Мария Алексеевна, едва только узнав о том, что Настя ожидает двойню, сразу же пригласила всех на субботний ужин на дачу. Не поддаться всеобщему радостному настроению было просто не возможно: искренние улыбки и счастливые лица, веселые истории из детства Насти и Стаса — все это так располагало к искренней радости и ликованию, что Эля даже не чувствовала в себе голоса боли от пережитой потери и неудачи в попытке снова забеременеть. Но самое главное, она чувствовала поддержку Стаса: в его взгляде, в его жестах, в его голосе. Именно ради него Эле хотелось не унывать и верить в то, что все у них еще впереди.

Видела радостные лица родителей Стаса и Насти, их неподдельное счастье. Как жаль, что ей самой не удалось пережить подобного со своими родителями. И вот теперь она с удивлением и интересом наблюдала за общим счастьем, как будто стараясь его запомнить, восполнить им душевную пустоту — ту, которая осталась после гибели Анюты. Лишь иногда она ловила на себе взгляд Марии Алексеевны, но отводила глаза, не желая, чтобы та смогла что-то в них прочитать.

***

Эля еще с порога услышала как зазвонил телефон Стаса. Муж был на кухне и о чем-то тихо разговаривал с собеседником по телефону. Стараясь не мешать деловым разговорам, она прошла в спальню, переоделась в домашнюю одежду и хотела уже было зайти на кухню, чтобы готовить ужин, но что-то остановило ее, заставило остаться в коридоре и прислушаться к телефонному разговору.

— Валь, ты хоть понимаешь, о чем ты мне сейчас говоришь? — голос Стаса был взволнованным. — Я не могу оставить жену сейчас. Какими бы важными ни были там твои дети…

Эля внутренне похолодела. Кто такая эта Валя? Какие дети? В ее голове стали назойливо лезть неприятные предположения, от которых Эля отмахнулась и решила пока не делать неправильных выводов, а поговорить со Стасом напрямую. А пока она смело шагнула в кухню и увидела взволнованного мужа возле окна. Он даже не заметил ее прихода, продолжая разговаривать.

— Валь, а ты уверен, что все правильно?.. Нет, просто я не хочу ее волновать лишний раз. — Опять выслушав неизвестного Эле собеседника, Стас вздохнул и произнес. — Тогда мы завтра же едем. Да, закажи нам два билета…

Как только Стас отложил трубку, Эля сразу же задала интересующий ее вопрос:

— Кто такая эта Валя? И далеко вы собрались?

Стас обернулся к жене. На лице его было удивление и даже растерянность.

— Я не слышал, как ты пришла.

— Да куда уж тебе, — насупилась Эля, — не увиливай от разговора.

— Это был Валентин Тищенко, юрист нашей компании и мой помощник, ты его должна помнить — я знакомил вас недавно, — и увидев, как жена недоверчиво нахмурила брови и сложила на груди руки, засмеялся и подошел к ней с телефоном. — Ууух, ревнивица ты моя. На сама посмотри на вызов. Хочешь, перезвони сейчас же…

— А далеко вы с ним собрались? — не отступала Эля.

— Вообще-то это мы с тобой собрались. — Стас притянул к себе Элю и обнял ее. — Наша организация взяла шефство над одним детским домом в рамках благотворительной деятельности. А завтра нужно будет приехать на одно мероприятие. И я хочу, чтобы ты была рядом со мной.

Эля колебалась, недоверчиво глядя на него.

— Милая, я очень хочу, чтобы ты была завтра со мной. — Он мягко гладил ее по волосам, но его взгляд не мог скрыть той взволнованности, что царила сейчас в его душе.

А Эля стояла и читала его эмоции по его глазам, впитывая каждую, переживая так же, как и он сам. Затем тяжело вздохнула и ответила:

— Конечно.

Раз Стас хотел, чтобы она была рядом с ним, значит для него это было очень важно. Значит ему была необходима ее поддержка. И сама себе удивилась: ну вот откуда в ее голове берутся такие мысли ревности? Разве Стас давал ей когда-либо повод усомниться в его любви? Ей стало безумно стыдно за свое недоверие к любимому.

Перелет дался Эле тяжело. Ее мучило непонятное чувство тревоги, взволнованность — такого она за собой раньше не замечала во время перелетов. Хотя это чувство ее не оставляло с самого раннего утра, еще до прибытия в аэропорт, так же как не оставляло и после прибытия в незнакомый город. К тому же всю неделю она мучилась от повышенного давления, поэтому все время, проведенное на борту самолета она думала лишь о том, скорее бы приземлиться и попасть в дамскую комнату, чтобы освежиться. Эля крепко держалась за руку Стаса, чувствуя, как его присутствие придает ей силы. Хотя, глядя на Стаса, Эля понимала, что он и сам отчего-то очень сильно нервничает. Для окружающих это было не заметно, но только не для нее. Он был очень напряжен и предельно сосредоточен. И с чем это было связано, Эля даже и представления не имела.

В аэропорту их встретил мужчина, приятной внешности, но с очень цепким взглядом — такой присущ только юристам или предпринимателям. Теперь Эля его вспомнила: да, это был Валентин, с которым ее уже успел как-то познакомить Стас. Именно с ним и вел свои беседы муж относительно детского дома и благотворительной деятельности. Стас вчера сказал, что Тищенко еще пару дней назад улетел в этот город для подготовки документов, а он сам теперь нужен был как официальный представитель компании.

