Эля даже запрыгала от радости и поспешила обнять подружку.

— Как я за вас рада!!! А срок какой?

— Семь недель, — посчитала Настя. — Да, точно, семь недель.

— Так это что… Медовый месяц, да?

— Бери выше — свадебное путешествие, — с напускной гордостью ответила Настя. — Олег мне пообещал, что без подарка мы оттуда не уедем. Вот он, наш подарочек. — Настя приложила ладони к пока еще плоскому животу, но на лице ее уже читались все радости предстоящего материнства.

В комнату вошла бабушка, неся в руках фату и икону, а следом за ней и отец.

— Дай я тебя благословлю, девочка моя, — еле скрывая слезы, проговорила София Владимировна. Пусть сегодня рядом с Элей не было матери, которая порадовалась бы за счастье дочери и благословила бы ее на счастливую жизнь, но сегодня именно она, бабушка, сделает все это для любимой внучки.

После прочитанной молитвы и крестного осенения, бабушка с помощью Насти аккуратно закрепили в прическе Эли фату и потом, прочитав про себя оберегающею молитву для дитя, накинула на лицо Эли прозрачную вуаль — издревле считалось, что мать, покрывая голову невесты платком или вуалью, защищает свое дитя от сглаза и несчастья. И именно это сейчас и хотела сделать София Владимировна — оградить Элю от всех невзгод.

Наконец-то, после всех конкурсных выкупов Стас смог пройти в дом, где его ждала Эля. Виктор вывел дочь и вложил ее руку в руку Стаса — этим он показывал, что без страха и сомнений отдает свою дочь тому, кто ее любит и кого любит она.

А Стас смотрел на Элю и у него даже дух перехватило от того, насколько прекрасной была его невеста. Он вспомнил, как еще пару недель назад они спорили по поводу Элиного свадебного платья: Эля наотрез отказывалась надевать платье — она хотела обойтись небольшой скромной церемонией, говорила, что белое платье надевают невинные девушки, ну или в крайнем уж случае не те невесты, которые уже родили ребенка. Но Стас тогда нашел самый главный аргумент: «Элечка, милая, я очень хочу чтобы этот день стал праздником для тебя одной. И очень хочу, чтобы ты была в белом платье — хочу, чтобы ты знала, что ты для меня невинна. Во всех смыслах этого слова». И вот сейчас он смотрел на нее и в глазах даже защипало от слез — КАК ОНА ПРЕКРАСНА!

Великолепное белоснежное платье, украшенное цветами и кристаллами Сваровски, подчеркивало каждый изгиб ее восхитительного тела.

— Ну что оробел-то, — тихо-тихо раздался над его ухом голос отца. — А еще над Олегом усмехался.

Она стояла, стыдливо опустив глаза в пол, и длинная фата-вуаль скрывала ее лицо. Под громкие крики всех присутствующих он осторожно убрал тонкую вуаль, поднял Элино лицо к себе и, всмотревшись в ее прекрасные карие глаза, наклонился и нежно поцеловал. Громкое улюлюканье скрыло ото всех его слова, адресованные самой любимой женщине в его жизни:

— Ты так прекрасна, милая, — тихо прошептал он ей, глядя прямо в глаза, — Самая прекрасная женщина на свете. Я очень тебя люблю.

А спустя пару часов во Дворце бракосочетания они навсегда стали одной семьей — семьей Соболевых.

Наверное это и есть высшее счастье — когда тот, кого ты так отчаянно любишь, без которого жизнь твоя становится лишь темной ночью без проблеска хотя бы одного единственного лучика света, тот, ради которого ты готов на любые испытания в жизни, — когда этот самый человек рядом с тобой. И пусть за это счастье уплачена такая чудовищная цена, но от этого оно становится только ощутимее, драгоценнее.

— Не устала еще, — тихо спросил Стас, склонившись к Эле и нежно ее обнимая. Торжество было в самом разгаре, гости вовсю веселились, поздравляли новобрачных. И каким бы радостным ни был этот день для них обоих, Стас не забыл, что всю прошедшую ночь они оба не сомкнули глаз, не в силах оторваться друг от друга. А ведь впереди еще была ночь — одна из самых запоминающихся в их жизни.

— Разве что немного, — улыбнулась в ответ Эля и нежно потерлась носом о его подбородок.

— Ты если устанешь, скажи мне, мы тогда пораньше уедем. Хорошо?

— Хорошо, — она легонько поцеловала его губы и сладко улыбнулась.

Эля все время незаметно теребила на безымянном пальце золотое колечко, надетое Стасом — казалось бы, просто металл, просто символ, но не возможно выразить словами, какое чувство счастья оно дает, какую уверенность в их совместном будущем. Рядом со Стасом все проблемы казались такими несущественными и такими решаемыми. Он дарил ей чувство уверенности и защищенности. И Эле безумно хотелось, чтобы и ему было так же хорошо рядом с ней, и вовсю старалась создавать уют и домашнее тепло в их отношениях. Но самое главное, рядом со Стасом она снова потихоньку училась доверяться, полностью оголять свою душу.

Пришло время для первого танца молодоженов. Стас вывел Элю в центр зала и едва раздались первые аккорды музыки, тут же подхватил ее в ритме свадебного вальса, кружа по залу.

— Ты прекрасна, — вторил Стас словам выбранной им песни группы Westlife "Beautiful in white", прижимаясь к нежной щеке губами.

