* * *

Полчаса, проведённые в бесплодных попытках попасть в объятия к Морфею, ясно дали Игорю понять, что поспать этой ночью ему не суждено. Ну, какой, спрашивается, может быть сон, после такого зрелища в гостиной?! Какой нормальный мужик смог бы заснуть рядом с умопомрачительной женщиной, лежащей на кровати в каком-то метре от него?! Разве что святой. А святым, Гоша перестал быть в четырнадцать, когда лишился девственности с разбитной дамочкой, на десять лет старше его.

Что может быть хуже, чем лежать в постели с женщиной и, не сметь к ней, даже прикоснуться?! Потому что обещал ей. Не прикасаться…

И еще, ему было обидно, да! Столько женщин с радостью ложились под него. Сколько сами предлагали себя, изнывая от желания попробовать — как это быть с ним. И Гоша мог с твердой уверенностью сказать — быть с ним хорошо! Потому что он дарил своим дамам классный секс. Потому что умел и любил им заниматься, думая, прежде всего не о собственном удовольствии, а своей партнерши. Какой бы случайной она не была. Потому что в тот момент, когда их тела соединялись, женщина становилась для него центром вселенной, пусть и на очень короткие мгновения. Он превращался в сгусток сексуальной энергии, сам плавясь в горниле страсти, но и испепеляя их, заставляя в голос кричать и плакать от восторга. Но, едва все заканчивалось к обоюдному удовольствию, он снова становился самим собой — за тридцать лет так ни разу и не испытав чувства даже отдаленно похожего на любовь.

Поэтому, расставания с дамами всегда превращались для Игоря в пытку. Поняв, что он больше не желает общения, они начинали преследовать его, закатывать сцены, которые он терпеть не мог, обещая покончить с собой и он, когда у него заканчивались все аргументы и уговоры, банально посылал их куда подальше и отправлялся на поиски другой.

Он был охотником, по сути. Поймав очередную красотку и наигравшись, он всеми способами старался избавиться от надоевшей подружки. Однажды, ему это стало неинтересно. Это же скука смертная, когда добыча сама идет к тебе и уже готова раздвинуть ноги, стоит лишь только заинтересованно взглянуть в её сторону.

С Катей же с самого начала все было по — другому.

Они уже неделю жили в одной квартире, но ни разу, ни словом, ни жестом, девушка не дала ему понять, что хоть немного заинтересована в нем. Она избегала его прикосновений, а первое время, вообще шарахалась как от чумного. Она не просто не хотела его. Она его боялась. И, черт! Как же это было обидно!

Сейчас, лёжа на боку и облокотившись на руку, смирившись с продолжающейся бессонницей, Игорь внимательно разглядывал лежащую рядом девушку.

Катя тихонько спала — стресс, и хорошая доза виски сделали свое дело.

В его жизни были женщины, гораздо красивей Кати, но ни одна из них так не завораживала его. Было в ней что-то необычное, какое-то особое очарование. Может быть, дело было в том, что он знал — кем она была. А может — в едва уловимой улыбке, притаившейся в уголках губ, или в изящной линии скулы, или в длинных пушистых ресницах, в завитке волос возле ушка, в узких ладонях, по-детски подложенных под щёку, в роскошной косе, которая сейчас расплелась наполовину и волосы со слегка завивающимися кончиками, мягким шелком струились по одеялу…

Во сне Катя казалась такой трогательной и беззащитной, что в душе Гоши, весьма далекой от романтики, странным и непонятным образом возникло желание защищать и оберегать. Хотелось дарить ей радость, ограждать от обид, быть сильным ради неё, чтобы она могла быть слабой рядом с ним…

И еще желание доказать, что он вовсе не такой, каким его считают все, включая собственных родителей. Что он тоже способен на… сильные чувства. Такие, как любовь, например… Любовь?… Господи! Куда его несет? Всё. Похоже, пора вызывать санитаров и — с ветерком в психушку. А куда еще? Раз уж такие мысли в голове бродят.

Это просто желание. Нестерпимое желание обладать этой необыкновенной девушкой. Вот!

Когда часы показали четыре утра, Игорь прекратил неравную борьбу с бессонницей и решил потихоньку пробраться в кухню. Уж лучше сидеть там, чем крутиться на кровати, рискуя либо свалиться с неё, либо наткнуться на сладко спящую Катю, а потом… А потом лечиться. И ничего больше.

А если не поможет, лечиться дальше.

А ещё лучше, восстановить прежние связи и провести хороший вечерок в компании с роскошной красавицей.

И жизнь снова станет прекрасной и беззаботной.

На цыпочках прокравшись в столовую, Гоша включил свет. В следующее мгновение, он услышал насмешливый, лишенный даже подобия вчерашней доброжелательности голос, до полусмерти его перепугавший:

— Ну, что, Игорек, не спится? По душам поговорить не хочешь?…

Глава 13

Елена Станиславовна, облаченная в бордовый велюровый халат, восседала на высоком табурете у барной стойки, небрежно крутя в руке пачку «Парламента» с таким надменным видом, что Игорь, на мгновение почувствовал себя маленьким Каем, стоящим у трона Снежной Королевы.

