Игорь утвердительно кивнул.

— Ничего себе! Гош, я вам искренне сочувствую. Причем обоим!

— А ты что, знаком с ним? — Удивился Игорь.

— Да уж приходилось встречаться. Помнишь, я ездил в Питер, на благотворительный вечер для детей больных раком? Так вот, он тоже был там! Очень сложный человек. А уж порода… Блин, в каждой черточке, даже в манере двигаться… Короче — аристократ до мозга костей! И очень этим кичится. И я не думаю, что его сиятельство был счастлив, узнать, что его наследница сочеталась браком с простым смертным… Я даже думать не хочу, что он с ней сделает… Ты-то, может, и отвертишься, а вот Катюша…

— Ну, мы вообще-то не собираемся открывать ему истинную причину этой свадьбы — раздражённо пробормотал в ответ Гоша. — Предки мои тоже. А кроме нас и тебя никто и не знает. Ты ведь не станешь трубить об этом на весь мир. Верно?

— Конечно, нет. Но для того, чтобы господин Репнин поверил в искренность твоих чувств к его дочери, тебе, Наумов, придется наизнанку вывернуться. А потом еще долго уговаривать его согласиться признать этот мезальянс… Ладно, мне пора, — Герасимов поднялся из — за стола.

— Кать, можно вас на минуточку, — позвал Андрей Ильич. — Катюша, спасибо за прекрасную компанию, и шикарный обед, — сказал Герасимов, появившейся девушке, — давно я не ел такого вкусного борща. А уж пообщаться с настоящей русской княжной — Андрей галантно приложился поцелуем к её ручке, — честь для меня.

Катерина от комплимента Герасимова зарделась как маков цвет.

Гоша, хмуро оглядев этих двоих, буркнул «пока» и отправился в гостиную на поиски пачки сигарет, с силой захлопнув дверь, чтобы не слышать, как прощаются в прихожей ненаглядный друг, глаза бы на него не глядели и его, (законная, между прочим), супруга.

Глава 10

Проводив Герасимова, Катя принялась убирать со стола и мыть посуду, а Игорь, найдя, наконец, сигареты, вышел на балкон покурить и успокоиться. Курил он очень редко, в случаях, когда обычный аутотренинг не помогал, а сейчас именно такой момент и случился. Хотя, спроси его в данный момент, кто-нибудь — какого хрена, он так распсиховался, когда увидел, как Андрюха целует Кате ручку, вразумительного ответа, он дать не смог бы. Просто не нравилось ему это и все тут!

И вообще, что ни говори, а Гоше было просто обидно. От него, Катерина шарахалась, будто он маньяк какой-то, смотрела так, словно все время извинялась за что-то и вздрагивала от малейшего прикосновения, а вот с Андрюхой вела себя как обычная девушка. Улыбалась и даже смеялась, но стоило Игорю появиться в столовой, как она тут же нашла предлог, чтобы уйти! И как прикажете на это реагировать?! Обычно все его женщины ему в рот смотрели и ловили каждый взгляд, а Катя почему-то избегает его. Почему? Он конечно не дворянских кровей и все такое и, возможно до Матвея Колчака ему далеко, но он ведь тоже не лаптем щи хлебает! И еще, все эти разговоры о его пресловутом тесте… Которого он даже в глаза не видел, но наслушался о нем столько, что успел заочно составить о нем не самое лестное мнение.

Постояв еще пару минут и почувствовав, что замерз, Гоша вошел в комнату, обнаружив сверкающую стеклянную столешницу, чисто прибранные столовую и кухню и никаких следов присутствия в них супруги. В гостиной её тоже не наблюдалось — значит, снова тихонько прошмыгнула в свою комнату, и отсиживается там. Ну что ж — возможно это и к лучшему. Можно спокойно порыться в инете, дабы надыбать информацию о своих новоиспеченных родственничках.

Открыв ноутбук, Гоша погуглил фамилию жены, и вышел на сайт дворянского собрания Питера. Там, он нашел страничку, посвященную Репниным, и углубился в чтение.

За час вдумчивого изучения родословной князей Репниных, Игорь заочно познакомился с Катиным папой — оказавшимся полным мужчиной с классическими чертами лица, глубокими залысинами, тонкими презрительно сжатыми губами и надменным взглядом из-под очков в золотой оправе. Дмитрий Репнин был ровесником Гошиного отца, но из-за грузности и густой седины казался старше.

Катя на папу была совсем не похожа, может только цветом и разрезом глаз, зато на свою бабку — Елену Станиславовну Репнину в девичестве Стрешневу, не смотря на преклонный возраст сохранившую следы былой красоты, девушка походила очень здорово. Катина бабушка была в родстве с императорским домом Романовых, мать — внучкой графа Воронцова и так далее…

Чем дальше Гоша углублялся в генеалогическое древо супруги, тем в большее смятение приходил. Господи! И куда ж его нелегкая занесла! Сплошные князья, графья и прочие представители дворянских родов царской России. Права была мать — вляпался он по самое некуда!