"Когда-нибудь и вправду я буду смотреть на нашу Анюту-невесту и вспоминать, какой прекрасной была ее мама в день нашей свадьбы," — подумал Стас и еще крепче прижал к себе Элю. Он приложит все усилия, но обязательно вернет их дочь. И тут же подхватил Элю на руки и закружил ее, чувствуя, как она крепко обнимает его, и слыша ее радостный смех.

Виктор с волнением вышел в середину зала. Ему одному из первых дали слово, чтобы поздравить молодоженов. И теперь он стоял, обнимая одной рукой Татьяну, и немного робел. Почувствовав легкое успокаивающее поглаживание Татьяниной руки на своей спине, он немного откашлялся и начал.

— Вы знаете, для родителей дети всегда остаются маленькими, сколько бы лет им ни было, — голос звучал взволнованным. — А уж дочери для отцов всегда остаются любимыми маленькими девочками, которых мы безумно любим и оберегаем от всего. Местами, конечно, даже чересчур сильно. И когда наши маленькие принцессы совершенно незаметно для нас вырастают, мы никак не хотим этого принимать. И что уж говорить о том, как порой ревностно понимать, что дочь теперь не та маленькая девочка, что любит только своего папу, что в ее жизни появляется другой мужчина, способный заботиться о ней не хуже меня. Через ошибки я это, наконец, понял. Я вижу, что рядом с моей девочкой сильный, уверенный в своих силах мужчина, который любит ее не меньше, а даже во много раз больше меня. Я вижу, как рядом с ним светятся ее глаза и как она счастлива.

Виктор нерешительно запнулся, как будто подбирая слова, а на деле пытаясь скрыть свое волнение, и затем продолжил:

— Стас, Элечка, доченька, я от всего сердца хочу поздравить вас с таким долгожданным для вас событием — вашей свадьбой. Любите друг друга, цените, доверяйте. Семья — это ваша надежная крепость в жизни. Чем прочнее будет ваша семья, тем большего вы сможете добиться в жизни.

Виктор достал из кармана небольшую коробочку и подошел к Стасу и Эле.

— Дорогие мои, мой подарок, конечно, не загладит и крупицы того, что пришлось вам пережить… Но поверьте, он от чистого сердца. — И Виктор протянул им коробочку. Стас открыл ее и вытащил связку ключей. — Это ключи от вашей новенькой четырехкомнатной квартиры. А зная вас обоих, я знаю, что в ней будут царить любовь, уют и покой.

Стас первым протянул руку для пожатия, а затем и крепко обнял своего тестя, похлопав его по плечу. Не стоит таить в себе ненависть и злобу — они лишь отравляют душу. И прямым доказательством этому была Кристина — Элина мать. Виктор уже принес свои извинения, и Стас видел, что эти извинения искренние, от самого сердца. Так зачем же зацикливаться на прошлом, причиняя боль и себе, и своим близким?

Когда Виктор повернулся к дочери, она с блестевшими в глазах слезами обняла его, спрятав лицо на груди.

— Ну-ну, маленькая моя, не плачь, — шутливо пожурил ее Виктор, — а то макияж испортишь и глаза будут красными.

— Спасибо папочка, — стараясь скрыть всхлипывания, прошептала Эля.

— Я все что угодно сделаю, чтобы вы с Ромкой были счастливы. Хотя иногда лучше вообще ничего не делать. — Эля сразу же уловила нотки самоиронии в сказанной фразе. — Так будет лучше.

— Как жаль, что не все это хотят понимать.

Виктор погладил дочь по волосам и тихо прошептал ей на ушко:

— К сожалению, твоя мама этого никогда уже не поймет. Она всегда жила лишь собой. И в том, что произошло, только моя вина — я не смог оградить вас от ее эгоизма. А ты не думай об этом. У тебя сегодня праздник. — Виктор осторожно приподнял Элина лицо за подбородок и поцеловал ее в кончик носа. — Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Эля улыбнулась и попыталась незаметно вытереть слезинку с ресниц.

— Все, отпускай своего старика и иди скорее к мужу. Иначе я сам сейчас расплачусь.

— Папа, — только и смогла ответить Эля. Папа, ее любимый папа. Он всегда вместе с ней и порадуется, и погорюет — так было раньше, когда она была маленькой девочкой, так будет всегда. Папа всегда любил ее за двоих — за мать и за себя, пусть и строгой, но все же искренней, заботливой любовью. Если бы он знал, к чему приведут все его попытки оградить ее от Стаса, стал бы он так поступать? Сейчас Эля ответила бы: нет, не стал. Сейчас Эля прекрасно понимала, что отец ради счастья своих детей готов был переступить через свои желания. Готов был все эти годы терпеть жену, которую так и не смог полюбить, — чтобы дети росли в полной семье, с обоими родителями, пытаясь изображать жалкое подобие семейного благополучия. Готов был даже снова начать общаться с Зариповым, забыв все прежние неурядицы, — чтобы только она со Стасом счастливо жили, не разрываясь между враждующими семьями.

К концу дня Эля уже совершенно выбилась из сил. Сказалась и нервозность, и насыщенный событиям день, и бессонная ночь, проведенная в объятиях Стаса. Сил едва хватало на то, чтобы улыбаться и стоять на ногах. Стас поддерживал любимую за талию, ни на секунду не выпуская из своих объятий.