— Мерзкая привычка, — зачем-то пояснила Репнина наличие сигаретной пачки, — полжизни пыталась от неё избавиться — безрезультатно. И ведь знаю, что вредно, но это сильнее меня. Ну, так что, Игорь, — резко меняя тему и переходя к главному, — поговорим начистоту? — Повторила она свой вопрос.

— Отчего же не поговорить, Елена Станиславовна, коли есть о чем, — оправившись от неожиданности, Гоша поспешил занять место за столом, чтобы не стоять столбом посреди комнаты в одних боксерах. — Так, что вы хотите услышать? — Спросил он, мысленно ругая себя за то, что не удосужился накинуть хотя бы халат, чтобы скрыть от посторонних глаз одну весьма настырную часть своего тела, с головой выдающую его состояние.

— Вот уже неделю как, меня мучает вопрос. И я желаю, чтобы вы, Игорь, предельно честно ответили на него.

— Какой? — Насторожился Гоша.

— Во что Вы играете, господин Наумов? Зачем Вам понадобился фиктивный брак с моей внучкой?

— А с чего Вы взяли, Елена Станиславовна, что я во что-то играю? — довольно натурально возмутился Гоша. — Наш брак — абсолютно настоящий. Мы стали мужем и женой, потому что любим друг друга.

— В самом деле? Именно поэтому, вместо того, чтобы заниматься этой самой любовью, вы предпочли явиться сюда в весьма…эээ… взвинченном состоянии?!

Гоша и не подозревал, что умеет так краснеть. Казалось, что у него загорелись не только лицо и уши, но вообще всё тело!

«Чертова старуха!» — мысленно выругался он, а вслух сказал:

— Я не намерен обсуждать эту сторону своей жизни с кем бы то ни было. Могу сказать одно — наличие посторонних людей в моей квартире, создает некоторый дискомфорт и отбивает желание заниматься подобными вещами. Тем более, если этот человек — бабушка супруги и разделяет нас лишь тонкая стеклянная стена.

— Дааа?! — Деланно изумилась Репнина, заставляя Гошу покраснеть еще сильнее, хотя больше вроде бы уже и некуда, — а по Вам и не скажешь. Знаете, молодой человек, не всем в жизни так повезло. Чтобы в тридцать лет иметь отдельную квартиру в элитном доме. Очень многие молодые семьи, годами живут вместе с родителями в квартирах с картонными стенками. Однако это им ничуть не мешает любить друг друга и даже, представьте себе! — заводить детей. Так что, это не оправдание. С вашей — то репутацией и способностью укладывать в койку всех дам без разбору, которые сидят, стоят или даже идут неподалеку от вас.

— А вы, Елена Станиславовна, верите всему, что пишут в газетах? А по Вам и не скажешь! — В тон Репниной, ответил Игорь, вскипая от гнева. — По — Вашему, я беспринципный, развращенный тип, не способный и ночь прожить без секса? Ну да! Я ведь не господин Колчак, правда?! Куда уж мне — мужлану с плебейской кровью до утонченного воспитания и манер! Мне ж ведь ничего не стоит, наплевав на уважение к Вашим сединам, трахаться ночь напролет, лишь бы удовлетворить собственные потребности! — Проорал он, грохнув кулаком по столу и вскакивая на ноги, забыв о том, что почти раздет.

— Сядьте!! — Тихий, но хлесткий как удар хлыста, возглас, заставил его вновь опуститься на стул. — Не нужно кричать. Вы разбудите Катю. Будем считать ваше полное экспрессии выступление, за признание того, что Вы лжете и Ваш брак с моей внучкой — фикция. И, к вопросу о слухах — я привыкла верить собственным глазам, молодой человек, а не газетным уткам. Пока, то, что я вижу, меня вполне устраивает, хоть я и не позволяла вам хамить в моем присутствии.

Игорь удивленно воззрился на неё.

— …У Вас выпить есть? — Вдруг спросила Елена Станиславовна.

Гоша от такого заявления поначалу опешил, но быстро пришел в себя:

— Смотря, что предпочитает Ваше сиятельство.

— Моё сиятельство предпочитает хорошую водку, если таковая имеется. Если же нет — тогда коньяк.

— Отчего же, мадам, найдем и водку, — Гоша встал и двинулся в сторону холодильника.

— Может, вы все-таки оденетесь? — Поинтересовалась Репнина, — Ваша спортивная фигура, без сомнения радует глаз, но, тем не менее… и ещё… пока вы не ушли, хотелось бы получить пепельницу.

Игорь молча, взял с подоконника хрустальную пепельницу с лежащей в ней зажигалкой, поставил её перед Еленой Станиславовной и, демонстративно включив кондиционер, направился в прихожую.

«Язва», — прошептал он себе под нос.

Он нашел в шкафу брюки от спортивного костюма и надел их. Хотел было еще куртку надеть, но передумал: «Да хер с ней, пусть смотрит, — мстительно подумал он, — если не нравится это её проблемы» — и вернулся в столовую.

Порезав нехитрую закуску и достав из морозилки запотевшую бутылку натуральной кристалловской водки, Гоша поинтересовался:

— Где пить предпочитаете? У стойки, или, может, к столу пройдете?

— Мне и здесь хорошо, — был ответ.