Хотя… а чем он собственно хуже?! Ну не может он похвастаться голубой кровью и что с того?! Его предки, между прочим, тоже были не голь перекатная. Наумовы были в родстве с заводчиками Демидовыми, ворочали миллионами и те же пресловутые дворяне не брезговали денежками его прадеда. А по маминой линии почти все представители мужской половины были лихими казаками, даже вроде бы атаманами — Гоша точно не знал, ибо никогда не интересовался особенно своей родословной.

Вот что-что, а боевой дух и гордость своих предков, Игорь унаследовал в полной мере, и сдаваться без боя не собирался. Подумаешь — дворяне! Мы вот тоже — донские казаки, если что! Вот захотел я вашу княжну — в мешок её и через седло! А надо будет и фиктивный брак в настоящий превращу, где наша не пропадала. Да раз плюнуть! В любом случае — Катьку обижать никому не позволю. Мы, может, с ней еще сына родим…

…Тааак… Одну минуточку! — Гоша вынырнул из своих фантазий, сознавая, что занесло его основательно.

«Молодой человек, — обратился он сам к себе, — вы хоть отдаете себе отчет, что вы только что сказали? Какой еще к чертям собачьим сын?! Что ты несешь, уважаемый? У тебя фиктивный брак, между прочим, твоя супруга шарахается от тебя как от чумного — какие, на фиг, дети? Раз плюнуть, говоришь? Ну-ну…»

Гоша встал и нервно прошелся по комнате. Предательская мысль сделать брак настоящим, намертво засела у него в голове, и убираться оттуда ни в какую не хотела. И дело было даже не в стремлении кому-то что-то доказывать, просто… Игорь покосился на дверь спальни, за которой затихарилась Катя, просто… ну давай же смелее… Черт! Просто она нравилась ему, да! И он действительно был бы не против, назвать её своей женой по-настоящему. Раз уж все так сложилось.

Додумав эту мысль и осознав, что небо не свалилось ему на голову, а наоборот вывод, сделанный для самого себя, принес ему облегчение, Игорь начал продумывать стратегию соблазнения собственной жены. Конечно, он не льстил себя глупыми надеждами на то, что Катя сразу же упадет к нему в объятия — не того полета птичка, но ведь тем слаще потом будет победа!

Начать Гоша решил с того, что просто поговорит с ней и выяснит — почему её так колбасит в его присутствии. Наблюдательностью его бог не обидел, да и женщин у него было достаточно, чтобы довольно сносно разбираться в тонкой душевной организации дам.

Во — первых, нужно было убедить Катю, что её шараханья и вздрагивания в присутствии любящего папули до добра не доведут.

Господин Репнин — далеко не дурак, и мигом расколет их, благодаря Катюхиному поведению.

Сам Гоша сыграет свою роль без сучка и задоринки, благо, как выяснилось, и играть-то особенно не придется, а вот Катюша…

Это что же будет, если она в присутствии родителя начнет трястись и бледнеть от простых объятий? А ведь по легенде, у них уже к приезду Репнина, должна быть не одна совместно проведенная ночь. Учитывая репутацию молодого мужа, которая, несомненно, будет красочно расписана в статье этой долбаной стервы Курочкиной, князь сделает выводы — либо ему в зятья достался маньяк — извращенец, ночи напролет мучающий бедную девочку своими домогательствами, либо — они спят в разных постелях и их брак — элементарная разводка. Подобные расклады были неутешительны и явно не в пользу Гоши. Из всего этого следовало, что нужно как-то приручить к себе Катю, причем в рекордно короткие сроки.

* * *

Елена Станиславовна Репнина сидела у стола в гостиной, зябко кутаясь в ажурную шаль, и размышляла. Перед ней лежал выпуск газеты «Клубника со сливками».

Еще с субботы, когда в её комнату ворвался злой как свора диких собак Дмитрий с известием о том, что Катерина вышла замуж, мадам Репнину не покидало ощущение, что её нагло водят за нос.

К сценам, периодически устраиваемым сыном после отъезда Катерины в Москву, она за два года успела привыкнуть, но известие о том, что внучка не сказав им, ни слова, скоропалительно выскочила замуж и не за кого — нибудь, а за собственного начальника, повергло пожилую даму в шок. Ей и в самом страшном сне не могло привидеться, что её разумная и во всех отношениях правильная внучка может выкинуть подобное.

Сын так и не смог простить ей, что она отпустила Катю, считая, что столица — этот рассадник скверны и разврата не место для молоденькой девушки, и неизвестно чему ребенок там может научиться, приплетая сюда же всякий раз еще и отказ Катерины от помолвки с Колчаком.

Елена Станиславовна неизменно защищала внучку и Москву, которая была её родиной, говоря, что в Питере вышеупомянутой скверны тоже предостаточно, недаром в девяностые, город прозвали бандитским, а Катенька — умная и серьезная девочка и никогда не позволит себе выйти за рамки приличий.

Госпожа Репнина не чувствовала ни малейшей вины за то, что помогла Кате сбежать в столицу — слащавый до невозможности, женоподобный, с лицом, похожим на крысиную мордочку, (да еще и по слухам, гулявшим в их кругах, играющий за другую команду), Колчак, не понравился старой княгине с первого взгляда. И Елена Станиславовна вовсе не горела желанием выдавать замуж единственную внучку, за низкорослого вертлявого французика, по недоразумению оказавшимся потомком Колчака, к тому же бедного как церковная мышь.