглядом, пыталась ответить, что и рада бы последовать совету, но пальцы, которые на вид бережно придерживают меня, на самом деле самой настоящей железной хваткой, не дают пошевелиться. Музыка, наконец, закончилась, и я смогла вздохнуть с облегчением: Дима от меня отлип как по взмаху волшебной палочки, стал очень и очень серьёзен, слушал и слышал Марину, которая уже успела описать свои наброски.