София Владимировна ласково гладила внучку по голове, успокаивая ее и давая свою поддержку. Эля никогда не знала материнской ласки, для нее было не ведомо, что же это такое — сесть и поговорить с мамой по душам, поделиться с ней своими печалями. С детства девочка научилась сама со всем справляться, молча переживая все в себе. Конечно же, она, как бабушка, всегда старалась успокоить, приголубить — но это все крохи по сравнению с тем, чего Кристина так и не дала своим детям — любви и поддержки. София Владимировна понимала, что если сейчас Эля раскрывает перед ней свои чувства, то это значит только одно — девочке сейчас действительно очень плохо и нет больше сил держать это в себе.

— Элечка, деточка моя, с чего ты взяла, что Стас ожидает от тебя чего-то. Мне кажется, что вы уже доказали друг другу, что ваша любовь не требует каких-то поступков и доказательств. Тебе нужно успокоиться и довериться мужу. А время само все расставит по своим местам…

В этот момент в дверь позвонили, и от неожиданности Эля вздрогнула и поднялась с места.

— Это, наверное, Стас уже приехал, — заторопилась она к двери.

— Стой, — окликнула ее бабушка и тоже поднялась со своего места, — а ну-ка иди умойся: глаза вон какие краснющие от слез — не гоже Стасу тебя такую видеть. А дверь я и сама открою. Иди быстренько в ванную.

Эля лихорадочно вытерла ладонями слезы и пошла в ванную комнату, тщательно закрыв за собой дверь. Взглянула на себя в зеркало и поняла, что бабушка была права: глаза и вправду были красными и блестели — не трудно догадаться, что недавно она плакала. Включила холодную воду и подставила ладони под струю. Умывшись и приведя себя в порядок, она еще на некоторое время задержалась в ванной, а затем, удостоверившись, что выглядит получше, наконец, вышла и направилась на кухню, где уже слышались голоса мужа и бабушки.

Стас сидел на стуле спиной к двери и не сразу заметил ее появление, чем Эля и воспользовалась. Она тихо подошла к нему сзади, обвила руками его шею и нежно поцеловала в щеку.

— Привет, — прошептала она.

— Привет, — ответил Стас, разворачивая ее к себе и усаживая на свои колени. От него не укрылись ни красные глаза любимой, ни ее опечаленный взгляд, хоть на лице и была искренняя улыбка. — Что случилось?

— Ничего серьезного, не переживай. Мы просто фильм смотрели, а ты сам прекрасно знаешь, как я порой реву над трагическими сценами.

Стас недоверчиво посмотрел на Элю, но промолчал. Дома он расспросит ее о причине грусти.

— Ребятушки мои, — вдруг удивилась София Владимировна, — а почему бы вам не съездить на экскурсию? Отдохнете немного от шумного города, наберетесь новых эмоций. Мы тут недавно с Марией Николаевной ездили на экскурсию в такой замечательный монастырь: там такая благодать, что даже на душе легче становится.

— Спасибо, бабуль, мы подумаем, — ответила Эля. — Нужно время свободное выбрать.

— Да слезь ты уже с мужа, — засмеялась женщина, — все коленки ему уже отдавила. И дай Стасу нормально поесть, он же с работы едет.

— Сиди, — Стас обратно усадил поднявшуюся жену, — мне не тяжело, а есть я и так могу. Хочешь кусочек? У твоей бабушки получаются отменные котлеты. — Стас поднес вилку с большим куском ко рту Эли. — Открывай ротик. Давай-давай, а то сидишь вечно на диетах, ешь мало… Вот и молодец.

Эля сдавленно рассмеялась, боясь подавиться. А София Владимировна лишь с улыбкой наблюдала за ними.

Стас с Элей не стали задерживаться у бабушки. Уже сидя в машине он все обдумывал, что же так могло сегодня расстроить его жену.

— Эль, что все- таки случилось сегодня? — осторожно начал он.

— Ничего не случилось, — как можно спокойнее ответила Эля.

— Милая, ну я же все вижу, не слепой. Что беспокоит мою девочку? — Он оторвал взгляд от дороги и посмотрел на Элю.

Эля отвернулась к окну и молча разглядывала мелькающий пейзаж, пряча лицо от проницательных глаз Стаса — он умел читать ее эмоции с первого же своего взгляда. Сейчас не хотелось ничего выяснять. От мыслей ее отвлекло легкое прикосновение к щеке.

— Эль, давай поговорим, — мягко, но настойчиво произнес Стас.

— Давай, — тихо ответила она, повернувшись лицом к мужу.

— Ну что с тобой происходит? Ты грустишь, замыкаешься в себе. Я тебя не узнаю.

— Стас, это я хочу спросить: что с тобой происходит? — вопреки ее воле, обида так и сквозила в каждом слове. — Ты все время пропадаешь на работе, дома у тебя тоже одна работа. Ты говоришь, что у тебя какие-то проблемы с контрактами, а мне больно от того, что ты мне не доверяешь. Мне порой кажется, что ты отдаляешься от меня.

Стас сейчас был даже рад тому, что на улице темно и что он был за рулем, — так Эля не могла видеть его глаз, в которых она явно бы заметила застывшее чувство вины и стыда. Да, ему было стыдно, что он вынужден скрывать от нее информацию о том, что Аня жива. Но ведь это все он делал ради ее же блага и спокойствия. Стас надеялся, что когда все откроется и они смогут обнять и прижать к себе свою дочурку, Эля все поймет и простит его.

