— Неужели замужество настолько желанно, что за него можно платить унижением быть выведенной как на парад кем-то из родственников? Это унижение для леди и источник раздражения для любого воспитанного мужчины. Я уверена, что многие мужчины, остающиеся холостяками по собственным веским причинам, также страдают от подобного вмешательства.

— Значит, вы не одобряете сватовство, мисс Росс? — осведомилась миссис Хайтон.

— Я его презираю, — ответила Десима и поймала холодный взгляд Эдама. Она зашла слишком далеко. — Прошу прощения, лорд Уэстон, если я как-то задела вашу сестру. Безусловно, ею руководила только семейная привязанность.

Эдам скорчил гримасу, очевидно нисколько не обиженный.

— Сэлли наверняка руководствовалась заботой о моих интересах. Что касается леди, о которой идет речь, то, вероятно, Сэлли не может вообразить большего счастья для нее, чем быть замужем за мной.

— Дорогая леди Джардин. — Миссис Хайтон улыбнулась. — Мне так недостает ее с тех пор, как она переехала в Ноттингемшир.

— Сестра лорда Уэстона, леди Джардин, живет в Ноттингемшире? — переспросила Десима, чувствуя новый спазм в животе. Это не могло быть совпадением. В Ноттингемшире не могло быть двух леди Джардин, которые пытались представить холостого брата чьей-то сестре, старой деве, под Новый год. Она сама была той леди, которая «отчаялась выйти замуж» и от которой сбежал Эдам!

— Да, они недавно переехали туда, — сказал Эдам. — Вы встречали их? Я только что сообразил, что никогда не спрашивал, откуда вы ехали, когда мы встретились в метель. Вы прибыли из Ноттингемшира?

— Нет. — Ее друг Генри всегда говорил, что, если кто-то собирается солгать, ложь должна идти от всей души. — Из Лестершира. Сожалею, что не имею счастья быть знакомой с леди Джардин.

Десиму спасло появление лакея.

— Карета мисс Росс прибыла, милорд. Я принес ваш багаж, который оставался в ней. Кажется, все в порядке.

Десима поднялась:

— Тогда я должна ехать. Благодарю вас, лорд Уэстон, за мое спасение от крайне неблагоприятных обстоятельств. Если вы извините меня, мне надо поблагодарить миссис Читти…

Она простилась с гостями Эдама и ускользнула в кухню, где Пру давала указания лакею.

Хотя в голове у Десси гудело от избытка чувств, она вежливо и спокойно обратилась к экономке:

— Миссис Читти, я должна поблагодарить вас за вашу скромность и за вашу чудесную кладовую. Надеюсь, мы не создали слишком большого беспорядка в вашем домашнем хозяйстве.

— Рада, что это помогло вам, мэм. — Миссис Читти проницательно смотрела на Десиму. — Уверена, что его лордство хорошо заботился о вас.

— Вы позволите мне проводить вас до парадной двери, мисс Росс? — спросил Эдам, бесшумно вошедший следом за ней.

Десима заставила себя посмотреть на него. Мужчина — с которым она смеялась, шутила и едва не потеряла невинность — сбежал из дома своей сестры, чтобы не встретиться с ней и, сам того не зная, смеялся над ней со своими друзьями.

— Я не настаиваю на церемониях, лорд Уэстон, — холодно ответила Десима. — Задняя дверь меня вполне устроит. Миссис Читти, вы не будете так добры узнать, что задерживает мою служанку?

Когда экономка вышла, Десима протянула руку Эдаму:

— Еще раз благодарю вас, лорд Уэстон. Мне очень повезло, что вы спасли меня. Пожалуйста, передайте Бейтсу мои пожелания скорейшего выздоровления.

Он не обратил внимания на ее холодность.

— Вы сердитесь, на меня. Я не должен был говорить так легкомысленно о планах моей сестры и моем отношении к ним.

— Вовсе нет, и я прошу прощения за свой несдержанный ответ. Вы просто коснулись темы, которая меня слишком живо занимает, милорд. А, Пру, вот и ты.

Порозовевшая горничная несла накидки.

— Прощайте, Десима. Я бы хотел, чтобы у нас было больше времени для разговоров — мне нужно было многое сказать вам.

Десиме трудно было выдержать его взгляд, и она опустила глаза.

— Надеюсь, ничего важного. Ну, мне нужно идти. Прощайте.

На мгновение ей показалось, что он собирается поцеловать ее, но вошла миссис Читти, Пру распахнула для нее накидку, и момент был упущен.

Десима позволила кучеру помочь им сесть в карету, потом обернулась, чтобы посмотреть на Эдама. Он стоял в снегу, глядя на нее с загадочным выражением. Чувствовал ли он себя так же скверно, как она, из-за того, что дни их близости и непринужденности подошли к концу?

Когда карета тронулась с места, Десима подняла руку, и Эдам в ответ поднял свою.

Десима устремила взгляд в окно на мокрые поля и тающие сугробы, покуда карета пробиралась по аллеям к большой дороге и сворачивала на восток.


Им повезло — дороги были в приличном состоянии, и лошади двигались достаточно быстрым шагом.

Горничная выглядела удрученной, съежившись в своем углу, ее нос порозовел, и крупная слеза катилась по пухлой щеке.

