Что теперь? Я с надеждой оглядывала эту самую панель, но ничего не приходило в голову. Я понятия не имела, как эта штука работает. В голове у меня не осталось воспоминаний о том, как водят машину.

Но ведь я умею ее водить, вот в чем дело! Это как ходить на каблуках — умение, скрытое где-то внутри. Что мне требуется, так это пробудить автоматическую реакцию. Если чем-нибудь заняться и отвлечься, глядишь, я и стронусь с места.

Я положила руки на руль. «Вот так. Думай о другом. Ла-ла-ла. Не думай о том, как вести машину. Пусть твое тело действует само. Может, песню спеть? Сработало же с каблуками!»

— Земля надежды и сла-авы, — фальшиво начала я. — Мать свобо-о-о…

О Господи, получилось! Руки и ноги синхронно двинулись — я даже не осмелилась посмотреть на них и сообразить, что они делают, Надо же, я завела мотор и нажала на одну из педалей, послышался ровный рокот и… Я сделала это! Я завела машину!

Я слушала тихий гул мотора, которому словно не терпелось, чтобы машина стронулась с места. «О'кей, спокойнее, Лекси». Я глубоко вздохнула, в душе тихо паникуя — сижу за рулем «мерседеса», мотор работает, а я даже не знаю, как это получилось.

Ладно, собрались.

Ручной тормоз. Я знаю, что это. А вот рычаг переключения скоростей. Я осторожно отпустила оба, и машина медленно покатила вперед.

Поспешно нажала на педаль, чтобы остановить «мерседес»; он дернулся со зловещим скрежетом. Черт, что-то не то я делаю. Убрала ногу, и автомобиль снова тихо покатил вперед. Я не знала, хочу ли этого. Пытаясь не психовать, снова нажала на педаль — посильнее, но на этот раз «мерседес» не остановился, неумолимо двигаясь вперед. Я снова резко нажала на педаль, и он с воем газанул, как гоночная машина.

— Черт! — дернулась я и залепетала, заикаясь от страха: — Ладно, просто остановись. Стой! — умоляла я автомобиль, потянув руль на себя, как штурвал. Но машина продолжала катить вперед. Нет, я не умею управлять этой штукой! Мы неуклонно приближались к шеренге дорогих спортивных автомобилей, припаркованных напротив, а я не знаю, как затормозить. В отчаянии я ударила ступнями сразу по обеим педалям, заставив мотор душераздирающе заверещать.

Господи, Господи-и-и! Лицо у меня пылало, ладони вспотели. Зачем я села за руль? Если я и эту разобью, Эрик со мной разведется и никто его не упрекнет.

— Стой! — закричала я снова.

Тут я заметила темноволосого мужчину в джинсах, входившего в ворота. Он увидел, как мой «мерседес» катит к спортивным машинам, и переменился в лице.

— Стой! — заорал он.

Я услышала его даже с поднятыми стеклами.

— Я не могу затормозить! — отчаянно завопила я в ответ.

— Крути руль! — И он жестом показал, как это делать. На то он и руль, чтобы машина слушалась, черт побери! А я идиотка. Резко вывернув руль вправо — так, что затрещали суставы, я сбила «мерседес» с самоубийственного курса. Однако теперь на меня неуклонно надвигалась кирпичная стена.

— Тормози! — кричал мужчина, бежавший рядом с машиной. — Тормози, Лекси!

— Я не зна…

— Да тормози же, черт! — рявкнул он.

Ручной тормоз, неожиданно вспомнила я и с силой рванула рычаг назад обеими руками. Вздрогнув, машина остановилась. Мотор работал, но «мерседес» хотя бы никуда не двигался. И, слава Богу, я ничего не разбила.

Часто дыша, я продолжала сжимать ручной тормоз. Никогда больше за руль не сяду. В жизни.

— Ты в порядке? — Мужчина наклонился к окну. Через несколько секунд я смогла разжать одну руку, оторвала ее от ручного тормоза и принялась наугад нажимать кнопки, пока стекло наконец не поехало вниз. — Что случилось?

— Я испугалась. Вообще-то я не умею водить машину. Надеялась вспомнить, но у меня начался приступ паники… — Совершенно неожиданно я почувствовала, как по щеке катится слеза. — Извините, — сглотнула я ком в горле. — Я немного нездорова. У меня, видите ли, амнезия…

Я подняла глаза и заметила, что молодой человек смотрит на меня так, словно я говорю по-китайски. Только теперь я разглядела, что у него очень примечательная внешность: высокие скулы, темно-серые глаза, брови вразлет, сейчас сошедшиеся на переносице, и темно-каштановые, немного растрепанные волосы. Он был одет в простую серую футболку поверх джинсов и выглядел немного старше меня — лет тридцати с небольшим.

Мой спаситель казался совершенно ошарашенным, что, как я рассудила, неудивительно: заглянул человек по своим делам на парковку, а тут какая-то девица крушит «мерседес» и заявляет, что у нее амнезия.

«Может, он мне не верит? — вдруг заволновалась я. — Неужели решил, что я пьяная села за руль и сейчас на ходу плету жалобные истории?»

— Несколько дней назад я попала в аварию, — торопливо объяснила я. — Правда, вот, головой ударилась, посмотрите. — Тут я указала на еще заметные царапины на лице.

