Анника соскочила с седла. Она слышала дрожь в своем голосе и попыталась это контролировать. — Мерсер твой друг. То, что он сделал, было из-за сделки, которую вы заключили, Каттер. Теперь ты должен поступить правильно и…

— Правильно! – Каттер взорвался непристойным смехом. Он с весельем посмотрел на нее. — Вы думаете, что этих ублюдков, которые устроили это шоу, ублюдков, в числе которых и Ваш муж, е*ет, что надо поступать правильно? Мне было всего двенадцать лет, когда я смотрел, как пара людей в униформе стреляли в мою мертвую мамочку. И я уверен, что кто-то где-то сказал им, что это будет правильно, — он шагнул к ней, и она изо всех сил подавляла желание отступить. — Правильно было бы состариться, лежа рядом с мужчиной, которого ты презираешь, – Каттер остановился всего в нескольких дюймах. — Но ты этого не сделала, — сказал он тихо. — Ты выбросила оловянное кольцо от него и раздвинула свои ноги для мужчины, которого ни одна порядочная женщина не захочет. И почему? Потому что он жарит тебя горячей, чем песок в июле. И потому, что ты осознаешь, что он стоит десятков этих осанистых хамов в городе. Не это ли правильно, Анника?

Она не отрицала. — Да.

Каттер кивнул, словно был ею доволен. Он указал Комо, что тот должен помочь Аннике вернуться на свою лошадь.

— Если мы приедем сегодня вечером, — сказал он громко, — это будет не потому что это, черт возьми, правильно. Я даже не знаю, что, черт возьми, это значит. Это будет, потому что Мерсер наш брат и рискнет своими внутренностями ради любого из нас, — другие мужчины забормотали в знак согласия. Комо улыбнулся ей, когда Каттер Дэйн обратился к ней напоследок. — Теперь вези свою маленькую шкурку обратно в город, учительница. И жди.

Анника посмотрела в сторону Раздор-Сити. Она не понимала, что делать с заявлением Каттера. Она решила что дэйнсы, эта банда непонятных мужчин, были единственной надеждой Мерсера против той толпы, которая возможно в данный момент уже собиралась Свиллингом. Не было ничего, что она могла еще сказать. У нее не было выбора, кроме как уйти.

Робко подняв взгляд на солнце высоко в неба, Анника направила лошадь обратно в Раздор. Был полдень. Шайка линчевателей приходит только в темноте, но темнота тоже скоро наступит.

Глава 21.

Раздор-Сити, штат Аризона

Наши дни


Когда он добрался до Раздор-вэй, Мэддокса внезапно охватило желание умчаться. Он, не задумываясь, свернул на шоссе. Всегда было что-то завораживающее в скорости на открытой дороге в пустыне. Если закрыть глаза, Мэд мог поверить, что это словно другое время, и вместо холодных механических передач под ним, он ощущал дыхание лошади. Это была мысль, которая посещала его, когда он был еще ребенком. Он взял себе на заметку, чтобы позже повторить это Мигелю.

Мэддокс проехал знак, на котором было обозначено, что до Феникса всего шестьдесят миль. Он слегка напрягся, ожидая неуемного искушения, тянущего его в этом направлении, подальше от Габриэлы и всего эмоционального хаоса, который приходит, когда открываешь себя кому-то. Но никакого искушения не было. Он пообещал Габи отложить разговор. Он не знал, что из этого выйдет. У него было мало желания оставаться в Раздор-Сити, и он не представлял себе, что навсегда оставит Отступников. К тому же, она не сможет поехать с ним, увозя Мигеля на двести миль от отца.

Мэддокс съехал с шоссе, чтобы развернуться в город. Все равно, что он будет делать? У Мэда Маклеода нет отношений. Он давно понял, что он не устроен так, как те, кто удовлетворялись одной и той же женщиной каждую ночь. Но потом он вспомнил, как расширились глаза Габриелы, когда он впервые вошел в неё. Он вспомнил мягкость рассыпанных на нем волос, когда она лежала в его объятиях, и как ее карие глаза тщательно изучали его, как будто она пыталась переводить с языка, который только наполовину понимала. Мэддокс любил ее. Это было так просто.

Мэддокс вернулся в центр Раздора за несколько недолгих мгновений. Пока он стоял на углу Пограничной и Раздо-вэй, он взглянул на Скорпион Грилль. Это было что-то вроде местной достопримечательности. Священник и Тильди часто водили своих мальчиков туда в качестве специального поощрения. Священник бросал дротики в доску, пока пил одно пиво за другим. Его глухой смех слышался везде, в то время как Тильди ругала Мэда и Дженсена за их скудные манеры за столом.

Мэддокс узнал, что Стюарт Таунсенд действительно умер. Его внук, Алан Таунсенд, был нынешним владельцем. Когда Мэд смотрел на коричневое штукатуренное здание, Алан выбрал этот момент, чтобы выйти на улицу и закурить сигарету. Он не мог не заметить Мэддокса на заведенном мотоцикле, и небрежно махнул. Алан в школе был на два года старше Мэддокса, в классе Дженсена, и Мэддокс всегда считал его кем-то вроде приспособленца. Он не помнил, дружил ли с ним Дженсен, еще тогда, и был удивлен, услышав сейчас прямо противоположное. Но потом предположил, что это просто сложилось так между теми, кто оставался в маленьком городе. Они осматривались, смотрели, кто остался, потом пожимали плечами и существовали друг с другом.