Валя подошел к ним и протянул для приветствия руку.

— Привет! Как долетели? — а затем повел их машине. — Сейчас поедем в гостиницу, разместитесь там, а потом уже поедем. Там уже нас ждут.

Эля всю дорогу провела как в тумане. Безумно хотелось спать, так как вылетели они ранним утром. Она прислонилась к плечу Стаса и просто молча смотрела на дорогу, в то время пока Стас с Валей вели беседу о каких-то документах, расчетных счетах, платежах и прочих рабочих моментах. А она сидела и считала гулкие удары сердца. Странно, отчего у нее такое состояние, ведь это Стас будет вести важные дела, а она просто приехала как сопровождающая, чтобы поддержать его своим присутствием. И все же что-то внутри никак не давало расслабиться, казалось, что нервы натягивались как струна, готовые в любую секунду лопнуть. Да и еще эта усталость после перелета.

— Что с тобой? — голос Стаса вернул ее в действительность. Он повернул голову к Эле, поцеловал ее в висок и погладил по щеке. — Устала, милая?

— Да, еще голова немного болит, но, видимо, это от перелета. — Эля прикрыла глаза и с наслаждением прижалась к теплой ладони, слегка потеревшись о нее щекой.

После того, как Соболевы разместились в гостинице, Валентин пригласил их в гостиничный ресторан позавтракать, сказав, что пока еще рано ехать в детский дом и у них еще есть свободных два часа.

— Ты меня сегодня прям удивляешь, — усмехнувшись, сказал Стас, улучив момент, когда Валя вышел из зала ресторана, чтобы ответить на звонок, — никогда не замечал, чтобы ты с таким аппетитом столько всего ела. Скажи, у тебя все в порядке? На работе все хорошо?

Эля на пару мгновений замерла, задумчиво посмотрела на мужа и лишь потом ответила:

— Нет, все хорошо, не переживай. Просто я сегодня не завтракала, вот и проголодалась сильно.

— Знаешь, — произнес Стас и взял Элину ладошку в свою, — пора тебе уже нормально питаться, а то ты со своими диетами вечно голодная ходишь. И не надо мне тут говорить про то, что ты хочешь быть стройной красивой для меня — я все равно буду любить и хотеть тебя, даже если ты и поправишься слегка.

Лицо Эли осветилось каким-то внутренним счастьем, и Стас подумал, насколько же женщине важно знать, что она любима и желанна.

***

— Так, друзья мои, я вас оставляю, — засуетился Валя, когда они ждали в приемной директора детского дома, — сегодня вы и без меня управитесь, я буду только лишним.

— Валь, спасибо тебе большое, — Стас пожал руку другу.

— Да пока не за что. Я еще не прощаюсь и буду на связи.

Валя быстро ушел, а Эля обернулась и посмотрела ему вслед. Такая поспешность ее несколько удивила.

Секретарь вежливо пригласила их пройти в кабинет директора. От Эли не могло укрыться, насколько сейчас нервничал Стас: он был предельно натянут, сосредоточен, а руки были сжаты в кулаки. Это было очень на него не похоже, так как в любой ситуации муж умел держать себя в руках и владел своими эмоциями.

Как только они зашли в кабинет и представились, женщина внимательно осмотрела их поверх своих очков и только потом произнесла:

— Станислав Игоревич? Да-да, мне звонили, говорили, что вы приедете с супругой. Только не думала, так быстро. Подождите, пожалуйста, здесь, я сейчас вернусь.

Поведение директора показалось Эле странным: та нервничала не меньше Стаса, суетилась и как будто даже лебезила перед ним. Когда женщина вышла, Эля шепотом спросила у Стаса:

— Какая-то она странная, ты уверен, что ваша помощь этому детскому дому будет правильно адресована?

— Я уверен, — так же шепотом ответил Стас. — Не отходи от меня, я хочу, чтобы ты была рядом.

Эля была крайне удивлена таким заявлением мужа, но все же послушалась его и шагнула прямо в его объятия. Она разглядывала висевшие на стенах детские рисунки: на них преимущественно были нарисованы дети, держащие за руку взрослых — Эля поняла, что это дети рисовали своих воображаемых будущих родителей. Иногда попадались и изображения животных, но обязательно на каждом рисунке присутствовал ребенок. Все рисунки были яркими, полными детских надежд и мечтаний.

Дверь отворилась и до них донесся голос директора:

— Станислав Игоревич, все готово. Можно?

— Да, конечно, — взволнованный голос мужа не укрылся от Эли, и она с тревогой посмотрела на него.

Он с каким-то странным выражением смотрел в сторону двери, казалось, он даже перестал дышать, а под ладонями, которые Эля держала на его груди, громко-громко билось его сердце. Эля обернулась в ту сторону и сама замерла. Казалось, что время остановилось и теперь играет свои шутки, возвращая в настоящее картины из прошлого. Ее сердце, наоборот, почти что остановилось, на какое-то мгновение в нем вспыхнула дикая боль, воскрешая в памяти тот самый момент, когда мать сказала, что Анюты больше нет. И вдруг эта боль резко ушла. А внутри громко и гулко забилось сердце — забилось заново. Тук. Тук. Тук-тук. Тук-тук-тук… Эля смотрела и не верила своим глазам. По щекам уже давно струились слезы, уже давно сбилось дыхание. И все же это была жизнь. Жизнь снова вернулась к ней.