— Я знаю, что ты попала в аварию, — произнес он наконец. У него оказался своеобразный голос, суховатый и как бы наполненный скрытой силой, придававшей особое значение каждому слову. — Я слышал об этом.

— Подождите! — Я наконец осознала, что происходит. — Вы назвали меня по имени. Мы знакомы?

На лице молодого человека отразилось не то что удивление, а настоящий шок. Он смотрел на меня недоверчиво-пристально, словно силясь разгадать, шучу я или насмехаюсь над ним.

— Ты меня не помнишь? — спросил он после паузы.

— Э-э… нет, — виновато пожала плечами я. — Извините, не хочу показаться невежливой, но я не помню никого, с кем познакомилась за последние три года. Ни друзей, ни подруг, даже мужа не помню. Представляете? Родной муж для меня стал совершенно незнакомым человеком. Можете в такое поверить?

Я улыбнулась, но мужчина не ответил на улыбку и никак не выразил сочувствия. Напротив, выражение его лица заставило меня занервничать.

— Хочешь, я припаркую твою машину? — отрывисто спросил он.

— Да, спасибо. — Я встревоженно посмотрела на свою руку, продолжавшую удерживать рычаг тормоза. — А это уже можно отпустить? Машина снова не покатится?

На его губах промелькнула улыбка.

— Нет, не покатится. Отпускай смело.

Я осторожно разжала пальцы, которые уже практически свело, и потрясла рукой.

— Спасибо вам огромное, — сказала я, выбираясь из машины. — Это мой новый «мерседес», сегодня привезли, и если бы я и его разбила, то даже страшно подумать… — Я вздрогнула при одной мысли о возможных последствиях. — Это подарок мужа, взамен разбитого автомобиля. Вы знаете Эрика Гардинера?

— Да, — помолчав, кивнул мой собеседник. — Я его знаю.

Он сел в машину, захлопнул дверь и просигналил мне отойти с дороги. В следующую секунду он ловко въехал задним ходом на мое парковочное место.

— Спасибо, — с жаром поблагодарила я молодого человека, когда он вышел. — Я вам очень признательна.

Я ожидала услышать в ответ «ну что вы, не стоит» или «всегда рад помочь», но он словно глубоко задумался.

— А что врачи говорят об амнезии? — неожиданно спросил он, подняв на меня взгляд. — Неужели воспоминания пропали навсегда?

— Нет, они могут вернуться в любой момент, — ответила я. — А могут и не вернуться. Я сейчас заново узнаю свою жизнь. Эрик очень помогает, рассказывает о том, что принято у нас в семье, и многое другое. Просто идеальный муж! — улыбнулась я, желая немного развеять ставшую почему-то напряженной атмосферу. — А где же ваше место в этой головоломке?

Мой темноволосый спаситель не ответил. Он сунул руки в карманы и уставился в небо. Я так и не поняла, что ему не понравилось.

Наконец он опустил голову и снова пристально уставился на меня, болезненно поморщившись. Может, у него разыгралась мигрень?

— Мне нужно идти, — заявил он вдруг.

— Да, конечно. Еще раз спасибо, — вежливо произнесла я, — Было очень приятно познакомиться. То есть я, конечно, понимаю, что мы раньше знали друг друга, однако… Вы меня поняли! — Я протянула ему руку, но он лишь посмотрел на нее ничего не выражающим взглядом и бросил:

— До свидания, Лекси.

Затем резко повернулся и ушел.

— До свидания, — сказала я ему вслед и замолчала. Странвый тип. Даже имени не назвал.

ГЛАВА 9

Фи — одна из самых прямолинейных женщин, которых я знаю. Мы познакомились в возрасте шести лет, когда я впервые пришла на школьную игровую площадку. Фи уже была на голову выше меня, темные волосы носила собранными в два хвоста, голос имела громкий и всегда говорила уверенным тоном. Новая подруга с ходу заявила, что моя пластиковая скакалка — полная фигня, и во всеуслышание перечислила ее недостатки. Затем, когда я уже готова была расплакаться, она предложила мне свою — попрыгать.

В этом вся Фи. Она может расстроить людей прямотой и знает это. Выдав очередное откровение, она таращит глаза и прикрывает рот ладонью. Но под редкой непосредственностью скрывается доброе сердце. И потом, Фи незаменима на заседаниях. Там, где другие несут околесицу, она переходит непосредственно к сути дела без всякой чепухи.

Именно Фи подала мне идею пойти в «Ковры Деллера». Она работала там уже два года, когда «Френшоус», компанию, где я работала раньше, купила одна испанская фирма и сразу провела массовое сокращение штатов. В «Коврах» тогда как раз с большой помпой праздновали создание нового отдела продаж напольных покрытий, и Фи посоветовала мне принести резюме и показать Гэвину, ее начальнику.

Совместная работа еще сильнее сблизила нас с Фи. Мы вместе ходили на ленч, а по выходным — в кино, и обменивались текстовыми сообщениями, когда Гэвин принимался, по его собственному выражению, «дрючить команду». С Каролин и Дебс я тоже дружна, но именно Фи я первой позвоню с какой-нибудь новостью и о ней вспомню в первую очередь, если произойдет что-нибудь забавное.