Тем более, что на легендарного адмирала, его правнук был похож ровно столько же, сколько индейская лодка каноэ на современный авианосец.

Понятие «фамильная честь» не были для Елены Станиславовны пустым звуком, однако, в отличие от сына, она обладала еще и изрядной долей здравого смысла, приобретенного ею за долгую жизнь, который этого качества был лишен напрочь.

Дмитрий Александрович в основном жил на эмоциях. То есть, сначала делал, а потом думал.

Оправившись от первого шока, и вдоволь наглядевшись на бессмысленные метания сына, она тихим, лишенным всякого выражения голосом приказала ему сесть, взять себя в руки и не мельтешить перед глазами. Вот тогда- то у неё впервые и появилось ощущение абсолютной неправильности происходящего.

— Я потребую немедленного развода! — Сжав кулаки, яростно воскликнул сын, но в кресло все же сел.

— Ты забываешь, Дмитрий, что твоей дочери давно не шестнадцать лет. И она вольна делать все, что пожелает. — Возразила Репнина и добавила, — к тому же твой новоиспеченный зять может быть против.

— Меня не интересует его мнение!

— Напрасно. — Елена Станиславовна сложила руки на груди, пристально глядя на сына серыми, похожими на туманное утро глазами. — На данный момент господин Наумов имеет на твою дочь больше прав, чем ты. Ты мне лучше скажи — тебе не кажется, что с этим браком что-то не так?

— Да с ним все не так! — Снова взвился с кресла Репнин, но мать так посмотрела на него, что он счел за лучшее снова сесть.

— Меня интересует одно — зачем красивому и состоятельному Наумову жениться на секретарше? — Задумчиво протянула Елена Станиславовна, но сын снова её перебил:

— Моя дочь не секретарша! Она княжна Репнина!

— Однако, титул нисколько не помешал ей устроиться на работу именно в этом статусе, — спокойно возразила старуха, — и я не думаю, что Катерина на каждом углу кричала о нем. Так что Наумов мог и не знать, кого он взял в жены. И мы снова возвращаемся к тому, с чего начали — зачем ему понадобилась наша Катя?

Предположение Дмитрия о том, что Катя может быть в положении, старая княгиня отмела сразу же, потому как считала, что новоявленный зятек не из тех, кто, узнав о беременности подруги, сломя голову несутся узаконивать отношения, а решают подобную проблему несколько иным способом. Слишком уж часто, лицо молодого Наумова мелькало на страницах желтых и не очень газет, и скандальная репутация тянулась за ним не первый год. Конечно же, госпожа Репнина знала, что газетные утки — не тот источник, из которого можно почерпнуть достоверную информацию — эти борзописцы чего только не понапишут в поисках сенсаций, но считала, что дыма без огня не бывает.

К тому же, Катя звонила домой почти каждый день и уж обязательно бы сообщила бабушке о романе с молодым человеком. Имени, может, и не сказала бы, но подобной новостью поделилась бы точно — старуха прекрасно знала свою девочку. И тут здрасьте вам — откуда ни возьмись, нарисовался муж. Который по совместительству еще и начальник. От одного этого факта за версту несло фальшью.

Ощущение того, что её обманывают, росло и ширилось, и воскресный звонок в Москву ясности не добавил, лишь привнес тревогу за внучку. Катя говорила с ней как-то осторожно, будто балансируя на грани правды и лжи, хотя из разговора с ней, старуха поняла, что девчонка действительно по уши влюбилась в этого шалопута. В чем, собственно не было ничего удивительного — парень был очень хорош собой.

И вот сейчас, узнав из статьи, что Наумов заключил брак с её внучкой не только скоропалительно, но еще и тайно, чувство неправильности происходящего переросло в твердую уверенность — замужество Катерины — не что иное, как подлый обман, или, как говорит нынешняя молодежь — «тухлый развод»!

Елена Станиславовна терпеть не могла, когда ею манипулировали, еще больше ненавидела, когда её принимали за старую, выжившую из ума маразматичку и решила не просто разобраться в ситуации, но еще и примерно наказать новоиспеченного родственничка.

«Поиграть со мной вздумал, щенок, — злобно думала старуха, глядя на фотографию на титульной странице, на которой Наумов с кислой физиономией выходил из дворца бракосочетания под руку с Катей, — ну так я тебе устрою показательный мастер — класс от Елены Репниной».

Она скомкала газету и бросила её корзину для мусора, стоявшую под ногами — сыну сие безобразие видеть не полагалось, Дмитрий и так третью ночь спокойно спать не мог.

Когда во вторник вечером, Дмитрий Александрович пришел с работы, мать заявила ему, что он остается в Питере, а в Москву она поедет лично.

На гневный протест сына Репнина отреагировала довольно спокойно:

— Ты хочешь расторжения этого нелепого брака?

— Конечно.

— Тогда нам нужны неопровержимые доказательства, что это всего лишь фикция. Иначе, Наумов не даст согласия на развод. Ты со своей слоновьей грацией и прямотой как у последнего солдафона, только все дело испортишь. А я добуду эти доказательства, не будь я Еленой Репниной. Так что ты, мой дорогой, никуда не едешь.

