— А, Оливия Ченнинг. Я уверен, что она не проявит ко мне никакого интереса, пока ты рядом.

Эдам улыбнулся: малютка безусловно была во вкусе Перри — выражение скромности и робости на ее лице было особенно привлекательным.

Решительно взяв кузена за локоть, Эдам начал пробираться к гостям, когда их властно остановила тетя Минстер:

— Вот и ты, Перегрин. Перестань сплетничать с Эдамом об охоте, лошадях и о всякой чепухе и поговори с адмиралом. — Она взяла Перри под руку и отвела его в сторону.

Лишившись компаньона, Эдам подошел к Оливии, которая присела в реверансе.

— Милорд. — Она смотрела на него расширенными глазами; ее голос слегка прерывался.

Слишком молода, слишком робка и слишком малоросла, подумал Эдам. Ему внезапно припомнилась высокая леди с необычным характером, лет на восемь-девять старше этого ребенка. И матери не следовало одевать Оливию в платье с такими короткими рукавами — оно больше подходит замужней женщине. Но природная доброта Эдама одержала верх, и он решил постараться вывести девушку из ее напряженного состояния.

С его помощью Оливия, безусловно, ожила и повеселела, хотя Эдам заметил, что она постоянно смотрит на кого-то у него за спиной. Взяв Оливию за руку, чтобы отвести к обеденному столу, он оглянулся и увидел ее родителей. Все это время они явно внимательно следили за ней.

Обед оказался скучным, как и предвидел Эдам. Ему снова припомнилась высокая необычная леди…

Эдам решил искать путь к спасению. Оранжерея в тени пальм казалась пустой.

Подхватив бокал шампанского с подноса у проходящего лакея, Эдам скользнул как можно дальше в тенистую листву.

Теперь он, наконец, мог спокойно подумать о том, что ему делать со своими мыслями о Десиме. Шуршание юбок заставило его напрячься и отшатнуться. Сквозь листья Эдам увидел светлую голову и услышал сдавленное всхлипывание.

Это была Оливия. Эдам увидел ее со склоненной головой, со вздохом он полез в карман и нашел чистый носовой платок.

— Оливия?

Она театрально вздрогнула и уставилась на него.

— О, благодарю вас, милорд. — Когда Эдам вложил платок ей в руку, Оливия сжала его пальцы, и он оказался на скамье рядом с ней.

— В чем дело, Оливия? — Черт возьми, о чем говорят с плачущими девушками? — Ну-ну. — Эдам похлопал ее по плечу, жалея, что не может придумать, что делать. Привести ее мать?

Оливия снова всхлипнула и вдруг кинулась ему на грудь. Эдам неуверенно держал в объятиях дрожащую юную леди, лихорадочно соображая, как выпутаться из опасной ситуации.

При этом Обнаружилось, что платье девушки живет собственной жизнью и соскальзывает с плеч.

— Оливия, вы не должны… — Она смотрела на него с мольбой. На ресницах поблескивали слезы, нежные губы раскрылись. Эдам поцеловал ее целомудренным поцелуем, всего лишь желая утешить.

— Милорд!

— Эдам!

Вздрогнув, он повернулся, инстинктивно продолжая обнимать Оливию. Перед ним стояли ее родители и тетя Минстер. Оливия старательно поправляла корсаж, который совсем сполз.

— Ну, милорд, — шокированным тоном осведомился мистер Ченнинг, — чем вы, по-вашему, занимаетесь?

При этом его жена не могла сдержать выражение триумфа на лице.

Его поймали с помощью старейшего из трюков.

— Мистер Ченнинг. — Эдам поднялся, встав между ним и Оливией, которая отчаянно пыталась привести в порядок корсаж. — Я буду иметь честь побеседовать с вами завтра утром.

Глава 12

Эдам придал своему лицу внимательное выражение и заставил себя сосредоточиться на том, что говорит леди Бразертон. В течение четырех недель Оливия ежедневно отправлялась со своей кузиной Софи Бразертон в экспедицию за покупками.

По мнению Эдама, модные магазины занимали все время и мысли Оливии.

— Но вы же знаете, каковы девушки, — тем же снисходительным тоном продолжала хозяйка дома.

— Ну, у меня есть две сестры, — признался Эдам.

— Только две? — Лицо леди Бразертон выразило сожаление. — Дорогая Софи — младшая из шести.

— Не сомневаюсь, что все такие же красивые, как она, — отозвался Эдам, зная, чего от него ожидают.

— Разумеется, хотя с моей стороны это, пожалуй, нескромно. И все удачно вышли замуж — поэтому я питаю большие надежды относительно малютки Софи. — Леди Бразертон поднялась. — Хотите взглянуть на их портрет?

Что Эдам хотел, так это испытать своих лошадей, запряженных в новую двуколку. Но он лучезарно улыбнулся и последовал за хозяйкой в другой конец комнаты взглянуть на групповой портрет. Внезапно у него перехватило дыхание, и время словно остановилось.

Шесть очаровательных версий Софи в различном возрасте сидели и стояли, обнимая друг друга, а за ними возвышалась седьмая девушка. Темные волосы зачесаны назад, плечи чуть сгорблены, на лице отсутствует всякое выражение, веки полуприкрыты, скрывая глаза, — у Эдама создалось впечатление загнанного в угол животного.