— Прости, милая, я не думал, что для тебя так это важно, — виновато произнес он. — Просто я не хотел тебя беспокоить и впутывать в свои дела, тебе ведь и своих забот хватает.

— Стас, ТЫ для меня важен, понимаешь? Я ведь переживаю за тебя, очень переживаю. А ты в последнее время стал таким замкнутым, ничего мне не рассказываешь. У меня даже складывается такое впечатление, что у тебя есть другая женщина.

Стас в недоумении посмотрел на Элю.

— Эль, ну что ты такое говоришь? Ну какая другая женщина? Милая, вот что ты такое выдумываешь?

— А что я могу еще подумать, — сокрушенно выкрикнула Эля, — когда ты постоянно от меня что-то скрываешь, ведешь какие-то тайные разговоры? Все это выглядит, по меньшей мере, странно.

Стас резко свернул с дороги на обочину и остановил машину. Он повернулся к жене и обхватил ее лицо ладонями, заставляя глядеть на себя.

— Да что сегодня с тобой такое творится, милая? Разве я давал тебе какой-то повод так думать? Ну да, дурак я, привык все сам решать, никому не рассказывать о своих проблемах. Прости, что обидел, прости меня, — Стас стал покрывать легкими поцелуями губы Эли. — И никакой другой женщины у меня нет и быть не может. И хвати выдумывать всякую чепуху.

Эля положила ладони поверх рук Стаса и прикрыла глаза.

— Может это для тебя ерунда, а для меня нет, — тихо прошептала она. — Я не хочу, чтобы ты от меня скрывал что-то. Даже если это что-то страшное, все равно скажи мне.

— Прости, милая. — Стас прижался лбом к Элиному лбу и погладил ее нежные щечки. Прикрыл глаза и продолжил. — Наше руководство приняло решение взять под опеку несколько детских домов в рамках благотворительной деятельности. А меня назначили куратором этого направления. Сейчас приходится очень много документов подготавливать, связываться со многими социальными учреждениями. Сама понимаешь, что это не решается за один день. К тому же в бюджете фирмы тоже необходимо внести изменения. И это все помимо того, что есть своя работа, в которой тоже многое не сразу ладится.

Стас ничего не соврал, лишь только сознательно не упомянул о том, что ищет Анюту — еще совсем не время. Не станет он тревожить Элю, хватит с нее волнений.

— Детские дома, — растеряно повторила Эля, — ты ничего не говорил об этом.

Ее до глубины души взволновало это признание мужа. Еще одно подтверждение того, насколько сильно он любит детей, раз ему доверили вести этот проект. Возможно в будущем ему придется даже посещать эти учреждения. И совершенно не к месту на нее накатила волна тоски по Анечке: будь она сейчас жива, Стас бы души не чаял дочери, любил бы ее, баловал — Эля в это сейчас точно не сомневалась. А теперь нет ни Анечки, ни надежды на то, что когда-нибудь Стас подарит свою отеческую любовь их малышу. Эля просто потеряла всякую веру. День за днем, неделя за неделей — и ничего.

— Не был уверен, что проект получится, — пояснил Стас. — Представляешь, мы с руководством ездили в один такой детский дом. Там такие милые детишки. Просто не понимаю, как от них могут отказаться матери. А потом представил, как у нас с тобой по дому будет бегать такой вот милый розовощекий карапузик…

— Стас, — с упавшим сердцем, совершенно тихим голосом проговорила Эля, осторожно освобождаясь из его рук, — прости, но видимо не будет у нас таких карапузиков.

Эля закрыла лицо руками, стараясь сдержать рвущиеся наружу слезы. В машине воцарилась тишина, такая гнетущая и давящая, что становилось тяжело. И когда Стас дотронулся до нее и притянул к себе, Эля не смогла больше себя сдерживать и разрыдалась.

— Ну что ты такое говоришь… Тише, тише, девочка моя, — мягко повторял он, вытирая ее слезы. — Все буде, пусть и не сразу.

— Я к врачу ходила… Не уверена, что у нас получится…

— Все получится, любимая моя, все. Даже невозможное иногда возможно, поверь мне, — Стас положил Элину голову себе на плечо и прижался щекой к ее виску. Кому, как не ему, знать, насколько это верно. — Может нам и вправду съездить на экскурсию, про которую говорила твоя бабушка, как ты считаешь? Проведем с тобой вдвоем весь день вдали от мирской суеты и забот — давно мы уже не посвящали друг другу целый день.

Эля судорожно вздохнула и ответила:

— Давай.

Стас набрал номер Элиной бабушки и, извинившись за поздний звонок, спросил:

— София Владимировна, а вы не могли бы нам дать название того монастыря, про который сегодня рассказывали?

Глава 46

Глава 46.

Чтобы приехать в столь удивительное, тихое и спокойное место, стоило встать в три часа ночи и провести в дороге почти четыре часа. Из-за крепких стен монастыря не доносилось ни одного шума мирской суеты — здесь царил мир и покой. И даже не смотря на пасмурную погоду, все вокруг казалось удивительно светлым.