* * *

За время, оставшееся до выхода статьи, Гоше мало удалось продвинуться в своих начинаниях.

Хотя то, что Катя теперь достаточно уверенно называла его по имени, не срываясь в официоз, и даже вполне искренне улыбалась ему, и не вздрагивала от случайных прикосновений, уже было маленьким, но прогрессом.

Откровенно обсудить с девушкой тему их взаимоотношений, Гоше так и не удалось, ибо стоило ему только заикнуться об этом — Катя открытым текстом заявила ему, что ничего обсуждать не собирается, но роль, отведенную ей в этом фарсе, постарается сыграть так, что у папы отпадут все сомнения на этот счет.

Игорь на это, только скептически пожал плечами, напомнив ей, что первый свой дебют в роли счастливой новобрачной, она позорно провалила.

— Поживем — увидим, — загадочно сказала Катерина, в ответ на его недоверие и Гоше оставалось только надеяться на чудо.

Вдруг, да и случится так, что никакой статьи не будет или Катины родственники просто не узнают о ней.

Но, и без того призрачная надежда растаяла как дым, когда во вторник утром, они не сговариваясь, отправившись к ближайшему газетному киоску, обнаружили там свежий номер «Клубники со сливками» с фотографией Гоши и Катерины выходящими из дворца бракосочетаний крупным планом и кричащим заголовком. Буковки помельче, зазывали заинтересованных читателей на вторую полосу, где красовались еще несколько снимков и большущая статья.

Начало статьи обнадеживало. По словам корреспондентки, жених был весьма состоятельным, хорошо образованным молодым человеком из приличной семьи, к тому же очень хорош собой. Но дальше — все было хуже некуда. Лера не пожалела красок и эпитетов, расписывая образ жизни молодого мужа, вполне искренне сочувствуя новобрачной, которой по словам репортерши, предстояло стать «самой рогатой женой, самого отъявленного бабника столицы»…

После прочтения очередного Лерочкиного шедевра, Игорю захотелось срочно прикупить у кого- нибудь шапку — невидимку, а Кате — утопиться в ближайшем пруду.

* * *

Домой возвращались в полном молчании. Гоша, скупив все имеющиеся в наличии экземпляры, проклятой газетенки, растопил в гостиной камин и устроил им аутодафе, понимая, что поступает в высшей степени глупо, но, поделать с собой ничего не мог. Самым большим его желанием на данный момент было, чтобы на месте газет, сейчас оказалась госпожа Курочкина.

Поскольку, после прочтения статьи, ни Кате, ни Игорю кусок в горло не лез, они ограничились сваренным Катериной кофе и, не сговариваясь, оба остались в столовой, ждать дальнейшего развития событий.

До двенадцати часов пополудни все было относительно спокойно — позвонила только Светлана Олеговна, и Игорь уже было решил, что пронесло, но потом, все имеющиеся в доме телефоны словно с цепи сорвались, в результате чего, к двум часам, Гоша уже был готов кого-нибудь убить. Катя же пребывала в состоянии тихой паники.

Выдернув с мясом розетку стационарного телефона и зашвырнув свой отключенный мобильник куда-то в угол, Игорь рухнул на стоявший у стола стул и с громким стуком уронил голову на столешницу, закрыв, её руками.

— Аут! — Глухо проговорил он и затих.

То, что из Питера не последовало никаких звонков, Катю нисколько не обрадовало и даже встревожило. Быть такого не могло, чтобы бабушка пропустила выпуск любимой газеты, и уж тем более, никак не прореагировала на скандальную статью. Это было явно затишье перед бурей и что последует потом, девушка даже боялась предположить.

Своим нехорошим предчувствием Катя поделилась с мужем.

Гоша внимательно её выслушал и с виноватым видом спросил:

— Ты считаешь, что, все это очень плохо, да?

— Не знаю, Игорь, — устало вздохнув, пробормотала Катя. — Но эта тишина мне не нравится.

— Может все обойдется? А, Кать? — Слабо улыбнулся Гоша. — Где наша не пропадала? Хороший обед, разговоры за жизнь — а вдруг мы с тестем станем лучшими друзьями. — Он тяжело вздохнул, представив во всех подробностях тихий семейный междусобойчик и любезное выражение на лице тестя. — Кать, как ты думаешь, мы справимся?

— Не уверена, — грустно вздохнула Катя, не поднимая глаз.

Видя, что девушке совсем плохо, он, нежно взяв за подбородок, поднял её лицо, заглядывая в глаза:

— Катюш, ну, что ты… Я уверен, что всё будет в порядке, — он ободряюще улыбнулся, хотя уверенности никакой и близко не было. — Ну же, Катенька, выше нос! Не грусти!

— Я постараюсь, — Катя изобразила слабую улыбку, чтобы успокоить и без того нервничающего Игоря.

— Ну, вот и замечательно, — Наумов отпустил её и вышел из столовой, а Катя так и осталась сидеть, с ужасом представляя историческую встречу любимого папеньки с не менее любимым мужем.