Луиза Аллен - Помолвка виконта

— А Оливия думала, что у вас какие-то дела.

Проклятье! Что сказать теперь?

— Вероятно, твоя мама бы не хотела, чтобы я упоминала об этом при тебе, Софи. Это касается разведения лошадей. У лорда Уэстона есть же… — она поймала взгляд леди Бразертон, — конь.

— Как скучно! — Софи сморщила нос. — Ты знаешь о нем что-нибудь, кроме его лошадей?

— Очень мало. Но Оливия расскажет тебе все о нем, не так ли?

— Она его не знает. У них было слишком мало времени. Они очень дальние кузены, и он был добр к ней на приеме у Минстеров — вот и все.

— Значит, это не брак по любви?

— Нет, — с тоской отозвалась Софи.

— Ничего настолько вульгарного, — властно вставила ее мать.

— Но виконт так красив. — Софи вздохнула. — Было бы чудесно, если бы они влюбились друг в друга. Хотя думаю, Оливия его побаивается.

— Чепуха. — Леди Бразертон нахмурилась. — Оливия всего лишь проявляет должную сдержанность. А что касается красивых мужчин и браков по любви — надеюсь, твой папа не услышит, как ты говоришь такие глупости, юная леди.

По дороге домой Десима напряженно думала. Это не был брак по любви — Оливия мало знала о своем будущем муже, и Софи думала, что она побаивается его.

Но чего ей было бояться? В присутствии Десимы Эдам никогда не проявлял злости или раздражительности, чего, учитывая обстоятельства, в которых они оказались, было трудно избежать. Возможно, Оливию пугало чисто физическое присутствие мужчины. Десима ощутила приятную дрожь, вспоминая его объятия и поцелуи.

Но Десима высокого роста, а каково приходится рядом с ним миниатюрной женщине? Возможно, все дело в этом. Почему Десима испытывала желание ободрить Оливию, забравшую мужчину, которого она любила, было непонятно.

Десима покачала головой, удивляясь самой себе. Еще несколько месяцев назад все эти мысли и опыт были бы непостижимы.

Генри поднимался по ступенькам, когда Десима вышла из наемного экипажа.

— Поедем верхом завтра утром? — спросила она импульсивно, когда он придержал для нее дверь. — В Гайд-парк? Только пораньше, чтобы мы могли скакать галопом и нас не останавливали старухи.

Ей требовалось то, в чем она была уверена и что могла разделить с Генри.

Эдам застегнул еще одну пуговицу редингота, защищаясь от холодной сырости февральского утра, и повернул голову Аякса к входу в Гайд-парк со Стэнхоуп-стрит.

Мерин рвался вперед, и Эдам придерживал его, изучая широкую лужайку. Бейтс сообщил, что у Лиса разболталась подкова и он послал за кузнецом. Его пришлось бы вывести во второй половине дня, когда поездка на полнокровном жеребце стала бы вызовом толпам народу.

Путь был свободен вплоть до каретной дороги, поэтому Эдам пустил лошадь в галоп. Холодный ветер обдувал лицо, стук копыт мерина успокаивал.

Добравшись до дороги, Эдам придержал лошадь и заставил ее идти шагом, поворачиваясь из стороны в сторону.

Как Эдам ни старался, он не мог забыть выражение вежливого презрения на лице Десимы, когда она услышала о его помолвке. Если бы он не поцеловал ее, а сразу рассказал о грядущем браке… Но нет, он обнял Десиму в порыве радости, что нашел ее, и напрочь забыл об Оливии.

Эдам угодил в западню. Жениться на Оливии было его долгом джентльмена. Это означало, что ему придется забыть Десиму.

Эдам расстался с любовницей, зная, что Оливия расстроится, если услышит о ее существовании. Насколько же сильнее она огорчится, если заподозрит его в нежных чувствах к своей подруге?

Десима должна скоро вернуться в Норфолк — ей не по душе Лондон и светское общество. Она приехала в город только из-за Бейтса и Пру.

Аякс заржал и навострил уши, глядя на каретную дорогу, и Эдам увидел, что еще одна лошадь выезжает из тумана, клубящегося над парком.

Это была длинноногая серая кобыла, галопирующая в нарушение всех правил хорошего поведения в парке, а на ее спине, как будто вросшая в нее, сидела высокая женщина в зеленом костюме для верховой езды.

Десима!

Ветер прижимал вуаль к лицу Десимы. Она бросила взгляд через плечо туда, где Генри, несомненно с проклятиями, пытался как-то приладить сломанное кожаное стремя. Видя, что Рябь не в настроении стоять спокойно, он махнул рукой Десиме, чтобы та пустила кобылу галопом, но она собиралась только вернуться к нему. Леди, даже в пустом парке, не подобало скакать без эскорта.

— Черт! — вслух выругалась Десима, увидев в тумане другого всадника. Казалось, он собирался придержать лошадь, и она из простой вежливости должна была сделать то же, чтобы проехать мимо него степенным шагом.

Рябь вскинула голову, почувствовав давление, но медленно повиновалась.

Это был Эдам, и не существовало никакой возможности избежать встречи.