— Маклеод, — позвал Алан. – Заходи в этот ад и выпей пива.

У Мэда не было в планах, но Алан присутствовал в ночь перестрелки Чеза, и Мэддоксу было любопытно задать ему несколько вопросов.

Он был в ресторане в день ливня и отметил, то как место преобразилось, с того момента, когда он в последний раз видел его. Хотя даже его мало-мальски проницательный взгляд мог сказать, что все было довольно не сочетаемо. Новая гламурная обстановка плохо подходила деревенской атмосфере.

Алан присвистнул, когда подошел к бару и поставил стакан под кран. Над его верхней губой было незначительное потемнение, как если бы он безуспешно пытался растить усы.

— Мэд Маклеод, — сказал он, качая головой. – Где же, черт возьми, ты был?

Мэддокс взял пиво и смотрел, как Алан протирает белой тканью барную стойку. — Не ной. Знаешь, на пару лет старше, но не намного мудрее.

Алан поднял на него взгляд водянистых голубых глаз. – Мои соболезнования по поводу Священника. Мы все понесли утрату. Он был настоящим столпом Раздора, — Алан указал на него. – Итак, кожа, мотоцикл, что с этим случилось?

Мэддокс думал, что это намек на насмешку, и сжал бокал. — Ничего не случилось, — сказал он. – Все люди разные, Алан.

Мужчина поднял руки и рассмеялся. – Только не бей. Я не осуждаю. Не хотелось бы пасть жертвой знаменитого нрава Мэда Маклеода.

— Вообще-то, — осторожно сказал Мэддокс, — как я понимаю, это у моего брата теперь такой нрав.

Алан поднял брови. – У Дженсена? — тупо спросил он, как будто у Мэддокс была куча братьев.

— У Дженсена, — подтвердил он.

— Неа, с чего это ты так считаешь? Он может быть и сильный, но дерьмо, он довольно мягкий по характеру.

Мэддокс решил копнуть поглубже.

— Считаешь, Чез Коллетти согласится?

При упоминании имени с Аланом что-то случилось. Он, должно быть, ужасный игрок в покер. Сразу спрятал глаза, вокруг рта побледнел. Мэддокс знал, что он ударил прямо в цель, даже когда спросил себя, что, черт возьми, он ожидает от этого получить. Надеялся ли он, что Дженсен хладнокровно убил другого человека? Нет, не надеялся. Он уже пожалел, что дал старт этому. Он хотел выпить свое пиво и уйти.

— Что он тебе рассказал? — тихо сказал Алан. Он выглядел так, будто собирался заплакать. — Черт, он рассказал тебе все, не так ли?

Мэддокс почувствовал, что его адреналин повышается. Это все дурно пахло. — Конечно, он рассказал мне все, — солгал он. — Мы же братья.

Алан развернулся. — Чез не мог держать чертов рот на замке, — он вертел тряпку в руках, пока говорил, — он всегда был жадным, глупым, сукиным сыном. Брайс сказал, что успокоит его. Появление с горой золота вызывает вопросы. Это займет немного времени, сказал Брайс. И мы не должны были явно тратиться.

Мэддокс терпеливо кивнул, как будто он точно знал, к чему вел Алан. Его разум, очевидно, был шустрее.

Гора Золота?

Он вспомнил, вид мучительного осознания на лице Дженсена, когда Мигель рассказал о сейфе и показал миниатюрные золотые камешки. Мэддокс понимал, что не был человеком непревзойденного ума, но начал потихоньку собирать кусочки головоломки. Старый сейф был грязный на вид, как будто был закопан в земле на протяжении многих лет, возможно, даже столетий. Он вспомнил свое первоначальное заключение, что его очистили от сокровищ и бесцеремонно выбросили в тайной пещере недалеко от старого кладбища. Место Дженсена, и, возможно, только Дженсен знал о нем. Мэддокс не имел возможности узнать окончание истории; как был найден сейф, и что произошло после. Но иногда в старых историях лишь толика правды. О чем отец тоже всегда предупреждал его.

Золото на возвышенности, но и смерть тоже. Держись подальше от того места, мальчик.

Да, смерть действительно была. И его брат был во всем этом замешан.

— Таким образом, — сказал он, изо всех сил сдерживаясь, даже когда Алан заметно задрожал, — жесткая расправа со стариной Чезом, но если бы он молчал, Дженсен не заткнул бы его.

Алан, казалось, пришел в себя. Его глаза сузились, и Мэддокс понял, что сказал слишком много.

— Не потому, — пробормотал он тихо. — Чез угрожал малышу.

— Мигелю? – удивлено спросил Мэддокс.

Алан не ответил, но его мысли были написаны на его лице. Он терзался словно пришибленный хорек, пока до него дошло, что Мэддокс не знал того, что он выдал. В конце концов, если Дженсен проболтался своему брату, упомянул бы он, что веских причин для смертельного выстрела не было? Кроме того, Алан, возможно, вспомнил, насколько чужими стали братья Маклеод за последнее десятилетие. Для Дженсена было бы неоправданно доверять Мэддоксу информацию такую скрытую, чтобы засадить себя за решетку.