Анника рассталась с Комо Медичи в станционном городе под названием Безнадега. Он сделал то, что обещал. Он и Мерсер трудились в этой части одним тяжелым летом, долбили тоннели сквозь горы, чтобы поезда могли через них ездить. Именно там Мерсер рисковал своей жизнью, чтобы спасти своего друга, когда дело с динамитом пошло наперекосяк. Комо рассказывал эти вещи Аннике, запинаясь, и что уж говорить, это было более подходящее место, чем любое другое характеризующее Мерсера, учитывая их окончательный разговор. Анника кивнула.

— Спасибо, — сказала она хитрому итальянцу. — За все, что ты сделал, Комо. Куда ты сейчас поедешь?

Он улыбнулся ей. — Не могу точно сказать, миссис Долан. Это большая страна, и многое напрашивается для исследования.

— Да уж, — она задумчиво кивнула. — Мерсер однажды говорил что-то подобное.

Когда Комо Медичи уехал, Анника решила, что она больше никогда не увидит его снова. Она была права.

Блэк Хиллз был холодным, мистическим. Анника заняла квартиру в местном пансионате и попыталась отмахнуться от собственной неприкаянности. Затем вдруг замужество местной учительницы открыло вакантное место, и Анника заняла должность учителя детей Безнадёги. Зима была трудная, чем когда-либо в её жизни. Ветры были неумолимы и пробирали до мозга костей, как никогда не было на протяжении ее тусклых сезонов в Висконсине.

Анника не представляла, что каждый новый день возможно приближал её к Мерсеру. Она не знала, как он найдет ее, и когда. Она знала только, что все равно найдет. С Территории Аризоны так далеко на севере новостей было немного. После переселения Анника написала письма своей семье, информируя их о своем решении мигрировать из-за горя смерти мужа. Она улыбнулась, когда пришло письмо от сестры. Бритта соблазнилась рассказами Анники о Западе; она и колоритный Кассий Маклеод уехали на Территорию Аризоны.

— Боже, помоги Территории, — улыбнулась Анника и посмотрела в свое окно на разыгравшуюся очередную метель Дакота.

Весна тихо пришла в эту деревушку, когда последние вдохи зимы неохотно исчезли. Анника наблюдала, как просеивается всякий люд через Безнадегу. Большинство ехало плотно сбитыми группами, сея грубость и хлопоты. Среди них Мерсера не было.

Школа была в центре города. К началу апреля дети стали неусидчивыми в связи с хорошей погодой. Они отвернулись от своей работы и смотрели с тоской в единственное окно, пока Анника пыталась привлечь их внимание к учебе. Но когда головы склонились обратно к их работам, Анника сама подошла к окну. Последний снег растаял, оставив на улицах грязь и слякоть. Но начали появляться пучки зелени, и люди, подпитывались от них энергией, которая уходила в жестокой северной зиме.

Анника вздохнула, и мальчик с темными волосами с любопытством взглянул на нее. Она улыбнулась ему, думая о Дези де Кампо. Ей пришлось путешествовать налегке после ухода из Раздора. Она не могла и думать о лучшем опекуне для своих драгоценных книг, чем Дезидерио де Кампо. Она отдала их ему в плотной деревянной коробке, которую нашла среди вещей Лиззи Пост. Наткнувшись на него, она поняла, что он выглядел необычайно похожим на сундук, который дэйнсы украли на одной из станции давным-давно. В тот день судьба изменила ход жизни Анники. Мальчик был благодарен за книги. Анника знала, что так и будет.

— Учительница, — темноволосый мальчик поднял руку.

— Да, Джозеф, что?

Мальчик облизнул губы, глядя вокруг на своих сверстников, которые молча подталкивали его.

— Так как эта пятница перед Пасхой и погода будет такой же прекрасной, могли бы отпустить нас немного раньше?

Анника почувствовать на себе напряженный взгляд каждого ребенка в комнате. Она усмехнулась. — Я думаю, что это прекрасная идея, Джозеф, — она подошла к столу и схватила большой серебряный колокольчик, громко зазвонив в него. — Класс свободен!

Крики детей разнеслись эхом по небольшому зданию. Анника собиралась попросить их замолчать ради приличия, но остановилась. Они были счастливы. Действительно они толкались, визжащие маленькие маячки жизни. Пока они выходили из здания, Анника прибирала свой стол, улыбаясь.

— Довольна собой, да?

Он сказал ей как раньше, именно в таком же тоне. Она на этот раз не задохнулась, и не свалилась на пол. Она выпрямилась, по-прежнему повернутая к доске, испугавшись, что развернется и обнаружит, что голос возник в ее памяти.

Но мышцы, обнявшие её за талию, были очень реальными. Как и тепло его тела и ощущение его дыхания на ее шее.

— Мерсер, — прошептала она, нащупав его руки и страстно прижав их. Только тогда она смогла развернуться.

Он выглядел иначе. Его темная борода покрывала низ его лица и его кожа была раскрасневшейся, как будто он провел последние шесть месяцев непосредственно в природных условиях.