— Спокойно! — Десима пустила кобылу рысью, а затем шагом, натянув поводья, когда она поравнялась с Аяксом. — Доброе утро, милорд, — холодно поздоровалась Десима. Она все еще была сердита на него, но мысль, что он может заподозрить причину, была ненавистна ей.

— Доброе утро, мисс Росс. — Эдам придержал Аякса. — Сегодня мы держимся весьма холодно, — заметил он с блеском в глазах.

— Это кажется подобающим, — отозвалась Десима.

— Вы сердитесь на меня.

Почему он не может вести разговор на сторонние темы? Что теперь? Притвориться, будто она не знает, что он имеет в виду, означало бы выглядеть кокеткой.

— Вы удивлены, милорд? Я не освобождаю себя от вины — ответить на ваше объятие было неразумно, — но вы должны были сказать мне, что помолвлены. В любом случае, с вашей стороны было возмутительно целовать меня.

— Я забыл, — ответил Эдам с такой обезоруживающей простотой, что она уставилась на него.

— Забыли? Как вы могли забыть, что помолвлены? Бедная Оливия! Если бы она заподозрила, что вы можете так легко забыть ее, забавляясь с другой женщиной!

— Я не забавлялся, — Аякс внезапно дернулся, как будто его всадник натянул поводья. — Я никогда не забавлялся с вами. Просто я забыл обо всем, когда увидел вас, и хотел знать, что вы делаете в Лондоне.

— В самом деле? — Десиме так хотелось верить ему. Мысль о том, что мужчина, которого она любила, ведет себя бесчестно, была невыносима.

— В самом деле, — кивнул Эдам.

Десима почувствовала, что улыбается, только теперь поняв, какое напряжение испытывала.

— Я знала, что не могу ошибаться в вас, Эдам. Забудем обо всем, что произошло вчера в вашем кабинете.

Если Оливия никогда не догадается, что между ними что-то было, остальное не имеет значения.

— Я говорила с леди Бразертон, — сказала Десима, стараясь пустить разговор по более традиционному пути. — Родственники Оливии очень счастливы по случаю вашей помолвки.

— Охотно верю. — Слова были достаточно обычными, а тон — совсем не агрессивным, но Десима увидела вспышку гнева, сделавшую серые глаза зеленоватыми. Пока она ломала себе голову над этим, Эдам обернулся, и Десима услышала приближающийся стук копыт. Это был Генри.

В выборе лошадей Генри не делал скидку на свой рост и этим утром сидел на охотничьем коне, таком же высоком в холке, как Аякс. Десима улыбнулась при виде друга — он был отличным наездником.

— Ты починил стремя? — спросила она, когда он поравнялся с ними.

— Да, проделал еще одну дырку ножом. — Генри натянул поводья, поставив свою лошадь рядом с Рябью. — Добрый день, сэр.

— Генри, позволь представить тебе виконта Уэстона. Милорд — сэр Генри Фрешфорд. Хотя, возможно, вы уже знакомы, джентльмены.

В атмосфере ощущалось странное напряжение. Генри был готов защитить Десиму от оскорблений, но что заставляло Эдама выглядеть человеком, готовым бросить вызов?

— Разумеется, мне хорошо известна репутация его лордства, — сказал Генри с приятной улыбкой, которая, однако, не достигла его глаз. Зная его, Десима затаила дыхание. О боже!

Глаза Эдама прищурились.

— Сожалею, что мы не встречались раньше. Вы останетесь в Лондоне на сезон, Фрешфорд?

— Покуда моей матери, сестре и мисс Росс требуется мое присутствие.

— Я говорила вам, милорд, что остановилась у леди Фрешфорд? — вмешалась Десима.

— Да, мисс Росс. Скажите, состоялась встреча между несчастными любовниками, чьи интересы вы отстаиваете? — Эдам вежливо встретил ее взгляд, но Десима знала, что он ни на секунду не забывает о присутствии Генри, который, несмотря на любезную улыбку, был готов броситься на ее защиту.

— Насколько я знаю, нет, но я не расспрашиваю слуг об их личных делах, — холодно ответила она. — И я не нахожу ситуацию забавной, в отличие от вас. Я бы ни за что не сделала Пру несчастной.

— А любовь сделает ее счастливой? — Тон Эдама был насмешливым, но Десима ощущала за этим подлинное напряжение. — Это несколько противоречит вашей прежней позиции, не так ли?

— Вы обвиняете меня в сватовстве, лорд Уэстон? — Она старалась говорить столь же легкомысленным тоном. — Тогда вы, должно быть, невнимательно меня слушали. Я действовала в интересах только одной стороны, а другой лишь передавала информацию. Бейтс волен поступать как ему угодно.

— Счастливчик! Должен пожелать вам доброго дня, мисс Росс, сэр Генри. Думаю, никто из нас не хочет держать наших лошадей в бездействии на таком холоде. — Эдам коснулся хлыстом своей шляпы и пустил Аякса легким галопом по траве к пруду Серпентайн.

— Господи, как это было неловко! — Десима глубоко вздохнула, все еще ощущая напряжение между ними троими и жалея, что Эдам казался таким отчужденным.

Генри оторвал взгляд от исчезающей в тумане фигуры и заметил:

— Он ревнует. Он думает, что я ухаживаю за тобой, он же не знает, что я ниже тебя на голову.