— О, Пру! Ты плохо себя чувствуешь? Мне не следовало увозить тебя сегодня! — виновато воскликнула Десима.

Пру судорожно глотнула и покачала головой:

— Дело не в том, мисс Десси. Я чувствую себя прекрасно, честное слово.

— Тогда в чем причина? — Десима села рядом с Пру и пощупала ей лоб. Он был холодным. — Скажи мне, Пру, и мы все уладим. — Она взяла горничную за руку и похлопала по ней.

— Вы ничего не можете уладить, мисс Десси. — Пру достала носовой платок и громко высморкалась. — Это просто глупость.

— Конечно, могу, Пру. Скажи мне.

— Это Джетроу. — Пру всхлипнула.

— Джетроу? Кто это такой?

— Бейтс, мисс Десси. Его зовут Джетроу.

Десима пришла в недоумение. Что могло вызвать ее слезы?

Лицо Пру сморщилось.

— По-моему, я влюблена в него.

— Ты влюблена в Бейтса? — Десима уставилась на нее. — Но я не думала, что он тебе так уж нравится. Ты часто с ним спорила и была сердита на него… — Она оборвала фразу. — Он старше тебя, — осторожно заметила Десима после паузы.

— Немного, — признала Пру. — Но разве это имеет значение?

— Конечно нет, — поспешно согласилась Десима. — Но он отвечает тебе взаимностью?

— Не знаю. — Нижняя губа Пру дрожала. — Возможно, Его не назовешь болтливым.

— Что верно, то верно. Вы договорились переписываться?

Пру покачала головой:

— Расставание было почти внезапным, и я не подумала. — Она снова всхлипнула, и Десиме пришла в голову беспокойная мысль.

— Пру, ты… не сделала ничего… неразумного? — Потом она вспомнила. — Конечно нет, ведь у него сломана нога.

Последовало молчание, затем Пру бросила косой взгляд на Десиму.

— Пру! Неужели? Как? Нет… не говори мне. Я не желаю знать.

Что, если Пру беременна? Ей пришла в голову мысль о теле Эдама, прижимающемся к ее телу. Ведь то же самое легко могло произойти с ней.

Слезы катились по щекам горничной.

— Пру, обещаю, тебе, что мы найдем способ оказаться ближе к лорду Уэстону и ты сможешь увидеть Бейтса снова. — А что, если Пру ждет ребенка и Бейтс не готов поступить порядочно?

Пру судорожно сжала руки хозяйки, слишком расстроенная, чтобы говорить. Десима ободряюще улыбнулась ей. Но внутри она вся дрожала — не было способа помочь Бейтсу и Пру встретиться снова без участия Эдама. А это означало увидеть Эдама, снова.

Глава 11

Как и следовало предвидеть, Огаста была рада возвращению Десимы, но не проявляла никакого любопытства насчет ее путешествия. Но когда они стояли в ее новой оранжерее, она заметила:

— Ты выглядишь по-другому, дорогая. Изменила прическу?

Это было типично для Огасты, и Десима не обратила внимания. Но ее потряс Генри, сэр Генри Фрешфорд приехал верхом из своего соседнего поместья на следующий день, возбужденный слухами о прибытии Десимы.

— Генри! — Десима наклонилась, чтобы принять братский поцелуй в щеку. — Хорошо провел Рождество?

— Да, прекрасно. — Он странно посмотрел на нее. — Десси, что с тобой произошло?

— Со мной? Ничего.

Генри Фрешфорд, баронет, был самым красивым мужчиной, какого Десима когда-либо встречала. Его рост, правда, был ниже среднего, но он обладал классически совершенными чертами лица, густыми светлыми волосами, ярко-голубыми глазами и элегантной фигурой. Одной его внешности было достаточно, чтобы привлечь многих женщин, но происхождение и состояние еще сильнее привлекало матерей юных леди.

Невысокому Генри приходилось постоянно отбиваться от матримониальных планов, поэтому рослая женщина, на которой никто не собирался жениться, стала его лучшим другом. Для Десимы он был как брат, а она для него — идеальным доверенным лицом женского пола.

— Ну что ты уставился на меня? — осведомилась Десима, опускаясь на один из новых диванов, купленных для оранжереи. — Я думала, тебя заинтересуют достижения Огасты.

— Меня куда больше интересуют твои достижения, Десси. — Генри сел напротив нее, скрестив ноги, откинувшись назад и изучая ее лицо.

— Что ты имеешь в виду? И пожалуйста, не называй меня Десси. Я только теперь осознала, как ненавижу это имя.

— Конечно, Десима. Но, пожалуйста, не увиливай и расскажи мне, кто он.

— Кто? — Десима почувствовала, что краснеет. — О чем ты?

Теперь смущенным казался Генри.

— Не знаю, как выразиться поделикатнее. В тебе появилось какое-то… сияние. Новая уверенность в себе. Как ты знаешь… я испытываю к тебе абсолютно братские чувства, но даже я ощущаю некоторую… э-э… внутреннюю дрожь в тебе. — Он кашлянул и потянул себя за манжеты. — Насколько я понимаю, появился мужчина, который пробудил в тебе… определенные чувства.

— Неужели это видно? Я хочу сказать, что понятия не имею, о чем ты говоришь. Этак кто-нибудь подумает, что у меня появился любовник.