Я слышу, как она вздыхает, потом чмокает трубку.

– Ты привыкнешь, – говорит она. – Ты всегда привыкаешь.

Кассандра нажимает отбой, и я продолжаю смотреть в огромные, от пола до потолка, окна. Единственное в этих апартаментах, что напоминает мне о доме. В моей спальне в Портленде окно выходит на задний двор. Я любила пододвигать к нему рабочее кресло и сидеть там с огромной чашкой горячего шоколада и хорошим сценарием. Но теперь в этой комнате живет сестра, и к окну приставлен детский манеж. Джоанна хотела стать массажисткой и какое-то время назад начала этому учиться. Мы все думали, что это отличная идея, потому что тогда у нее может быть свободный график и неплохая зарплата, но ничего не вышло. Она провалила учебу, сказала, что скучает по Аннабель, и теперь работает на складе ближайшего магазина Whole Foods. И проводит там куда больше времени, чем тратила на курсах.

В этом вся моя семья: никто так и не воплотил свою мечту.

Мама не стала актрисой, папа не стал архитектором. Мои братья вообще никем не стали, и я думаю, что и сестра не знает, кто она.

Наша жизнь не трагична, совсем нет. С нами не случалось ничего ужасного. Думаю, в этом и проблема. Люди говорят, что маятник качается в обе стороны – величие и трагедия, – но моя семья, похоже, застряла в центре.

Я думаю о Кассандре и Джейке. Джейк многого достигнет, и не потому, что это его предназначение, а потому, что он верен своим убеждениям и не боится тяжелой работы. В пять лет он был волонтером в приюте для животных и тогда же начал сажать свой сад. Сколько я его знаю, он всегда хочет помочь всем, чем может, и хоть иногда это сводит меня с ума (например, когда мы вырываем сорняки ночью в субботу), это значит и то, что он предан чему-то. А Кассандра? Она ко всему относится со страстью, но особенно к людям, которые ей важны. Она никогда не пропустила ни одной забастовки Джейка и никогда не отказывала мне в помощи с заданиями по биологии. Они оба выдающиеся личности, потому что им что-то важно. Важны мир и люди, которые их окружают. Важна я.

Они должны приехать ко мне. Если они приедут, нынешний опыт станет для меня как раз таким, каким должен быть. Я знаю это наверняка.

Глава 8

– Не могу поверить. Ты уверена, что правильно его расслышала? – Райнер ходит из угла в угол по своей гостиной, его ладони сжаты в кулаки.

Я сижу на диване, прижав колени к груди.

– Это то, что он сказал. Джордан Уайлдер.

– Зачем им нанимать Джордана? Я думал, им был нужен кто-то неизвестный.

Райнер останавливается и смотрит на меня. Я пожимаю плечами.

– Понятия не имею. Тебе лучше спросить своего отца. – Я вспоминаю слова Уайатта: «Он – сын продюсера».

Глаза Райнера вспыхивают.

– Ты думаешь, он знал об этом?

– Ну, он же продюсер, правда? – Я подношу большой палец ко рту и грызу ноготь. Это одна из моих вредных привычек. Лилианна постоянно кричит на меня из-за этого. Я пыталась объяснить ей – раз Август на заброшенном острове и некое племя, возможно, хочет ее убить, она тоже будет грызть ногти, но Лилианна на это не повелась.

– Он не стал бы со мной так поступать. Он знает о Джордане.

– Что произошло? – спрашиваю я.

Райнер раскрывается прямо у меня на глазах. Он попросил меня поужинать с ним, и я просто решила рассказать ему о своем утре и о визите Уайатта, когда у меня вырвалось имя Джордана.

Я никогда не видела Райнера таким. Обычно он спокоен, невозмутим и собран. Но одно только упоминание имени этого парня сводит его с ума.

Я знаю про слухи о Джордане и Бритни, но Райнер сам сказал, что он больше не с ней. И как бы то ни было, Райнер не похож на парня, который может потерять контроль над собой из-за слухов. Если, конечно, это только слухи.

Он смотрит на меня так, как будто забыл, что я тоже здесь.

– Ничего, – говорит он. – Мы вместе снимались в сериале. Это не важно.

– Судя по тому, как ты расхаживаешь по гостиной, это все же важно.

– Я не хочу, чтобы этот фильм пошел ко дну из-за его дури, только и всего.

– Какой дури?

Глаза Райнера вспыхивают, а затем гаснут, словно погашенный фитиль, и он плюхается на диван рядом со мной.

– Прости, – говорит он. – Я просто терпеть его не могу.

Он поднимает голову, и теперь на его губах легкая улыбка. Я вдруг осознаю, что я впервые увидела Райнера разгневанным. Это странное открытие. Будто он стал больше похож на обычного человека. Не такого идеального. Но это не отталкивает, а наоборот, привлекает. Мне нравится тот факт, что он открыл мне ту часть себя, которую другие не видят. Что и у него есть свои демоны. Видимо, Джордан Уайлдер – один из них.