— А кто эта седьмая девушка? — спросил он равнодушным тоном, зная, каким будет ответ.

— О, это Десси Росс. Первый муж ее матери был в каком-то родстве с лордом Бразертоном — не могу вспомнить, в каком именно. Но ее брат Чарлтон был в отчаянии из-за того, что она не выходит замуж, поэтому мы выводили ее в свет с нашими девочками. По портрету трудно судить, но она очень высокая, да к тому же и веснушчатая. И этот злополучный рот. Славная девушка, хотя слишком тихая.

Леди Бразертон вернулась к своему стулу, оставив Эдама глазеть на портрет. Неудивительно, что Десима так комплексовала относительно своего роста и внешности. Ее воспитывали в убеждении, что она некрасива и в результате этого обречена на одиночество. Замечания Десимы о сватовстве хлестали Эдама как бичом — очевидно, у нее был долгий опыт унижений, оставивший шрамы на ее душе.

— Чарлтон Росс, — осторожно произнес Эдам, подойдя к своему стулу. Нельзя проговориться, что он знает Десиму. — Это звучит знакомо. Интересно, знаю ли я его. — Он вопросительно поднял бровь, и леди Бразертон покачала головой:

— Чарлтон, единоутробный брат Десси, — лорд Кармайкл. Он живет в Ноттингемшире. Думаю, Кармайклы еще не оставили надежду подыскать ей мужа. — Женщина с беспокойством смотрела на Эдама. — С вами все в порядке, милорд? Вы немного побледнели.

«Еще бы, — с горечью подумал Эдам. — Десима Росс была той женщиной, с которой меня пытались сосватать, — и она это знает». Теперь ему все стало ясно.

Он знал, почему Десима была так холодна с ним в тот последний день, знал, как найти ее, — но для поисков не существовало достойного пути. Ибо он помолвлен с Оливией, но теперь отлично понимал, что жениться хочет только на Десиме.


— Ну, вот мы и в Лондоне, Пру, спустя столько времени. Должно быть, прошло четыре года с тех пор, как мне удалось спастись от внимания бедной леди Бразертон во время очередного сезона. Господи, я забыла, как здесь шумно, — а леди Фрешфорд уверяла меня, что это тихая, спокойная комната.

Она повернулась, глядя на горничную. Четыре недели назад Пру бесстрастно сообщила ей об отсутствии незапланированных последствий ее неблагоразумных отношений с Бейтсом и с тех пор не упоминала о нем.

Десима понимала, что Пру несчастлива.

— Пру, теперь, когда мы в Лондоне, ты хочешь, чтобы я узнала, здесь ли лорд Уэстон?

Пру колебалась, закусив губу, затем ответила:

— Да, пожалуйста, мисс Дес… мисс Десима. Но вы ничего не скажете Бейтсу?

— Сомневаюсь, что я увижу его, — успокоила ее Десима. — Если я смогу поговорить с лордом Уэстоном, то скажу ему, что между вами двумя вроде бы возникла некоторая привязанность, и попрошу его упомянуть как бы случайно, где мы живем. Тогда Бейтс сможет сам принять решение и никогда не узнает, что ты в этом заинтересована.

Пру кивнула:

— Да, это хороший план. Я бы не хотела, чтобы он думал, будто я бегаю за ним. Но как вы узнаете о его лордстве?

— Наведу справки у сэра Генри — он наверняка знает виконта, — ответила Десима.

Но прежде чем нанести визит кому-нибудь, она собиралась сделать прическу и несколько солидных покупок. Больше она не обязана подчиняться требованиям родственников, тем более что денег у нее достаточно.

Желание выглядеть как можно лучше для некоего высокого джентльмена с серыми глазами не имело к этому никакого отношения.


Эдам удалился в кабинет своего лондонского дома, чтобы прийти в себя после недавней атаки будущей тещи с Оливией на буксире для обсуждения свадебных планов. Свадьба должна была состояться в июне — миссис Ченнинг не считала нужным справляться о его желаниях по этому поводу. Объявление о помолвке появится в газетах завтра — это достаточный срок после компрометирующего инцидента на балу, чтобы обеспечить отсутствие ненужных разговоров.

Отлично понимая, что его заманили в ловушку, Эдам возмущался ее лицемерием, но не сопротивлялся, ему было жаль Оливию, которая служила всего лишь пешкой в хитрых расчетах своих родителей. Она бы никогда не осмелилась восстать против них — впрочем, после свадьбы его слово точно так же станет законом для Оливии, которая никогда не решится с ним спорить.

А ему хотелось иметь жену, которая способна спорить так, как это делала Десима. Жену с озорными искорками в глазах, которая поддразнивала бы его, участвовала в глупых забавах и бросалась в его объятия с…

— Леди пришла к милорду, — объявил Дэлримпл, его дворецкий.

— Что? — Эдам так глубоко задумался, что не слышал, как открылась дверь его кабинета.

— Леди, милорд. Она отказалась назвать свое имя. Эдам поднял брови:

— Вы уверены, что она леди?

— Безусловно, милорд. Хорошо воспитанная леди. В сопровождении горничной.

— Пригласите ее, Дэлримпл.