— Анни, — сказал он, и его голос принял тот же соблазнительный оттенок, как и всегда.

Мерсер коснулся ее волос, ослабив шпильки, с благоговением на лице. Она знала, почему; до этого момента она даже никогда не позволяла себе полностью довериться ему находясь в его объятиях.

Ее волосы упали на поясницу, и она обвила руками его сильные плечи. Мерсер коснулся ее лбом, уже глубоко дыша от сдерживаемой страсти таких долгих прошедших месяцев.

— Ты помнишь, — спросил он, — первый раз, когда мы поцеловались?

Она резко припала своими губами к его рту. Его язык нашел ее. Его руки страстно гладили её.

— Я помню, — выдохнула она, а затем никогда не отпускала его.


Эпилог.

Раздор-Сити, штат Аризона

Наши дни


Раздор-Сити был небольшим городком. Было бы невозможно сохранить дикую историю убийства и украденного золота в тайне. Это порождало больше вопросов, чем ответов. Что касалось золота, никто не знал, что осталось, и где оно было. Это будет уже другая история потерянного сокровища. Возможно, через сто лет оно снова воззовет к худшей стороне человеческой природы.

Дженсен оставил инструкции кремировать его после смерти. Это было задачей Мэддокса, с той поры, как Кейси пожала плечами после кончины мужа и объявила, что она покидает город.

Последний раз, когда Мэддокс говорил с ней, у неё сигарета свешивалась со рта, и она проклинала Дженсена, пока бросала свои вещи багажник их пикапа. — Тупой сукин сын, — ругалась она, — оставил нам чертов беспорядок, — она пнула одну из шин и забормотала, ожидая, что Мэддокс предложит помощь.

Мэддокс посмотрел на нее и скрестил руки на груди. — Я уверен, что ты сможешь найти кого-то другого, чтобы сосать кровь бедного ублюдка, — бросил он ей, — Пиявки всегда находят.

Кейси не стала парировать. Ее ноздри раздулись, и она отвернулась от него, отмахнувшись. Мэддокс оставил ее с её мучениями, которые она сама себе доставляла

Отступники остались, пока Мэддокс очистился от всех ошибок. Затем они заскочили на свои байки, смотря на весь мир, как на инструмент библейского возмездия, и вернулись в Куартзсайт. Мэддокс обещал присоединиться к ним в ближайшее время и поднял руку в прощальном жесте, пока они не скрылись из виду. Ему понадобилась, по крайней мере еще неделя, чтобы все свернуть. Грейсон, не спрашивая, застрял на дольше. Мэддокс был ему благодарен.

Поздней ночью, когда мотоклуб вылетел из города, Мэддокс решил скинуть суету и сел под полной луной. Грейсон вышел из дома и присоединился к нему.

— Как голова? — спросил друг.

Мэддокс коснулся длинной линии швов. — Выздоровела, — сказал он. — Но это самая простая часть разговора, не так ли?

— Да, — Грейсон кивнул. — Так и есть, — он колебался. – Ребенок ужасно тих.

— Я знаю, — вздохнул Мэддокс. — Он все еще пытается все переварить. В его жизни было много потерь за последнее время. Габи даже не может отправить его в школу, потому что там все еще ходят неприятные толки.

Габриэла уже решила, что будет вредно держать Мигеля в Раздор-Сити. Слишком много уродства, слишком много людей поверили, что Дженсен Маклеод был грязным полицейским. Она и Мигель уедут с Мэддоксом, и двинуться в Куртзсайт. Мэддокс решил что, продав дом Священника, он будет в состоянии купить там небольшой дом. Это будет означать большие перемены, Мэддокс понимал. И так, все уже неминуемо изменилось.

Грейсон продолжил все еще на тему Мигеля. — Для него будет хорошо начать с чистого листа.

— Надеюсь.

Мэддокс в темноте чувствовал на себе взгляд Грэя.

— И для тебя это тоже будет хорошо, Мэд. Она тебе подходит.

Мэддокс посмотрел на луну. Когда он был маленьким, он слышал о Человеке на Луне и полагал, что тот был настоящим, тем, кто присел на вершине Луны на троне и присматривал за землей. Когда Священник рассмеялся и показал ему, что особенности Луны могут напоминать лицо, если только правильно посмотреть на них, Мэддокс расстроился. Его отец подметил насколько смешно, когда думаешь о чем-то иначе, чем это оказывается на самом деле. Это был урок, который он забыл где-то по пути.

Мэддоксу что-то стукнуло, и он громко рассмеялся. – Эй, Грейсон? Так ты думаешь, Мэд Маклеод, многолетний бабник и циничное дерьмо, может стать семейным человеком?

— Да, — сразу ответил Грейсон. — Я думаю, что он уже стал.

Мэддокс слышал скрип открывающейся двери и обернулся, чтобы увидеть Габриэлу, стоявшую в длинной футболке. У него перехватило дыхание, как всегда, от ее простой красоты и блаженства от ее присутствия. Он слегка хлопнул Грэя по плечу и поднял свою даму на руки, понес ее в дом, непосредственно в постель.