– Эй, – говорю я. Дотягиваюсь до его плеча и кладу на него руку. – Если это так для тебя важно, почему бы нам что-нибудь не предпринять?

Он смотрит на меня. Его глаза сужаются.

– Что ты имеешь в виду?

Я прикусываю нижнюю губу. Мне не верится, что я собираюсь это предложить, но я думаю о том, что Райнер вчера сказал – мы в одной лодке. Сидя здесь, на этом диване, я думаю – понимаю – что готова сделать для него что угодно.

– Я провалю наше совместное чтение, – говорю я.

Райнер открывает рот, чтобы что-то сказать, но снова закрывает. Он смотрит на меня, и мгновение тянется так долго, что мне кажется – я сейчас закричу. Но он качает головой, губы растягиваются в улыбке.

– Я не могу тебя об этом просить, – говорит он.

– Ты и не просишь.

Райнер издает какой-то звук, нечто среднее между смешком и выдохом.

– Ты не сделаешь этого, – произносит он. – Я не могу тебе позволить. Особенно учитывая твои нынешние взаимоотношения с Уайаттом.

Я думаю о нашем утреннем разговоре. Райнер кладет руку на мое плечо, а затем она скользит к предплечью. Готова поспорить, он чувствует мурашки, появляющиеся там, где он проводит пальцами. Вдруг я понимаю, как много мы касались друг друга на съемочной площадке и как мало – вне ее. Я ждала поцелуя Август и Ноя с тех пор, как мы здесь оказались, и я знаю, что он будет. Они доберутся до этого момента, даже если мы – нет.

– Мне просто придется надеяться на то, что идиотизм Джордана скажет все сам за себя.

– Ладно. – Я киваю. Затем продолжаю, просто чтобы сменить тему: – Думаю, в следующие выходные приедут мои друзья.

– Джейк и Кассандра? – Райнер смотрит на меня, и я чувствую, как что-то просыпается у меня в груди. Я даже не помню, чтобы так часто о них говорила. – Это отлично.

– Ты будешь здесь? – Я тереблю угол подушки.

– Да, – тихо произносит он. – И я буду рад с ними познакомиться.

Я смотрю на него. Он улыбается.

– Я не прошу об этом, – говорю я.

Он склоняет голову набок.

– Но хочешь попросить.

Я сержусь на себя. На то, что кровь бежит по жилам быстрее.

– Они замечательные, – говорю я, потому что не знаю, что еще сказать. – Мы с Кассандрой были друзьями всю жизнь, а Джейк…

Райнер замечает мою паузу.

– Ты так и не объяснила, кто он. Бывший?

– Нет, – поспешно отвечаю я. – Просто так странно быть вдали от них. До сих пор они знали обо мне всё.

– Это тяжело, – замечает он. – В этом мире нелегко поддерживать отношения.

– Да уж. И Кассандра просто… Она увидела эти дурацкие фото в таблоиде. – Я уже рассказала Райнеру о нашей с Уайаттом стычке, но упомянула Джордана до того, как смогла услышать его реакцию. Теперь я очень хочу узнать, что он думает об этих фотографиях. О том, что весь мир считает, что мы можем быть вместе.

– Любая пресса – хорошая пресса, не правда ли?

– Разве не так: «Вовсе не любая пресса – хорошая пресса?».

Он пожимает плечами.

– Не помню. Она что, расстроилась?

Опускаю взгляд. Чувствую, как мои щеки заливает краска.

– Она решила, что я ей не все рассказываю.

Поднимаю глаза и вижу, что Райнер пристально на меня смотрит. Его улыбка немного увяла, и он кажется сосредоточенным.

– И ты рассказала?

– Ты знаешь, что те фото вырвали из контекста, – говорю я. – А Уайатт слишком серьезно их воспринял. Ты любезно предложил мне фуфайку, и то, что ты взял меня за руку, было просто…

Он поднимает свою руку со спинки дивана и накрывает ею мою, лежащую на колене.

– Ты мне нравишься, – произносит он.

Я смотрю на его руку, а потом на него. Такое ощущение, что все волоски на моем теле разом поднялись. Когда я наконец открываю рот, мои слова звучат жалко, как фейерверк, который едва загорается и сразу тухнет.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты милая, – говорит он. – Умная. И талантливая. Мне нравится твоя храбрость и твоя скромность. Мне нравится, как все это для тебя в новинку. Ты такая настоящая.

В его тоне спокойствие и искренняя мягкость, которая заставляет меня думать, что он хочет как можно легче отделаться от меня. Что он догадался о моей неуместной влюбленности и пытается оставить это позади. Что он хочет дать мне понять, не говоря открыто, что мы должны быть просто друзьями. Уайатт был прав. Все, кроме меня, знают, что для нас быть вместе – плохая идея.

– Спасибо, – отвечаю я, потому что понятия не имею, что еще сказать.

Он посмеивается.

– Что ж, не за что.

Он убирает свою руку. Я моментально жалею, что он это сделал.

– Давай останемся здесь, – говорит он. – Кажется, у меня есть суши в холодильнике. Хочешь есть?

Я киваю.